Читать книгу Весенняя сказка - Е. А. Аверьянова - Страница 7

Но вот, наконец, и настал счастливый, столь давно ожидаемый день – день окончания экзаменов. Лева уже заблаговременно послал телеграмму в Муриловку, сообщая домашним, что он вернется в четверг к обеду поездом, который приезжает в шестом часу вечера.

В Муриловке между тем шли оживленные приготовления к приему младшего сына.

Надежда Григорьевна заказала его любимый обед и приготовила ему в подарок большие золотые часы с его монограммой и такой же золотой цепочкой, а бабушка накупила ему массу интересных книг, все любимых авторов Левы: Тургенева, Достоевского, Толстого… и между прочим несколько прекрасных ботанических атласов с чудными раскрашенными рисунками.

Прасковья Андреевна старательно уложила их в Левиной комнате на большом письменном столе и сама позаботилась, чтобы эта комната выглядела как можно уютнее, недаром Лиза уверяла всех, что бабушка перетащила туда всю лучшую мебель.

Иринка нарисовала ему синим карандашом большую картину, изображавшую сад Снегурочки и себя, сидящую с Левой под белыми березками.

По просьбе девочки бабушка приколола ее булавками над письменным столом внука.

Иринка уже с утра начала волноваться, то и дело спрашивая свою няньку, который час.

Она нарядилась в новое розовое кисейное платье, собрала огромный букет полевых цветов и, сияющая, с раскрасневшимися от ожидания щеками, вошла в шестом часу в комнату Дарьи Михайловны.

– Мама, как, разве ты в этом капоте пойдешь к Субботиным? – удивилась девочка.

– Зачем мне идти к ним?

Дарья Михайловна спокойно продолжала свое шитье.

– Как зачем? Да ведь сегодня в шесть часов Лева приезжает!

– Ах да, сегодня, а я и забыла совсем! – спохватилась Дарья Михайловна. – Ну что же, можно будет, пожалуй, вечерком зайти на минуту, а то, знаешь что, ты лучше завтра утром навестишь его, когда няня пойдет за провизией, она и сведет тебя. Лева, поди, устанет с дороги, и ему совсем не до нас будет. К тому же он так давно не видал своих, и, наверное, его мама и бабушка захотят первое время побыть с ним наедине, к чему тут посторонним соваться!

Дарья Михайловна только теперь подняла голову и посмотрела на девочку.

– Это ты для него так нарядилась? – спросила она с улыбкой.

Но Иринка ничего не ответила.

Слова матери ее глубоко огорчили, на глаза девочки навернулись крупные слезы, и, боясь тут же расплакаться, она круто повернулась и быстро выбежала из комнаты.

Дарья Михайловна перестала улыбаться и задумчиво и немного печально посмотрела вслед убегавшей девочке.

«Что же будет, когда Субботины уедут в Петербург?» – подумала она и в первый раз обеспокоилась за свою маленькую Иринку. Инстинкт матери подсказал ей, что девочка нелегко перенесет эту разлуку, перенесет ли?!

Дарья Михайловна снова нагнулась над шитьем, но рука ее теперь немного дрожала.

«Бедная, бедная моя Чернушка!»

Почтовый поезд остановился на станции Д** ровно в половине шестого вечера. От станции до села Муриловка оставалось всего восемь верст.

Лева сложил в первый попавшийся тарантас свой легонький чемодан, быстро вскочил в экипаж и велел кучеру ехать как можно скорее, обещая ему полтинник на чай.

Он спешил домой, ему не терпелось поскорее увидеть своих, и юноша уже заранее боялся, что его задержат по дороге, у дачи Назимовых.

«Как бы это мне сделать, чтобы незаметно проехать мимо их дачи?» – думал Лева, поглубже нахлобучивая на лоб фуражку и, несмотря на жару, высоко приподнимая воротник гимназического пальто.

Однако ему не удалось проехать незамеченным.

Около палисадника Назимовых уже собралось маленькое общество, и все присутствующие с нетерпением поглядывали на большую дорогу.

Тут была сама Екатерина Петровна Назимова, Милочка, разряженная в голубое платье, с большим пунцовым розаном на груди, Кокочка Замятин, молодой офицер, ее двоюродный брат, приехавший погостить к ним на дачу, и, наконец, Лиза, которой никогда не сиделось дома.

Все они немного скучали в Муриловке и потому давно уже поджидали Леву, невольно радуясь всякому новому лицу в их уединенной деревенской жизни.

– Едет, едет! – весело закричал наконец Кокочка, указывая на облачко пыли вдали, на большой дороге, и еле заметный пока тарантас Левы.

– Вы увидите, что на этот раз я не ошибаюсь, mesdames! Это он, наверное он, гимназическое пальто… фуражка…

– Да, да, Николай Александрович прав, это Лева! – воскликнула Лиза и тихонько толкнула подругу.

Милочка оправила на груди свою пунцовую розу и в выжидающей позе грациозно облокотилась на забор палисадника.

Еще минута – и Лева действительно подъехал к даче Назимовых.

«Эх, не удалось-таки! – с досадой подумал он. – Я так и знал, впрочем. Наверное, весь день дежурили у калитки…»

А между тем маленькое общество уже спешило к нему навстречу, обступая со всех сторон его тарантас.

– Здравствуйте, здравствуйте, наконец-то! – раздавались вокруг него радостные восклицания. – Добро пожаловать, как экзамены? Поздравляем с успехом!

Делать нечего, Леве пришлось вылезать из экипажа и раскланиваться, здороваться, пожимать руки, благодарить.

Милочка отколола от груди свой большой пунцовый розан и непременно желала вдеть его в петлицу Субботину.

– Это я для вас, Левочка, для вас сорвала! – говорила она, опуская глазки и жеманясь. – Самый лучший, самый большой цветок из нашего сада!

– Очень благодарен, но зачем же… – немного сухо процедил Лева и, чувствуя на себе насмешливые взгляды Кокочки, немного покраснел и сконфузился. – Зачем же, вы бы лучше его моей сестре дали, к ее белому платью он скорее пойдет, чем к моей старой, пыльной тужурке.

Однако Милочка настаивала, и опять-таки волей-неволей пришлось разыгрывать галантного кавалера и, слегка нагнувшись перед девушкой, покорно выжидать, пока она медленно вдевала свой пунцовый розан в петлицу его дорожной тужурки.

«Воображаю, как я хорош в эту минуту! – внутренне злился Лева, чувствуя себя смешным. – Настоящий кулич пасхальный!»

И сознание, что Кокочка и Лиза также, вероятно, находят его смешным, еще более сердило юношу.

– Однако домой пора! – проговорил он, быстро выпрямляясь и решительно отходя от Милочки.

– Лиза, ведь ты со мною, конечно? Едем! А то к обеду опоздаем, бабушка и мама уже, вероятно, ждут нас!

Лиза неохотно последовала за братом: ей было гораздо веселее у Назимовых, особенно с тех пор, как к ним приехал гостить молодой и веселый Кокочка Замятин.

– Вы, разумеется, зайдете к нам вечерком? – любезно проговорила она, обращаясь к подруге и молодому офицеру.

– Ну уж не знаю, право, не лучше ли будет до завтра отложить наш визит? – ломалась Милочка, кокетливо поглядывая на Леву. – Ваш брат, кажется, очень устал сегодня, и ему, вероятно, не до гостей!

Она надеялась, что Лева начнет упрашивать ее, но Лева и не подумал об этом.

– О да, я ужасно устал! – поспешил он согласиться. – И сегодня нам впору вместе с курами спать залечь!

«Вот урод-то! – сердито подумала Лиза. – Хоть бы уж из вежливости промолчал!»

Она бросила красноречивый взгляд в сторону Замятина и с недовольным лицом направилась к тарантасу.

– Какой ты невежа, Лева! – начала Лиза укоризненно, как только они немного отъехали. – Неужели ты не мог из учтивости пригласить их?

– Ах, отстань ты от меня, ради бога, с этой кривлякой! – рассердился Лева. – Очень-то мне нужно весь вечер возиться с нею! Во-первых, я действительно устал, а во-вторых, я вовсе не желаю занимать посторонних в первый же день моего приезда. Ты ведь знаешь, как давно я не видел бабушку и маму!

– Скажите, пожалуйста, какие сентиментальности! – презрительно проговорила Лиза, пожимая плечами, и хотела еще что-то прибавить, но в эту минуту тарантас уже подъехал к даче Субботиных. На крыльце стояли Надежда Григорьевна и бабушка.

– Господи, да никак ты еще вырос за это время! – весело воскликнула Надежда Григорьевна, обнимая сына.

– Ах нет, нет, это только кажется, потому что он так осунулся и похудел! – уверяла бабушка, тревожными глазами оглядывая с ног до головы своего любимца.

Юноша переходил из объятий в объятия, но, по-видимому, ему еще кого-то недоставало, кого-то он искал глазами, с удивлением и с беспокойством оглядываясь кругом.

– Бабушка! – проговорил Лева тихонько. – А где же Иринка, почему ее нет с вами?

Но Прасковья Андреевна расплачивалась в эту минуту с кучером и не слыхала его вопроса.

– Пойдемте обедать! – громко позвала Надежда Григорьевна. – Лева, должно быть, ужасно проголодался.

– Да, да, это правда! – согласился юноша. – Но позвольте мне раньше немного помыться и сбросить эту пыльную тужурку, я прямо умираю от жары! Бабушка, где вы устроили мою комнату в этом году? Отведите меня, пожалуйста.

Леве хотелось улучить минутку, чтобы остаться наедине с Прасковьей Андреевной.

Отсутствие Иринки начинало серьезно беспокоить его.

– Пойдем, пойдем! – охотно согласилась старушка, гордившаяся комнатой для внука.

– Ах, какая прелесть! – воскликнул Лева, останавливаясь на пороге и с удовольствием оглядывая свою уютную комнату с кисейными занавесками, белоснежной постелью и широким турецким диваном. – Какая прелесть, бабушка, вот где хорошо-то будет мне отдыхать теперь! А это что?

В простенке между двух окон, над письменным столом, висел большой лист бумаги, густо исчерченный синим карандашом.

Лева быстро подошел к столу.

«А!.. Ну, слава богу, значит, здорова!» – подумал юноша и с ласковой улыбкой принялся разглядывать знакомые ему размашистые фигуры.

Леве, разумеется, не нужно было называть автора этого чудного произведения.

– Бабушка, но почему ее нет? – спросил он наконец. – Разве Иринка не знала, что я должен был приехать сегодня?

– Разумеется, знала, я и сама, признаться, немного дивлюсь! – ответила старушка. – Ведь вон она тебе эту картину в подарок приготовила. Вчера чуть ли не целый час работала над нею в моей комнате, а потом все хлопотала, чтобы я непременно ее на самое видное место повесила, и даже сама для этого две булавки принесла. Так ты уж, пожалуйста, не бросай этот лист до ее прихода, а то Иринка обидится и подумает, что я не хотела исполнить ее просьбу.

– Да что вы, что вы, бабушка! – даже возмутился Лева. – Пусть он, пожалуй, всегда висит тут! Милый Жучок! Но почему ее нет?

– Должно быть, Дарья Михайловна не пустила, ты ведь знаешь, какая она чудачка: наверное, решила, что посторонние сегодня помешают.

Лева сменил тужурку на белый китель и отправился с бабушкой в столовую.

За обедом он все время рассказывал домашним подробности о своих экзаменах и казался страшно доволен, что наконец вернулся к себе.

За кофе, который прислуга принесла на балкон, Леве были торжественно переданы подарки. Он сейчас же надел подаренные золотые часы и начал с увлечением рассматривать купленные бабушкой книги. Прекрасные ботанические атласы также имели большой успех.

«Ну, этим мы будем вместе с Иринкой наслаждаться! – подумал Лева, и ему вдруг стало ужасно скучно без своего маленького Жучка. – Хорошо бы повидаться с нею!»

– О чем ты так задумался, Лева? – ласково спросила бабушка, положив руку на его плечо.

– А вот мы сейчас развеселим его! – засмеялась Лиза и с сияющим лицом выбежала в сад.

На большой дороге уже виднелись голубое платье Милочки и высокая сухощавая фигура Кокочки Замятина в белом кителе.

– Бабушка! – тихонько проговорил Лева, прижимая к губам руку старушки. – Вы не рассердитесь, если я на часочек уйду теперь?

– В овраг?

– Да, в овраг!

– Ну, беги, беги, там рады будут! – улыбнулась Прасковья Андреевна. – Да смотри только по дороге с гостями не повстречайся – задержат. Пройди лучше через мою комнату, она во двор выходит.

Лева еще раз прижал к губам руку бабушки и быстро прошел в ее комнату.

Летний жаркий день медленно догорал, заходящее солнце золотило верхушки деревьев, и в его розовых лучах и небо, и речка, и сад Снегурочки – все казалось розовым.

Иринка сидела на своей дерновой скамейке, окруженная высоким тмином, и в сиянии этой вечерней зари сама походила немного на большой полевой цветок.

Девочка сидела печальная, уронив руки на колени. У ног ее валялся большой букет белых ромашек, сорванных для Левы, которые ей так и не удалось преподнести ему.

Другие встретили Леву и теперь, вероятно, сидят с ним и разговаривают… Милочка, Замятин, только ее, Иринки, там нет, она посторонняя, сказала мама… помешать может.

Крупные слезы навернулись на глаза девочки и повисли на длинных ресницах.

Но, боже, что это? Уж не показалось ли ей?.. Чьи-то быстрые шаги… неужели сюда? Да, сюда… шаги приближаются… И вдруг в конце лужайки промелькнула знакомая гимназическая фуражка!..

– Ау! Черный Жук, где ты?

– Лева! – слабо вскрикнула Иринка и почувствовала вдруг, что не может бежать – ноги не слушаются. – Лева!

Лева уже стоял около нее.

– Иринка, ты плачешь? О чем? – Он с беспокойством вглядывался в личико девочки, мокрое от слез. – Жучок мой, о чем?

– Нет, нет, я не плачу, это только так… – силилась скрыть свое волнение Иринка. – Я, видишь ли, хотела встретить тебя и большой букет приготовила, а мама… мама… сказала, что я помешаю… я посторонняя…

И вдруг, не выдержав долее, девочка расплакалась.

– Ну полно, полно, Жучок! – утешал Лева. – Я все время скучал по моей Иринке и видишь, не вытерпел и сам пришел за тобой. Пойдем к нам, ты мне поможешь мои вещи разобрать. А в чемодане у меня есть и для тебя кое-что, я привез тебе в подарок сказки Андерсена и уж знаю, что угожу тебе этой книгой! Ну, перестань же, перестань плакать, а то я буду думать, что ты вовсе и не рада меня видеть!

Иринка перестала плакать и на минуту устремила на него все еще влажные, но уже радостные глаза.

– Лева! – сказала она вдруг серьезно. – Ты похудел и такой бледный стал, ведь это пройдет, ты поправишься, Лева?!

«Точь-в-точь как бабушка!» – невольно подумал Субботин и крепко прижал к губам смуглые маленькие ручки.

– Разумеется, поправлюсь, Черный Жучок, будем вместе в лесу гулять, рыбу ловить, вот я и поправлюсь. А теперь пойдем к твоей маме и объявим ей, что, несмотря на ее запрещение, я все-таки увожу тебя или, вернее, даже уношу с собой.

И Лева по старой привычке высоко-высоко поднял над головою развеселившуюся девочку и затем, смеясь, осторожно усадил к себе на плечи.

– Ну, едем, значит! Держись крепче, Черный Жучок! А букет-то, где же букет твой!? – внезапно вспомнил юноша и остановился… – Ведь ты его для меня собирала. Я хочу букет с собой взять!

– Вон он там, у скамейки валяется! – указала Иринка и покраснела. – Я его с досады на землю бросила!

– Ну уж это совсем, совсем нехорошо, сударыня! Подарок мой да вдруг на землю швырять! – шутя ворчал Лева и бережно поднял цветы. – Извольте теперь, сударыня, эти цветы сами нести в наказание, а я понесу вас.

Иринка звонко засмеялась и высоко подняла свой букет над головою Левы.

Оба друга направились к Дарье Михайловне.