Читать книгу Пираты Балтийского моря. Сокровища Тевтонского ордена - Эдгар Крейс - Страница 6

Неожиданно на входной двери лязгнул замок и на пороге темницы показался толстый, коротконогий монах. Он сытно икнул и расслабленно прислонился плечом к косяку двери. Затем равнодушно посмотрел на лежащего на полу человека, скрестил свои ноги и с наслаждением стал ковыряться грязным указательным пальцем в своих зубах. Минуты три он доставал изо рта остатки еды, при этом довольно урчал и со всех сторон облизывал толстый, короткий палец. Наконец, он вытащил изо рта большой кусок свеклы, застрявшей между дырявых зубов. Хорошенько разглядел её и с громким чавканьем слизал с пальца. Ещё раз довольно икнул и вновь посмотрел на заключённого. Немного подумал и беззлобно произнёс:

– Ну, что там развалился на полу, прям как у себя дома. Давай вставай, пошли. Тебя магистр во дворе уже битых полчаса дожидается.

Узник темницы разомкнул глаза и слегка приподнял с пола свою лохматую голову. Несмотря на пронизывающий всё его сухощавое тело холод, ему очень не хотелось сейчас вставать и куда-то идти, тем более, что он интуитивно чувствовал, что этот поход, лично ему, ничего хорошего не сулит.

– Ну, что зенки свои бестолковые вытаращил? Думаешь, что господин магистр тебя весь день должен во дворе под дождём ждать?! Вставай давай, пошли! – рявкнул начавший терять своё былое благодушие монах.

Волей-неволей, ему пришлось встать, ибо монах уже начал явно выказывать своё нетерпение: скривил лицо, недовольно сдвинул брови и стал недвусмысленно почёсывать свои здоровенные кулаки.

– Ладно, не сердись, брат. Я сегодня немного ослаб. Плохо спал на холодном каменном полу, да и не покормили меня с вечера, – примирительно произнёс гонец.

– А что, магистр обязан тебя был сытно накормить, а потом ещё свою мягкую перину тебе отдать, да ещё и тёплую кухарочку прислать, чтобы она всю ночью твою постельку согревала? – ехидно ответил монах. – Шевели своими костылями, может магистр сегодня будет добрым к тебе и смилостивится. Тогда ты может и останешься цел, хотя я сильно в этом сомневаюсь! Уж больно погода сегодня промозглая, а наш магистр терпеть не может сырой погоды. Ревматизма у него, понимаешь ли, грызёт его старые кости, да так, что у него просто мочи больше нету, и тогда он становиться страшно всем вокруг недоволен. В такие дни у нас магистр злой, как сам чёрт! Спаси Господи мою душу грешную, за слова такие! – быстро перекрестился монах и подтолкнул стоявшего в двери гонца в коридор.

Когда он в сопровождении монаха вышел во внутренний двор замка, там уже собрались все рыцари ордена, которые в это время были свободны от несения службы. Заключённый поднял голову и тоскливо посмотрел на серое небо, с которого продолжал моросить противный, холодный. мелкий дождь. Резкие порывы промозглого ветра быстро остужали его полуголое тело. Создавалось впечатление, что на дворе сейчас не лето, а глубокая осень. Что-то с погодой в этом году не задалось, как будто вместо лета после весны сразу пришла осень. Погода была такой же хмурой и неприветливой, как и сам магистр, который боком, как ворон на плетне сидел в своём деревянном кресле с высокой, резной спинкой. Чтобы хоть как-то укрыть своего магистра от непогоды, для него поставили палатку из белого шёлка. На её полотнище был выткан ярко-красный меч и крест – символ Ливонского ордена. Лёгкая материя трепетала от порывов ветра, периодически оглашая округу резкими выстрелами хлопков, готовая вот-вот разорваться. Магистр исподлобья смотрел перед собой и совсем не хотел замечать окружающих его людей. Прямо за его спиной, в этой же палатке плотной шеренгой, при полном вооружении стояла пятёрка его приближённых рыцарей, а по правую руку возле него стоял его секретарь, со скрещенными на груди руками. Остальные рыцари стояли недалеко от входа в палатку. Ратники же стояли вдоль внутренних стен замка, поодаль от рыцарей.

– Подведи его ко мне поближе! – громко каркнул магистр, обращаясь к толстому монаху, конвоировавшему гонца.

С крыши одной из круглых башен замка сорвалась перепуганная стая ворон и с громким, недовольным карканьем рванула прочь. Монах слегка подтолкнул в спину своего конвоируемого по направлению к палатке магистра, и гонец, обхватив свой полуголый торс руками, и, ежась от холода, медленно пошлёпал босыми ногами по булыжной мостовой.

– Давай, шевелись быстрее – не заставляй наших братьев тебя ждать на этой проклятой стуже! – резким, обрывистым голосом приказал магистр.

Гонец остановился в паре шагов от входа в палатку и замер, ожидая вердикта магистра. Холодные капли дождя тонкой струйкой стекали с его мокрых волос и дальше стекали по лицу и капали на голую грудь, но он не смел даже хоть немного пошевелиться, чтобы их вытереть. Он боялся навлечь на себя новый гнев магистра. Да и бессмысленно было это делать – дождь в это утро и не думал прекращаться.

– Ну, объясни своим братьям по ордену: как так вышло, что ты вернулся к нам без оружия, без своего коня и самое главное – без важных документов, которые тебе было велено доставить мне?!

– Вчера я всё уже рассказал вам, – понурив голову, тихо ответил гонец.

– Вчера ты рассказывал мне, а сегодня расскажи это своим братьям. Они тоже имеют право слышать твои объяснения, а не то, что я им перескажу, и, я полагаю, что это будет справедливо по отношению к твоим братьям. Кроме того, как рыцарь – ты имеешь право защитить свою честь перед нашим орденом. Так расскажи своим братьям, как на самом деле всё с тобой происходило, и мы решим, как нам с тобой поступить, чтобы всё свершилось по закону высшей справедливости.

– Третьего дня на меня в лесу напала шайка разбойников. Их было человек тридцать и поэтому я не смог защититься сам и уберечь тайное послание от моего комтура.

– Неужто и впрямь их было аж целых тридцать человек? – раздался из шеренги ратников чей-то насмешливый голос.

– Может их было немного меньше, – слегка смутившись. ответил гонец. – Во время боя мне было не до точного подсчёта численности противника, но нападали они непрерывно – один за другим, и я просто не успевал отбиваться от лесных разбойников.

– Так может ты вовсе и не отбивался от лесных разбойников, а по дороге в замок в кабаке беспробудно пил, да с девками развлекался, пока у тебя не украли послание твоего комтура. Там же в пьяной драке и получил по соплям, а нам насочинял про грозных лесных разбойников, чтобы оправдаться перед господином магистром! – рассмеялся обладатель насмешливого голоса.

– Ты не имеешь права меня обвинять в том, в чём сам не уверен! – вскипел от негодования гонец и мгновенно перестав даже дрожать от холода. – Волею всевышнего мне поручено достойно выполнять свой долг воина, и я ни на шаг не отступлю от своей рыцарской клятвы! Да я виноват, так судите меня по закону, а не обвиняйте понапрасну в том, чего не было!

– Ой ли, я уже не раз слышал о твоих тайных пьяных походах по кабакам и как они соответствуют твоей рыцарской клятве?

– Трус, поганый недоумок! Ты только из-за спины своих товарищей и можешь на меня свой отвратный рот раскрывать! Да кто ты такой есть, чтобы тявкать на рыцаря – наёмник, бастард! У тебя и твоих нищих родителей даже денег не нашлось на достойного коня и справное оружие, чтобы ты мог стоять в одном строю с настоящими рыцарями! Вот ты пешим и волочишься по полям сражений и подбираешь за нами рыцарские объедки! Да ты даже не знаешь толком от кого твоя мать тебя родила! Может ты от больного ишака произошёл?!

– Да кто бы тут говорил! Ты на себя сейчас посмотри, на кого ты то теперь похож! Что-то я не вижу перед собой образ достойного рыцаря! Одни лохмотья на тебе висят, как на нищей побирушке! Вот ты то уж точно родственник козла! Даже рожа твоя больше на козлиную похожа! – громко рассмеялся ратник, оставшись довольным своей остротой.

– Всё! Хватит здесь базар устраивать! Вы находитесь в рыцарском замке и обязаны вести себя подобающе! – зло прорычал магистр и во дворе замка мгновенно установилась звенящая тишина. – Я не буду за этот проступок лишать тебя рыцарского звания. Поэтому, я принял решение, как придать тебя суду наивысшей справедливости. как оступившегося рыцаря. Твоя судьба будет отдана в руки нашего Господа, и только от Его решения теперь зависит судьба провинившегося и по моему разумению – это будет самое справедливое решение! Не так ли, братья мои?

Гул одобрительных голосов прокатился по внутреннему двору замка, и рыцари в знак солидарности стали стучать своими короткими мечами по щитам, а ратники обухами копий по брусчатке.

– Вижу, братья мои, что вы приняли и одобрили моё решение и да будет на то воля Господа, как истинное и справедливое решение. Итак, сегодня гонец сойдётся в честном поединке с ратником по кличке Пересмешник, и пусть воля Господа решит: кто из них двоих достоин остаться жить, а значит и проверит искренность и справедливость речей гонца. Ну а, чтобы наш Пересмешник проявил себя в бою с самой лучшей стороны и бился в бою до конца, я обещаю ему, в случае победы, подарить коня и принять в полноправные рыцари вместо погибшего. Полагаю, что это тоже справедливо, ибо не уменьшит количество рыцарей в нашем ордене.

Снова вокруг раздались одобрительные возгласы собравшихся. Только теперь больше со стороны ратников. Гонец поднял голову и первый раз за время своего пребывания на площади вгляделся в тёмные, как безлунная ночь глаза магистра. Они ничего не выражали, но он был явно доволен своим решением и пренебрежительно смотрел на него, как на обречённую на заклание жертву.

– Своё оружие сей человек отдал лесным разбойникам и поэтому, я думаю, что он недостоин владеть настоящим оружием рыцаря, но я сегодня добр, и поэтому кухонный нож в последнем для него бою, будет ему в самый раз, – продолжая с насмешкой глядеть на гонца, медленно произнёс магистр. – Эй, кто-нибудь, принесите ему с кухни какой-нибудь нож, но не очень большой.

Пересмешник вышел из шеренги пехотинцев и демонстративно начал разминать своё могучие тело. Он стал поигрывать своим коротким, но в опытных руках весьма опасным мечом. Ему давно хотелось приобрести коня и получить рыцарское звание, а сегодня ему представился именно такой случай. Нужно было всего лишь достойно сразиться с этим неудачником и показать магистру, что он может гораздо больше, чем только бегать с копьём на поле боя. Нужно было именно сейчас доказать магистру, что он легко может справиться с любым рыцарем, ведь гонец считался одним из самых коварных бойцов ордена. Пересмешник оценивающе посмотрел на своего противника. Ничего выдающегося по сравнению с его собственной горой мускул у гонца не было видно. Сухощавый, жилистый и роста не очень большого. Даже на целую голову ниже его самого. «Странно, что в нашем ордене рыцари старались с этим недоростком не затевать ссоры. Видимо ему ещё не попадались по-настоящему сильные бойцы! Вот он и такой самоуверенный!», – подумал Пересмешник и рассмеялся прямо в лицо своему низкорослому противнику.

– Тебе, сосунок, ещё у мамкиной титьки лежать, а не ввязываться в дела настоящих бойцов! Удивляюсь, как такого недомерка мамка от своего позволила подола оторвать! Я же тебя, вошь дохлая, пополам одной левой перешибу! – вызывающе прокричал он и с удовольствием оглянулся на сотоварищей, которые дружно подхвативших его гогот. – Сейчас я тебе покажу, как надо владеть своим оружием, но это будет последним уроком в твоей жизни. Бери свой кухонный ножичек. Тебе он гораздо больше к лицу, чем меч настоящего рыцаря! Потому, что твоё место среди баб на кухне, а не среди настоящих воинов. А по ночам ты должен греть постель таким настоящим мужикам, как я! Вот твоё истинное предназначение!

Разразился оглушительный гогот и ровный ряд шеренг нарушился. Собравшиеся, продолжая громко смеяться над шутками Пересмешника, начали образовывать вокруг поединщиков полукруг, оставляя магистру достаточное пространство для обзора. Тот продолжал с безразличным видом сидеть в своей палатке, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами со своим секретарём.

К поединщикам подбежал молодой ратник и сунул в руки гонца небольшой кухонный нож для разделки мяса и отбежал прочь. Обречённый рыцарь поднял голову, чтобы посмотреть в глаза своему противнику. Пересмешник, вальяжно сложив руки на своей могучей груди и, надменно усмехаясь, в упор глядел на него. На его поясе висел широкий, короткий меч, но даже этот короткий меч был раз в десять длиннее кухонного ножа гонца.

Магистр посмотрел на небо. Взял в руки висящий на его груди крест с изображением распятого человека и, поцеловав его, произнёс:

– Господи, единственный наш защитник и опора в наших делах и мыслях. Уповаем на твою справедливость и прояви милость к рабам Твоим. Мы лишь неразумные дети Твои, и поэтому будь к нам благосклонен, ибо мы искренне веруем в Тебя, как единственного нашего Защитника и Покровителя, аминь.

В это время сплошные тучи разорвались и на короткий миг выглянуло яркое солнце. Через мгновение тучи снова сошлись и резкий порыв ветра поднял край мантии магистра и прикрыл ею его лицо, словно обнял его.

– Бог услышал мои молитвы! – дрожащим от волнения голосом воскликнул магистр и плавно, с вожделением, будто прикасаясь к длани самого Господа, снял левой рукой со своего лица край белой мантии. – Господь одобряет нашу сегодняшнюю жертву! Да будет так! Сходитесь!

Пересмешник, услышав последнее слово магистра, не раздумывая мгновенно выхватил из ножен свой острый меч и словно кобра молниеносно бросился на своего противника. Он надеялся неожиданным броском сразу решить исход поединка, и ему это почти что удалось. Гонец действительно не ожидал такого резкого выпада противника и только в самый последний момент успел развернуть свой корпус в сторону, чтобы он оказался на параллельной линии относительно меча Пересмешника. И он всё-таки успел это сделать и меч противника прошёлся на волосок от его живота и легко вспорол остатки его мокрой рубашки, той, которая до сих пор хоть как-то ещё прикрывало его тело. Разорванная в клочья ткань бесформенной кучей упала на булыжник мостовой, прямо под ноги гонца, оставив его торс совершенно голым под мерно льющимися холодными струями дождя. В последний момент меч противника резко крутанулся вокруг своей оси и его остриё всё-таки вспороло гладкую кожу на животе гонца. Показались первые капли крови, и Пересмешник, издав победный боевой клич, быстро оглянулся на радостно гогочущую позади него толпу ратников, но лучше бы он этого не делал. Боковым зрением Пересмешник успел заметить тёмное пятно, которое буквально спущенной с тугой тетивы смертоносной стрелой летело прямо на него, но отвернуться он уже не успевал, и остро заточенный кухонный нож нашёл свою добычу. Он с громким хлюпом вошёл в нелепо подставленный для удара бок. Потом нож гонца быстро несколько раз повернулся вокруг своей оси, и нестерпимая острая боль охватила всё тело Пересмешника. Он медленно повернул голову, и с недоумением посмотрел на своего тщедушного, низкорослого противника. В глазах гонца плясали злые черти радости и удовольствия. Он криво усмехнулся и ещё раз резко повернул свой нож вокруг своей оси.

Двор замка огласил мощный рёв смертельно раненного зверя. Пересмешник попытался занести над головой гонца свой верный, боевой меч, который не раз легко вспарывал брюхо вражеских лошадей, летящих через его длинное копьё ратника, но на этот раз его рука не смогла с той же лёгкостью поднять грозное оружие. Он беспомощно глядел, как недоросток оставил свой нож в его боку и, легко подпрыгнув, выбил ногой меч из его слабеющих рук. Первый раз в жизни он ничего не смог сделать. Его тело будто парализовало, и он стал всего лишь пассивным зрителем этого чудовищно несправедливого спектакля жизни. Пересмешник недоумённо посмотрел на свой меч, который быстро вылетел из его руки, а затем, почему-то очень-очень медленно стал падал где-то вдалеке от него на мокрую от дождя брусчатку. Раздался звон железа, ударяющегося о камень, и в его глазах внезапно резко потемнело, а мощное тело с грохотом рухнуло на брусчатку замковой площади.

Бой окончился. Гонец упал на колени и вознёс к небу сложенные ладони рук и начал истово молиться. Он смотрел на свинцовые тучи и ему показалось, что сквозь эти тучи на него смотрит тяжёлым взглядом что-то огромное, неведомое и потому очень страшное. Победитель в этот момент растерялся и не знал, что ему дальше делать: продолжать молиться или просто радоваться победе, радоваться тому, что он остался жив. Наконец, решив не делать ни того, ни другого, он встал на ноги и ещё раз посмотрел на небо. Наконец решив, что делать, он с чувством достоинства просто благодарно низко поклонился небу. Затем пристально взглянул на безжизненное тело некогда весёлого до омерзения Пересмешника, и медленно пошёл к палатке магистра.

Владыка пристально следил за действиями гонца и в это короткое время, пока тот шёл к нему, решал, как ему теперь правильнее всего будет с ним поступить. Бог принял своё решение и теперь ждал, что предпримет он, а Господь ведь не простит ему ошибки, а поэтому, именно сейчас важно очень хорошо подумать – прежде, чем предпринимать какие-либо действия. Все собравшиеся на площади молча смотрели на своего магистра и ждали его вердикта, а этот гонец с самоуверенными глазами беззастенчиво сверлил его взглядом и ждал от него решения своей участи. «Видимо Богу было угодно свести меня поближе с этим человеком, а игнорировать волю Господа никак нельзя!», – принял окончательное решение магистр и великодушно улыбнувшись произнёс, обращаясь к гонцу:

– Ну что же, нашему Господу сегодня было угодно, чтобы ты одержал победу в этой смертельной, но честной схватке, а воля Господа для нас – высший закон, закон жизни и смерти! Во время схватки с простолюдином ты повёл себя достойно и несмотря на коварство твоего противника одержал честную победу, показав ловкость и смелость и тем самым подтвердил, что рыцарь в любом бою может одержать победу. Поэтому своим повелением я дарую тебе новое обмундирование и перевожу тебя в свою личную охрану. Думаю, что ты сможешь оценить моё великодушие и будешь достойно исполнять свои обязанности!

– Вы даровали мне возможность доказать свою честность и теперь я всецело в вашем распоряжении, мой господин! – произнёс гонец и приложив правую руку к сердцу, склонил перед магистром голову и встал на левое колено. – Владейте мной и моей жизнью.

– Отныне я дарую тебе новое имя – Везунчик! – весело прокряхтел Вальтер.

– Благодарю мой господин! – по возможности наиболее учтиво ответил бывший гонец.