Читать книгу Весенняя сказка - Е. А. Аверьянова - Страница 16

В семье Субботиных начали серьезно готовиться к отъезду.

Несмотря на пасмурную, довольно дождливую погоду, конец июля и первая половина августа пролетели совсем незаметно для маленькой Иринки. И она очень удивилась, когда ей сказали, что лето уже прошло и что скоро наступит осень, та холодная, темная осень, которой она всегда так боялась и про которую почему-то совсем забыла.

С каждым днем Муриловка все более и более пустела: приезжие спешили обратно в город, знакомые разъезжались, и по большой дороге с утра до вечера тянулись возы, загроможденные имуществом дачников.

Какое грустное время!

Иринка сидела печально на дерновой скамейке в саду Снегурочки и старательно укутывала в пуховый платок свою новую куклу, а у ног ее летали желтые листья березок, и осенний ветер с каждым новым порывом относил их все дальше и дальше от родимых деревьев.

В последнее время девочка нередко оставалась одна.

Дворник Иван раздобыл где-то парусную лодку для своего молодого барина, и теперь они часто проводили вместе целые дни на воде, несмотря на пасмурную и иногда даже ненастную погоду. Лева страшно увлекся этим новым для него спортом.

Вместе с Иваном он нередко с утра уезжал на дальнее озеро, под названием Чертово, очень глубокое и очень бурное, а так как эти прогулки считались небезопасными, то, несмотря на все просьбы и мольбы Иринки, Лева никогда не соглашался брать ее с собой.

– Сиди дома, малыш, еще какая-нибудь щука проглотит, – отшучивался он.

И бедная девочка послушно оставалась дома, тихонько поверяя свое горе новой любимице, черноглазой Иринке.

Однажды, почти перед самым отъездом своим в Петербург, Лева заранее обещал девочке в случае хорошей погоды зайти за нею после завтрака, с тем чтобы вместе отправиться в лес и там в последний раз попрощаться со всеми их любимыми местами.

Иринка была ужасно рада: она так давно не гуляла с Левой. И вечером, засыпая, она все время поглядывала в окно своей детской.

«Ну, слава богу! – думала Иринка. – Уж если звезды, то, значит, небо чистое, и завтра будет хорошая погода!»

Но назавтра все небо заволокло темными тучами, и с самого утра уже начал моросить мелкий дождь.

Лева забежал только на минуту предупредить, чтобы его не ждали, так как, пользуясь ветреной погодой, он уезжал с Иваном на Чертово озеро.

Иринка была очень огорчена, ей даже плакать захотелось, но, зная, как сердится на это Лева, она делала неимоверные усилия, чтобы удержаться от слез.

Дарья Михайловна, не любившая лодок и боявшаяся за Леву, также была недовольна.

– И куда это вас только несет, Левочка, по такой погоде! Смотрите-ка, что на дворе делается, хороший хозяин собаку не выпустит, а вы на озеро собираетесь! Не понимаю я, право, вашу маму и бабушку, о чем они только думают, мало ли бывало несчастий на этом проклятом озере, каждое лето кто-нибудь да тонет!

– Полно вам каркать-то, Дарья Михайловна! – смеялся Лева. – Волков бояться – в лес не ходить!

И молодой человек, наскоро попрощавшись с Иринкой, бодро выбежал из дому, направляясь к речке, где его уже поджидал Иван с парусной лодкой.

Иринка незаметно проскользнула в сени и со всех ног бросилась за ним.

– Лева, подожди, подожди, – громко кричала она на ходу, боясь, что не успеет нагнать его.

Но тоненький голосок ее относило ветром в сторону, и молодой человек ничего не слышал.

– Барин, а барин, смотрите-ка, это, кажись, маленькая барышня бежит за вами! – проговорил Иван, стоявший внизу у берега и издали заметивший тоненькую фигурку, спускавшуюся в овраг.

Лева быстро обернулся.

В эту минуту запыхавшаяся Иринка уже почти настигла его.

– Иринка, иди сейчас же домой! – проговорил Субботин недовольным тоном, подходя к девочке. – Как ты смела выбежать по такой погоде, марш домой сейчас!

Но Иринка крепко ухватилась за его рукав и всеми силами старалась оттащить его от берега.

– Лева! Не уезжай, не уезжай! – повторяла она с возрастающим ужасом. – Ты потонешь, непременно потонешь. Мама говорит – если такая погода, всегда тонут!

– Перестань говорить глупости, Иринка, я не люблю этого! – рассердился Лева, довольно резко высвобождая свою руку. – Я не маленькая девочка, чтобы всего бояться и вечно сидеть около мамы. Ступай домой, говорят тебе, ты вся промокнешь и еще простудишься, ступай сейчас, или я серьезно рассержусь на тебя!

Молодой человек вскочил в лодку и начал отчаливать. Однако в последнюю минуту ему стало немножко жаль девочку.

– Постараюсь вернуться к восьми часам и тогда забегу к тебе чай пить! – крикнул он ей на прощание, и лодка, слегка покачиваясь, быстро понеслась вниз по течению, постепенно превращаясь на горизонте в небольшую черную точку, над которой широко раздувался белый парус.

Иринка стояла на берегу, пока эта маленькая точка совсем не скрылась из глаз.

– Постараюсь вернуться к восьми часам, к восьми часам!.. – машинально повторяла девочка, медленно возвращаясь домой.

Она не замечала, как ветер рвал ее волосы, как промокли ноги, как вымокло платье…

– Ты что это у меня сегодня такая скучная, – несколько раз спрашивала у нее Дарья Михайловна, с удивлением глядя на девочку, неподвижно сидевшую у окна и почему-то сегодня не игравшую даже со своею любимой куклой. – Болит, что ли, где? Отчего не играешь с Иринкой?

– Я сейчас буду играть, ничего не болит! – вяло отвечала девочка и для виду брала куклу и начинала укачивать ее, но уже минуту спустя снова забывала о ней, по-прежнему задумчиво глядя в окно, откуда виднелась светлая полоска воды Чертова озера.

– Мама, скоро ли будет восемь часов? – то и дело спрашивала девочка, как только немного стемнело и прислуга внесла зажженную лампу в их маленькую столовую.

– Да что с тобой, устала ты, что ли, спать хочешь? – удивлялась Дарья Михайловна. – Здорова ли?

– Ах нет, мама, я не хочу спать, я здорова, пойдем гулять, пойдем на речку!

Иринка беспокоилась, она так и рвалась из дому, и чем более приближался назначенный час, тем тревожнее и тревожнее она становилась.

– Да что вы, барышня! Какая тут речка! – возмутилась кухарка. – Нешто не видите, что за ненастье стоит! В кухне чуть всю раму не сорвало с петель, еле успела закрыть окно. Вот ветрище-то, давно такого не было. Ну уж выбрал же времечко молодой барин для прогулок на Чертовом озере. Сейчас только наш хозяин оттуда домой вернулся, кого-то отвозил на ту сторону; так, говорит, еле домой добрался, не думал, что и живой останется, чуть его лодку не перевернуло, и даже парус сломался. Как-то наш молодой барин теперь домой доберется, поди, маменька ихняя и бабушка сокрушаются, долго ли до греха-то, и то сказать?!

Как нарочно, в эту минуту от Субботиных прибежала перепуганная прислуга, справляясь, не вернулся ли молодой барин с прогулки?

– Старая барыня, дескать, очень беспокоятся и велели спросить, не у них ли сидит Лев Павлович?

Дарья Михайловна и сама страшно перепугалась.

– Да нет же, нет, голубушка! – воскликнула она с тревогою. – Мы сейчас только что говорили о нем и тоже ужасно беспокоимся! Нужно бы лодку встречную послать за ним!

– Надежда Григорьевна уже послали, да только старая барыня все надеялись, что, может, они у вас сидят!

– Ах ты господи, какое несчастье! – засуетилась Дарья Михайловна. – Нужно будет мне пойти к Прасковье Андреевне, – в такую минуту не следует оставлять бабушку одну! А ты раздевайся поскорей, Иринушка, и ложись в постель. Будь умница, не волнуйся понапрасну и постарайся заснуть. Бог милостив, ничего не случится с Левой, он такой ловкий у нас и так хорошо научился управлять парусом. Ульяна, уложи барышню!

Дарья Михайловна перекрестила Иринку, накинула на себя непромокаемый плащ и вслед за прислугой Субботиных отправилась к бабушке.

Кухарка приготовила девочке постель, помогла ей раздеться и, убедившись, что все в порядке, ушла к себе на кухню.

Маленькая Машутка уже давно спала, раскинувшись на постели матери. Ульяна прикрыла ее стареньким ситцевым одеялом и, достав с полки кусок полотна, собралась было немного пошить в ожидании барыни, но, утомленная дневною работою, она не в силах оказалась долго сидеть: глаза так и слипались от сна.

Ульяна свернула полотно, помолилась на образ в углу кухни, убавила немного огонь в маленькой стенной лампе и улеглась рядом с Машуткой.

«Хоть спать-то по-настоящему я и не буду, – решила она, – а все-таки подремать немного не мешает, авось услышу, когда барыня вернется!»

Но не прошло и пяти минут, как она уже спала не менее крепко, чем Машутка, и громкий храп ее монотонно раздавался из кухни.

Иринка с широко раскрытыми глазами лежала в постели и невольно прислушивалась к этому храпу. Она не могла заснуть, ее возбужденное воображение рисовало перед ней самые ужасные картины.

Ей казалось, что она уже никогда больше не увидит Леву и что он непременно погибнет в эту ненастную ночь.

«Правда, мама говорит, что Лева прекрасно научился управлять парусом, но что, если этот парус сломается, как сломался парус у хозяина, и лодку его захлестнет водой! Конечно, Лева отлично плавает, но разве он в силах будет доплыть до берега, и к тому же эта ужасная буря, эта темнота, ветер!..»

Девочка в смертельной тоске прислушивалась к завываниям ветра в трубе, и мучительная уверенность, что Лева непременно погибнет, все сильнее и сильнее охватывала ее маленькую душу.

В эту минуту Иринке показалось, что она слышит чьи-то торопливые шаги на дворе, кто-то громко разговаривал там, как будто звал кого-то…

– А вдруг это Лева! – обрадовалась девочка. – Он ведь хотел зайти!

Иринка быстро вскочила с постели, зажгла свечу и начала одеваться на скорую руку, как умела. Увы, шаги на дворе затихли, и опять ее окружила та же зловещая ночная тишина, нарушаемая только воем ветра в трубе да храпом кухарки за стеною.

Иринка решила не ложиться и ждать. Но чего? Девочка не могла бы ответить, но предчувствие близкого страшного несчастья не давало ей покоя.

Вот, вот… сейчас это будет, сейчас!.. она узнает!..

Внезапно громкий стук в наружную дверь в сенях заставил ее вздрогнуть и разбудил кухарку.

– Кто там?.. – спросила Ульяна, лениво слезая с кровати. – Вы, что ли, барыня?!

– Я, хозяин, отворяй скорей! – послышался снаружи нетерпеливый мужской голос. – Отворяй, говорят, чего завалилась спозаранку, огня надоть, фонарь задуло ветром!

Ульяна неохотно отворила дверь в холодные сени и протянула вошедшему коробочку со спичками.

– На что тебе огонь-то? – поинтересовалась она, зевая и запахивая потеплее на груди шерстяной платок.

– Да вот, слышь, на речке несчастье случилось, говорят, утонул кто-то, кажись, тело-то вытащили, наши молодые откачивать побежали, ну вот и я туда же, а парнишку своего за фельдшером в село послал.

– Ах ты, боже мой, боже мой, грех-то какой! – разохалась кухарка. – Уж не барчук ли наш потонул-то?

– Как барчук! Какой барчук?!!

– Да субботинский барин-то!

– Да нешто он не вернулся еще?!

– Не вернулся!..

Хозяин быстро схватил свой фонарь и, не слушая, что кричала ему вслед кухарка, опрометью кинулся к речке.

Лева был общим любимцем в Муриловке, его знали все местные крестьяне, и все по первому зову были готовы лететь на помощь молодому барину.

Иринка все слышала.

Ее детская отделялась от кухни только тонкой дощатой перегородкой, и девочка не упустила ни одного слова из того, что говорил кухарке их дачный хозяин.

Она не заплакала и даже не вскрикнула, а только сразу как-то похолодела, словно окаменела вся.

Удар был чересчур силен. С минуту она стояла неподвижно, и ее большие глаза, полные ужаса, почти бессознательно смотрели в темную ночь…

«Кто-то потонул там… вытащили… откачивать побежали…»

Эти отрывочные слова смутно проносились в уме, и вдруг она поняла, что этот кто-то был он, что это его побежали откачивать, и ей ясно представилось бледное, закоченевшее лицо Левы.

«А что, если он еще жив, если еще спасти можно?» Она слышала, в таких случаях оттирают чем-то… чем только? Спиртом, кажется?!.

Девочка схватила с комода матери маленький флакончик с одеколоном и в одном платьице, как была, быстро отворила входную дверь и, не обращая внимания на холод и ветер, со всех ног пустилась бежать в овраг. Тропинка к речке была ей хорошо знакома, она могла бы легко найти ее, несмотря ни на какую темень, но сегодня ноги почему-то совсем не повиновались ей, они так сильно дрожали и все скользили… скользили…

Иринка уже несколько раз спотыкалась и падала, но девочка делала страшные усилия над собою и, крепко сжимая в руках маленький флакон с одеколоном, всякий раз снова подымалась с мокрой земли и опять бежала… Ax, только бы ей поспеть, только бы поспеть, она спасет его, спасет! Какие ноги, право, зачем они так дрожат… и еще слабость эта… неужели она опять упадет!

Девочка с ужасом чувствовала, что тогда уже больше не встанет, силы совсем изменяли ей!

Но вот и речка наконец-то!

В темноте Иринка с трудом различила силуэты каких-то движущихся фигур с фонарями, но сильный ветер то и дело задувал огонь, и девочка не могла ясно различить их лица.

Эти люди несут что-то… носилки, кажется…

– Осторожнее! – раздается громкий голос дворника Ивана. – Тут не пройти, вода, берите больше влево, на село, сейчас фельдшер придет!

– Качать, братцы, что ли?! – нерешительно спрашивает кто-то в толпе.

– Не надо качать, не приказано! – раздается снова тот же громкий голос дворника. – Фельдшера ждут!

Темные фигуры с носилками медленно приближались к девочке… Иринка знала теперь, кого несут эти черные люди.

– Лева, Лева, я тут, я спасу тебя! – закричала девочка в отчаянии, но буря заглушила ее голос, и Иринка в изнеможении опустилась на мокрую, холодную землю…

Черные фигуры прошли мимо нее и исчезли во мраке ночи… Между тем над оврагом появлялись все новые и новые фигуры: несмотря на поздний час, весть о несчастии на речке, по-видимому, уже успела облететь деревню, и крестьяне спешили на помощь.

– Братцы, куда? Что случилось? – торопливо остановил носилки какой-то приземистый старичок в широком непромокаемом плаще и с большим саквояжем в руках. – Что случилось!

– А вот и фельдшер, слава богу!

Из толпы отделилась фигура Левы Субботина и направилась к нему.

– Василий Кондратьевич, как хорошо, что вы поспешили, спасибо, голубчик! Тут больной; должно быть, рыбак из соседней деревни. Беднягу чуть не захлестнуло на Чертовом озере, да, по счастью, мы подоспели на парусной лодке, и нам с Иваном удалось спасти его. У бедняги рана на голове, вероятно, сильный ушиб.

– Ну, счастлив же ваш бог, Лев Павлович! – приветливо улыбнулся фельдшер. – Нечего сказать, выбрали тоже погодку для прогулок по Чертову озеру! А я, признаться, испугался: тут распустили слух, что с вами случилось несчастье! Не хотите ли рому глоточек? Чай, продрогли? А со мною бутылочка в кармане!

– Нет, нет, спасибо, мне ничего не надо, я рад, что могу сдать вам на руки больного! Бегу домой – воображаю, какой там переполох подняли из-за меня!

По приказанию фельдшера крестьяне осторожно опустили носилки на землю. Василий Кондратьевич раскрыл свой саквояж и при свете фонаря начал тщательно осматривать и перевязывать рану больного, которая, к счастью, оказалась не особенно серьезной.

– Ну, скорей, скорей, Иван, идем… – торопил между тем Лева дворника, помогая ему скатывать парус и привязывать лодку к берегу. – Скорее, Иван, воображаю, как беспокоятся дома!

– Темень-то какая, ни зги не видать! – ворчал Иван. – Да уж правду сказал Василий Кондратьевич, счастлив наш бог с тобою, Лев Павлович, признаться, я не думал, что вернемся сегодня!

Дворник зажег фонарь и пошел вперед.

– Я светить буду, а ты ступай за мной, барин! – приказал он.

Лева с трудом начал взбираться по скользкой тропинке в гору.

Внезапно дворник остановился и, всматриваясь, нагнулся к земле…

– Ну что же ты, братец мой, застрял, двигайся! – сердился Субботин. Молодой человек был не в духе, он чувствовал себя виноватым и страшно спешил домой. – Двигайся, Иван, этак мы и до завтра не дойдем!

Но дворник продолжал что-то внимательно разглядывать у своих ног на земле.

– Барин, а барин! – испуганно проговорил он наконец. – С нами крестная сила, да никак кто-то лежит… помер, кажись… только махонький совсем, дите словно!..

В мгновение ока Лева уже был около него, куда и усталость исчезла!

– Фонарь! – крикнул он не своим голосом, быстро опускаясь на землю там, где указывал дворник. – Фонарь!

Но Леве уже не нужно было света; он и в темноте почувствовал, кому принадлежали эти похолодевшие руки, это маленькая курчавая головка.

Увы, предчувствие не обмануло его. Глухой стон, полный отчаяния, вырвался из его груди.

Перепуганный дворник склонился над барином, стараясь при свете фонаря рассмотреть мертвое тело, – и вдруг с ужасом отшатнулся назад, фонарь чуть не выпал из рук Ивана.

– С нами крестная сила! – прошептали побелевшие губы дворника.

На земле лежала ничком похолодевшая и бесчувственная Иринка, все еще судорожно сжимая в закоченевшей руке маленький флакон с одеколоном, который она захватила с собою.