Читать книгу Быть Богом: нерушимая радость. Оглядываясь назад: два автобиографических эссе - Дуглас Хардинг - Страница 7

Был ли я рождён? Определённо, у меня нет опыта начала восприятия, начала бытия; и как я вообще могу честно и осмысленно говорить о времени, в котором я полностью отсутствовал? И какие у меня могут быть предки?

Родители похожи на своих отпрысков, но какой человек или животное когда-либо походил на эту безголовую Странность? Какие ещё экземпляры этого странного Вида когда-либо встречались? Какой врач выписывал свидетельство о рождении для такого неслыханного монстра – безголового младенца? От какой ещё более обширной Матери могло родиться это уже бескрайнее пространство, которое само по себе – матрица всех существ?

Умру ли Я когда-нибудь? Как Я могу воспринимать конец всякого восприятия, или сознавать окончательную бессознательность? Кроме того, умирает ведь тот, кто родился, а у Меня не было дня рождения. Каков уровень смертности у представителей Моего Вида, и был ли прецедент Моей смерти? Какой врач выпишет свидетельство о смерти пациенту, который всегда был безголов? Конечно, эти четыре конечности уже распадаются, и та знакомая голова по ту сторону зеркала продолжает стареть и вскоре исчезнет, чтобы не вернуться никогда, но здесь нечему угасать или претерпевать хоть какие-то перемены. Эта не-голова никогда не поседеет, не покроется морщинами и не станет ни на секунду старше, чем была. Никакие бедствия не затронут это Вместилище всех бедствий.

Мне говорили, что всё исчезает – все растения, животные, люди, расы, виды, планеты, звёзды, галактики. И Моё собственное наблюдение мира подтверждает этот вердикт: Я вижу смертность повсюду. Но Я вижу её со станции Бессмертия. Здесь находится Вселенский Архивариус Рождений и Смертей (от этой Галактики до Дугласа Хардинга и далее, неизменный фон, на котором все изменения становятся очевидными. Но если Я и выше всего угасания и изменения, то потому что Я также ниже их. Воистину, Я не то чтобы слишком возвышен, чтобы умереть, но скорее Я умираю каждый миг глубочайшей из смертей – смертью прямо вниз в бездонную пропасть не-существа, неописуемого Ничто, так что даже самое умирающее существо рядом со Мной (или, скорее, во Мне) – живее всех живых. Малейшей вспышки Моей собственной жизни было бы достаточно, чтобы убить всех, кто живёт во Мне, и Я больше не был бы Полон жизни.

Это не пафосные фразы успокоения и надежды, и не любопытные домыслы. Ничто не может быть более отчётливым, более непосредственным или более практичным и удобным, чем это ясное видение бессмертия здесь и сейчас. Я вижу – Я вижу, что Я есть – в этот самый момент – та чистая и сияющая Пустота, которая более очевидно свободна от рождения и смерти, чем пойманный ими в ловушку человек, которого она замещает.