Читать книгу Безумный король - Эдгар Берроуз - Страница 7

ДВОЕ РАЗБОЙНИКОВ ЕЩЕ милю вели пленника по горной тропе, потом свернули в узкое ущелье среди гор. Ущелье было глубокое, скалистое, казалось, лучи никогда не проникали сюда.

Тропа вилась между высокими соснами. Через полчаса тяжкого подъема они выбрались на небольшую поляну, окруженную скалами. Когда они вышли гуськом из леса, Барни увидел нескольких разбойников, собравшихся вокруг костра. Похоже, они готовили себе обед. На железных прутьях жарились куски мяса, рядом бурно кипел большой чугунный котел.

При звуке их приближения, разбойники поднялись на ноги и с хватились за оружие. Но когда увидели компаньонов Барни, они убрали оружие на место и начали разглядывать нового пленника.

– Кто это такой? – выкрикнул коренастый светловолосый гигант, одетый в живописные лохмотья, а его пистолеты и нож были богато украшены серебром и жемчугами.

– Чужак, разгуливающий по Луте, так он сообщил, – ответил тот, кто захватил Барни. – Но судя по шпаге, которую я захватил, он один из волкодавов старого Питера.

– Ну, волков-то он уже нашел, – ответил гигант и широко осклабился собственной шутке, – А если ты разыскиваешь Желтого Франца, друг мой, то вот он я, к вашим услугам, – обратился он к американцу с хитрой улыбочкой.

– Я никого не разыскиваю, – ответил Барни. – Говорю вам, что я чужак, я заблудился в ваших чертовых горах. Все, что мне нужно – выйти на дорогу к замку Танн, и если вы поможете мне, я хорошо заплачу вам за услугу.

Гигант, Желтый Франц, подошел ближе и с интересом оглядел Барни. Потом вытащил замызганный лист бумаги из-за пазухи. На одной стороне было напечатано объявление, углы бумаги были надорваны, как если бы объявление отодрали от дерева.

При виде этого объявления у Барни упало сердце. Картина получалась слишком знакомой. Прежде, чем Желтый начал читать вслух это объявление, Барни повторил при себя каждое слово: он знал текст наизусть.

– Глаза серые, – читал великан, – волосы каштановые и густая красновато-коричневая борода, – Герман и Фридрих, дорогие детки мои, да вы наткнулись на самый богатый трофей во всей Луте. Опуститесь на свои костлявые колени, свиньи, и ройте носом землю перед лицом своего короля!

Бандиты удивленно подняли глаза.

– Короля? – вскричали они пораженно.

– Внимание! – выкрикнул Желтый Франц, – Король Леопольд Лутский!

И он махнул рукой похожей на окорок в сторону Барни.

Среди собравшихся разбойников находился один молодой мальчик с гладким лицом, который смотрел теперь широко открытыми глазами на этого удивительного человека, на короля.

– Хорошенько рассмотри его, Рудольф, – проговорил Желтый Франц. – Сейчас ты в первый и вероятно в последний раз видишь перед собой короля. Короли редко посещают двор своего коллеги-монарха, Желтого Франца, короля Черных Гор.

Подойдите, дети мои, возьмите шпагу его величества, чтобы он случайно не упал и не проткнул себе живот, позаботьтесь, чтобы ему было удобно и он захотел подольше у нас погостить. Рудольф, принеси еду и воду для его величества, и обязательно на серебряных тарелках, а вино в золотых кубках, хорошо вымытых и протертых.

Разбойники проводили Барни в жалкую хижину, установленную на краю полянки и начали насмехаться и отпускать грубые шутки по поводу «короля». Только мальчик Рудольф, который принес еду и воду, только он один проявлял некоторое уважение или благоговейный страх перед их невольным гостем.

Вскоре разбойники устали от насмешек над королем, потому что Барни не злился, и не разъярялся от них издевательств. Наоборот, он сам иногда посмеивался вместе с ними. Разбойников это искренне удивило: они считали, что король должен проявлять королевское достоинство, а в том, что он – король они нисколько не сомневались. Они решили, что его добродушное отношение к их ядовитым шуткам есть специальный прием, чтобы обмануть их и сбежать, лишив их богатого выкупа, который уже считали своим достоянием.

После того, как бандиты вышли из хижины, и Барни остался только в обществе мальчика, американец решил начать с ним разговор.

– Не слишком ли ты молод, чтобы помогать бандитам, Рудольф? – спросил Барни.

– Я не хочу быть бандитом, ваше величество, – прошептал парень, – но мой отец задолжал Желтому Францу большие деньги, и поскольку не мог вернуть долг, Желтый Франц выкрал меня из дома. Он говорит, что будет держать меня в плену, пока отец не заплатит, иначе же он сделает и меня бандитом, и что когда-нибудь меня поймают и повесят.

– А удрать ты не можешь? – спросил молодой человек, – Мне кажется, что у тебя есть немало возможностей незаметно улизнуть отсюда.

– Наверное есть, да я не могу решиться. Желтый Франц говорит, если я убегу, он конечно поймает меня и убьет.

Барни рассмеялся.

– Это пустые угрозы, мой мальчик, – сказал он. – Он думает, что если напугает тебя хорошенько, то лишит тебя даже мысли о бегстве.

– Ваше величество просто не знает его, – содрогнулся мальчик. – Он самый злой человек в мире. Ему только доставит удовольствие убить меня, и он давно бы это сделал, если бы не два момента. Первый – я оказываю немало пользы для лагеря, выполняю всю хозяйственную работу; во вторых, если он меня убьет, то отец уже никогда и ничего ему не заплатит.

– Сколько именно твой отец должен ему?

– Пятьсот марок, ваше величество, – ответил Рудольф. – Двести марок – это первоначальная сумма долга, но Желтый Франк добавил еще с того момента, как похитил меня, так что это не долг, а выкуп. Но мой отец – бедняк, поэтому он очень не скоро наберет деньги для выкупа.

– А ты действительно хочешь вернуться домой, Рудольф?

– О, что вы спрашиваете, ваше величество! Конечно же – да, но только у меня смелости не хватает. – Барни помолчал немного, размышляя. Возможно, он мог бы реализовать побег с молчаливого согласия Рудольфа, и в то же время освободить мальчика. Позднее он мог бы выплатить долг Рудольфа из своего кармана и выслать деньги Желтому Францу, чтобы не опасаться мести бандита. Во всяком случае, такой вариант сто́ило обдумать.

– Как ты думаешь, долго ли они будут держать меня в плену, Рудольф? – спросил он через несколько минут.

– Желтый Франц уже послал Германа в Луштадт с посланием принцу Питеру, в котором говорится, что вы у него в плену, и потребовал огромную сумму выкупа за ваше освобождение. Послезавтра или завтра Герман вернется с ответом принца Питера.

Только на второй день Герман вернулся из Луштадта. Он прискакал в уже наступившей ночной темноте, а его пони была вся в пене от усталости.

Барни и мальчик увидели его приближение, и мальчик бросился к разбойникам узнать последние новости. Но Желтый Франц и его посыльный уединились в персональной хижине вождя и запретили кому-либо сопровождать его.

В течение получаса Барни молча сидел и ждал сообщения от Желтого Франца насчет его освобождения. Вскоре из тьмы вынырнул Рудольф с широко раскрытыми глазами и дрожа от волнения.

– О, мой король! Что нам делать? Питер отказался заплатить за живого короля, но предложил еще бо́льший выкуп за неоспоримое доказательство вашей смерти. Он уже выпустил прокламацию, утверждающую, что вы были убиты бандитами при побеге из замка Бленц. Более того, он объявил день национального траура. А через три недели Питер будет коронован королем Луты.

– Когда они намерены прекратить мое существование? – поинтересовался Барни.

Он не мог не улыбнуться, ибо даже теперь едва ли мог поверить, что в двадцатом столетии могли происходить подобные средневековые заговоры против короля, и все же, разве не очевидно, что Питер Бленц готов пойти на все, чтобы заполучить корону Луты.

– Не знаю, ваше величество, – ответил Рудольф, – когда они решатся на это, но несомненно, что довольно скоро, ибо чем раньше они вас убьют, тем раньше получат деньги.

Их беседу прервали звуки шагов, и через мгновение в хижину вошел Желтый Франц. Слабый огонек фонаря, висевшего на стропилах, затрепетал при этом вторжении.

Вождь остановился в дверях и стал разглядывать американца. На его грубом лице играла злая усмешка. Потом он перевел взгляд на дрожащего Рудольфа.

– А ну-ка, ты, убирайся отсюда! – прорычал великан. – У меня личный разговор с королем. И смотри, не вздумай совать сюда нос, а то я перережу тебе твое тонкое горло.

Рудольф прошмыгнул мимо гиганта, увернувшись от подзатыльника, и исчез в темноте.

– А теперь, вот что, красавчик, – обратился бандит к Барни. – Питер говорит, что ты для него ничто, пока живой, но твое мертвое тело может принести нам сто тысяч марок.

– Недорого за короля, не так ли? – только и мог ответить Барни.

– Так мне сказал Герман, – ответил Желтый Франц, – но это слова Питера, так что или это или ничего.

– И когда же ты намерен совершить это …цареубийство? – спросил Барни.

– Если ты имеешь в виду, когда я убью тебя, – ответил бандит, – так время терпит, нам некуда спешить. Видишь ли, я – человек мягкосердечный. Я никогда не занимался подобными вещами, но вот приходится. Ведь никто не может сделать эту работу лучше меня, и к тому же безболезненно, так что придется именно мне. Но, как я сказал, спешить некуда. Если хочешь помолиться богу, то – давай, молись. Я подожду.

– Не помню, – проговорил Барни, – когда я встретил вашу гостеприимную компанию, мой друг. Ваше великодушие совершенно покорило меня. Оно напомнило мне другого нехорошего человек, Робин Гуда, с которым я однажды повстречался. Мы увиделись перед угольным складом Беркета на Элла-Стрит на окраине старого доброго города Беатрис в недобрый ночной час.

После того, как он освободил меня от одного доллара и сорока центов, он сказал: «У меня руки чешутся проткнуть тебя копьем под ребра за то, что у тебя нет наличности, но я так хорошо разделался с предыдущим парнем, что на этот раз отпущу тебя живым».

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – ответил Желтый Франц, – но если хочешь помолиться – не теряй времени.

И достал пистолет из-за пояса. Барни не желал умереть без борьбы, но как справиться с этим грозным пистолетом? Он хотел, чтобы гигант хоть немного приблизился к нему, тогда Барни имел бы шанс напасть и не дать выстрелить. Чтобы потянуть время американец изобразил, будто молится, но не спускал глаз с бандита. Но вот Желтый Франц начал проявлять признаки нетерпения. Он приложил палец к спусковому крючку и медленно поднял оружие до уровня груди Барни.

– Может, подойдешь поближе, а то ведь промахнешься с такого расстояния или только ранишь меня, – преложил молодой человек.

Желтый Франц только усмехнулся:

– Я не промахиваюсь, – ответил он, потом добавил: – А ты смелый парень, если бы не сто тысяч марок, будь я проклят, чтобы я стал убивать тебя.

– Положение таково, что тебя могут и повесить, если ты убьешь меня, – сказал Барни, – не лучше ли тебе было бы получить сто пятьдесят тысяч марок и дать мне смыться, а?

Желтый Франц целую секунду обдумывал слова Барни, сощурив глаза.

– Где же найдется человек, который захочет дать такую уйму денег за безумного короля? – спросил он наконец.

– Я уже говорил, что я не король, – повторил Барни. – Я американец. У меня есть отец, который с удовольствием положит эти деньги на мой депозит в любом американском консульстве.

Желтый Франц потряс головой и постучал пальцем себе по лбу.

– Даже если это лишь твои мечты, все равно, ты этим меня не купишь, – сказал он.

– Повышаю ставку до двухсот тысяч, – накинул Барни.

– Нет, говорить об этом – пустая трата времени. Выкуп – это больше, чем только деньги для меня. Ведь когда Питер станет королем, он не станет попусту беспокоить меня, опасаясь, что я всем расскажу об этой маленькой сделке. Пошли-ка, я дал тебе время помолиться. Не могу же я ждать здесь всю ночь. – И он снова поднял пистолет, целясь в сердца Барни.

Не успел бандит нажать на спусковой крючок, как Барни бросился на него, блеснула вспышка и послышался хлопок из открытого окна хижины.

Желтый Франц со стоном повалился на грязный пол. Барни мгновенно оказался сверху и выхватил пистолет из-за пояса бандита. Но в этом уже не было необходимости: Желтый Франц никогда больше не нажмет на курок. Он был мертв прежде, чем Барни напал на него сверху.

Сжимая в руке оружие, Барни повернулся в сторону окна, из которого прогремел спасительный выстрел. Он увидел мальчика, Рудольфа. Тот стоял, вцепившись в подоконник, с очень бледным лицом. Он дрожал. У него в руках был карабин, из ствола которого еще вился дымок, на лбу мальчика выступил холодный пот.

– Господь Бог, – пробормотал мальчик, – прости меня, я убил человека.

– Ты убил опасного дикого зверя, Рудольф, – успокоил его Барни, – и Господь, и люди поблагодарят и наградят тебя за это.

– Я рад, что убил его, – продолжал мальчик, – потому что иначе он убил бы вас, мой король. Я бы и на виселицу пошел за своего короля.

– Ты смелый парень, Рудольф, – сказал Барни, – если только мне удастся вырваться из этого переплета, ты получишь награду за свою верность Леопольду Лутскому.

«Вообще-то, – подумал он, – быть королем не так уж и плохо, ибо если бы парень не считал меня своим королем, он вряд ли бы пошел на смертельно опасный риск, спасая меня от рук кровожадного бандита».

– Поторопитесь, ваше величество, – прошептал мальчик и потянул Барни за рукав, – нам нельзя терять времени. Когда остальные бандиты обнаружат, что Желтый Франц мертв, мы должны быть далеко отсюда.

Барни наклонился над мертвецом, достал патроны из-под пояса бандита и взял себе. Потом они погасили фонарь и нырнули в непроглядную ночную тьму.

Все разбойники собрались вокруг большого костра. Они негромко разговаривали друг с другом, то и дело поглядывая на хижину, куда ушел их вождь, чтобы прикончить короля. Королей убивают не каждый день, и даже эти закоренелые головорезы испытали некий почтительный страх, когда им показалось, будто из хижины донесся резкий хлопок выстрела.

Держась дальней стороны лагеря, Рудольф повел Барни далеко вокруг собравшихся людей в безопасное место в лесу. С этого места парень стал двигаться по следам, оставленным Барни и теми, кто захватил его. Они вышли к ущелью и дальше в горы. За их спиной раздались приглушенные расстоянием крики бандитов.

– Они обнаружили Желтого Франца, – прошептал мальчик и содрогнулся от страха.

– Значит, теперь они бросятся за нами в погоню, – решил Барни.

– Да, ваше величество, – ответил Рудольф, – но в темноте они не заметят, что мы поднялись в это ущелье. Они проедут мимо и свернут в другую сторону. Я выбрал этот путь, потому что их лошади не могут здесь проехать, и мы окажемся в выгодном положении. Однако, нам придется некоторое время скакать по горам, ибо между нами и Луштадтом нет ни единого безопасного места. Придется ждать, когда их первый гнев притупится.

Именно так и получилось, ибо как бы они ни старались, им все равно не удалось добраться до Луштадта незаметно от бандитов, которые караулили каждую дорогу, и большую, и объездную на всем протяжении до столицы.

Почти три недели Барни и мальчик прятались в пещерах и густых зарослях в дневное время, а ночью пытались найти тропу в обход патрульных постов разбойников.

Иногда они промокали до нитки под проливным дождем, они даже погреться на солнце не могли, чтобы высушить одежду. Питались только тем, что могли найти в лесу. Они не осмеливались разжечь костер, чтобы приготовить еду и согреться. Свет от огня чуть теплился, потому что мальчик смертельно боялся быть обнаруженным бандитами.

В первую ночь Рудольф сильно простудился, и теперь у него начался сильный легочный кашель, и Барни это очень обеспокоило. После трех недель страданий и лишений стало ясно, что у мальчика серьезное заболевание легких. Тогда американец решил взять дело в свои руки, добраться до Луштадта и найти там хорошего доктора. Но прежде, чем ему представилась такая возможность, его план рухнул.

Случилось это так: после одной особенно мучительной, изнурительной ночи при попытке обойти стражников, отрезавших им выход в горы, они оказались возле небольшого ручейка. Тут они решили немного отдохнуть, прежде чем продолжить путь.

Небольшой пруд располагался у густого перелеска, дававшего беглецам прекрасное укрытие, и Барни решил спрятаться там, сначала утолив жажду.

Рудольф мучительно кашлял, его хрупкое тельце сотрясалось от конвульсий при каждом новом приступе. Барни подложил руку под голову мальчика, чтобы хоть как-то помочь ему. Сердце молодого человека разрывалось от жалости к малышу, ибо он понимал, что болезненное состояние мальчика было прямым следствием его самопожертвования ради жизни короля. Барни чувствовал себя убийцей и вором, и проклинал то время, когда мальчик поймет, что впал в ошибку.

У него появилось теплая симпатия к этому маленькому верному парнишке, который молча и сильно страдал, и все его мысли были сосредоточены только на одном: чтобы его королю было удобно и безопасно.

Барни подумал, что сегодня он приведет мальчика в Луштадт, не обращая внимания ни на каких бандитов в лохмотьях, которые могли устроить засаду между ними и столичным городом. Пока он размышлял, раздался неожиданный шум шагов из-за кустов, Барни резко обернулся: ближе, чем в двадцати шагах от него стояло два головореза из шайки Желтого Франца.

При виде Барни и мальчика они радостно завопили, вскинули карабины и прицелились в беглецов.

Но Барни тоже не растерялся и успел выхватить оружие. В момент выстрела, Барни схватил Рудольфа и оттащил его за большой валун, послуживший им надежным укрытием.

Обе пули бандитов были направлены в Барни: ведь это за его голову была обещана награда. Пули чуть было не задели его, но бандиты промахнулись, вероятно потому, что лошади под ними шевельнулись, напуганные шумом неожиданной стрельбы.

Но вот бандиты спешились, спрятали своих пони и ползком перебрались на противоположную сторону укрытия.

Американец видел, что если они останутся на месте, их нетрудно будет подстрелить, поэтому шепнув несколько слов Рудольфу, он сделал резкий бросок, мальчик – за ним. Каждый из них успел выстрелить в ближайшего бандита. Они рванулись в кусты, где стояли пони разбойников.

В ответ они получили два выстрела. Рудольф споткнулся и выбросил вверх руки. Он упал бы, если бы американец не подхватил его.

– Я застрелен, ваше величество, – прошептал мальчик и уронил голову на грудь Барни.

Прижимая к себе мальчика, Барни развернулся на краю куста и тут увидел обоих бандитов. Выстрел в мальчика чуть задержал их для перезарядки, но этого мгновения хватило для того, чтобы воспользоваться временным укрытием.

Когда Барни обернулся, оба бандита выстрелили и… оба промахнулись. Американец поднял револьвер – ближайший к нему бандит внезапно застыл на месте. Выражение крайнего недоумения осталось на его лице. Он вытянул руку с револьвером перед собой, но оружие выпало, он повернул голову и повалился лицом в траву.

В эту же секунду его компаньон и американец выстрелили одновременно в упор друг в друга.

Барни почувствовал резкий ожог в плече, но сразу забыл об этом с облегчением, потому что увидел, что второй негодяй тоже ничком растянулся на земле. Теперь Барни сосредоточил все внимание на маленькой фигуре мальчика, висевший на его левом плече.

Барни заботливо уложил мальчика на траву, принес воды из пруда, сполоснул ему лицо смочил губы. Прохладная вода немного привела раненого мальчика в чувство, но его снова стал сотрясать приступ кашля. Когда кашель утих, Рудольф поднял глаза и увидел склонившегося к нему Барни.

– Слава Господу, что ваше величество не пострадало, – прошептал он. – Теперь я могу умереть со спокойной совестью.

Побледневшие веки мальчика закрылись, и с усталым вздохом он расслабился. На глазах молодого человека выступили слезы.

– Маленькое храброе сердце, – пробормотал он, – ты отдал свою жизнь за своего короля столь же верно, как если бы тебя не ввели в заблуждение, кто объект твоего благоговения, и клянусь, если бы это было во власти Барни Кастера, ты не погиб бы понапрасну!