Читать книгу Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама - Эдуард Филатьев - Страница 14

В это время в покоях Зимнего дворца императрица Екатерина проводила утренний приём. Вице-канцлер Иван Андреевич Остерман докладывал:

– Как Вы просили, Ваше Величество, я подготовил обзор всего того, что происходило в Крыму за последние несколько лет.

– Слушаю! – сказала Екатерина.

И Остерман, изредка заглядывая в бумаги, принялся докладывать:

– Ещё в августе 1769 года Вы, Ваше Величество, назначая во главе второй крымской армии генерал-аншефа Петра Панина, повелели ему поручить нашему послу у крымского хана подготовить план, дабы убедить татарские народы перейти из-под власти Оттоманской Порты в подчинение России. План был составлен, Вами утверждён и по нему начали действовать. Война с турками через пять лет завершилась подписанием 10 июня 1774 года Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Крым стал независимой страной, и ни мы, ни турки не имели права вмешиваться в его суверенные дела.

– Но турецкий султан, – заявила государыня, – продолжал оставаться верховным халифом всех мусульман, в том числе и крымских татар, что давало ему право вмешиваться в дела Крыма.

– Да, – продолжил вице-канцлер, – только султан мог назначить кадия, верховного судью, вершащего правосудие на основе шариата. Поэтому неудивительно, что уже через месяц после подписания мира турки высадили в Алуште десант под командой хана Довлет Гирея.

– Но российский отряд из Московской дивизии Суворова выбил незваных пришельцев из Алушты, – вновь добавила императрица.

– А командир гренадёрского батальона подполковник Михаил Кутузов был в том бою тяжело ранен.

– Да, – сказала Екатерина, – пуля попала ему в левый висок и вышла у правого глаза. Я его наградила за этот бой орденом Святого Георгия четвёртого класса и отправила лечиться в Австрию, взяв на себя все расходы.

– А Довлет Гирей ни с чем возвратился в Стамбул. В Крыму же новым ханом избрали Шахин Гирея.

– К России этот хан относится дружественно.

– Да, но крымская знать его не поддерживает. И когда в декабре 1777 года в Крыму высадился новый турецкий десант во главе с ханом Селимом Гиреем Третьим, на всём полуострове тотчас вспыхнуло восстание, в котором приняло участие почти всё тамошнее население.

– Но его быстро успокоили российские войска, во главе которых в следующем году я назначила генерал-поручика Александра Суворова. И он, по приказу Потёмкина, содействовал переходу в подданство России греков, армян, грузин и прочих народов христианского вероисповедания. Их начали селить у Азовского моря и в устье Дона, там, где раньше жили казаки Запорожской сечи, переселённые на Кубань.

– Но действия Суворова вызвали у Шахин Гирея дикую ярость, – напомнил Остерман.

– Чтобы утихомирить ханскую злость, мы заплатили ему сто тысяч рублей золотом, – продолжила императрица и добавила. – А Суворов тем временем сумел переселить из Крыма более тридцати тысяч человек.

– Хан Шахин Гирей успокоился, а Россия и Турция нынешней осенью подписали Айналы-Карнайджийскую конвенцию, по которой мы должны были в три месяца вывести свои войска из Крыма и Кубани.

– И мы вывели их, – сказала Екатерина.

– Но в Крыму до сих пор очень напряжённая обстановка. Того гляди, вновь восстание вспыхнет.

– А в Анапе как?

– В Анапе, Ваше Величество, работа кипит.

– Укрепляют?

– Да. Туркам французы помогают превратить этот приморский городок в неприступную крепость.

Екатерина улыбнулась и сказала:

– Ничего, Пётр и не такие крепости брал, возьмёт и эту!

– Какой Пётр, Ваше Величество? – удивлённо спросил Остерман.

– Бронзовый. Которого отлили и устанавливаем. Сон мне о нём сегодня приснился. Будто он на Анапу поскакал.

– Значит, держись, Анапа, если бронзовый Пётр доскачет до тебя?

– Доскачет, конь у него тоже бронзовый. Мне кажется, что такие сны не зря мне снятся, там непременно что-то произойдёт, – сказала императрица. – Но на время оставим южное направление и перекинемся на западное! Про Варшаву очень хочется узнать. Как чувствуют себя там…

– Граф и графиня Северские? – подсказал вице-канцлер.

– Они, конечно, они! – согласилась императрица.

Вице-канцлер ответил:

– Их императорские высочества Павел Петрович и Марья Фёдоровна пребывают в состоянии полного душевного великолепия.

– Слова звучат восхитительно! Но для того, чтобы они убеждали, нужны подтверждения. Хоть какие-нибудь!

– Подтверждения есть! – воскликнул Остерман и, порывшись в лежавших перед ним бумагах, заявил. – Покидая Варшаву, граф Северский произнёс: «Как будто в гостях у маменьки побывал!» Графиня Северская с ним согласилась, сказав: «Да, как у маменьки Катерины!»

Императрица вновь улыбнулась и произнесла:

– Вот теперь убедил! Побольше бы таких интересных подтверждений!

– В моём ведомстве других не бывает.

– Правильно! Так и надо! Давно это у вас?

– Со времён императора Петра. По его высочайшему указу.

– А с теми, кто не знает, как надо поступить, и поступает не так, как следует, что делаете?

– Обучаем, – ответил вице-канцлер.

– Где?

– В самых разных местах.

– И как обучаете? – продолжала интересоваться Екатерина.

– Используя любой случай! Вот, к примеру, в Лифляндии скоро ярмарка открывается. Вчера туда целый полк отправился.

– Да, – согласилась императрица. – Карабинерный.

– А так как в любой момент Ваше Величество может спросить, что на этой ярмарке происходит, мы послали в Лифляндию своего человека. Чтобы докладывал, что там и как. Доклады эти его всему и обучат.

– Молодцы! Там тоже много интересного может произойти.

– Это даже император Пётр предполагал, раз внедрил в наше ведомство такую замечательную привычку узнавать всю подноготную любого дела, – заявил Остерман. – Не зря в честь него возводится монумент «Petro prima Catharina secunda»!

– На сегодня всё, Иван Андреич! – сказала Екатерина. – Порадовал меня вестями из-за границы! И особенно убедительными их подтверждениями!

– Обученные нами люди трудятся не покладая рук! – заверил вице-канцлер.

Он отвесил поклон и покинул императрицу.

Посмотрев ему вслед, Екатерина достала из коробки сигару, взяла колокольчик и позвонила. Заглянул в комнату дворецкий достал кремень, трут с кресалом и высек огонь. Императрица закурила и спросила:

– Роджерсон пришёл?

– Пришёл.

– Зови!

Вошёл лейб-медик и произнёс:

– От всей души и от всего сердца продолжаю желать Вам здравствовать, Ваше Величество!

– Тебе тоже желаю здравствовать, Джон!

– Буду стараться!

– Как дела у заболевшего? – спросила государыня.

– Намного лучше вчерашнего! Вот-вот на ноги встанет!

– Поскорее бы! – вздохнула Екатерина.

– Стараюсь, как любят говорить на Руси, изо всех сил!

– Кровь пускаешь?

Роджерсон улыбнулся:

– На этот раз кровь пускать не нужно. Лечу другим.

– Чем?

– Лекарством, красным, как кровь.

– Что ж это такое?

– В Англии его называют raspberry.

– Малина? – с удивлением спросила Екатерина.

– Да, – ответил лейб-медик. – Горячей водой разбавляем малиновое варенье и пьём. Очень помогает! Княгиня Голицына тоже советует его употреблять.

Императрица усмехнулась и произнесла:

– Княгиня ещё советует сладкое варенье с горчицей и хреном перемежать.

– Мне она об этом говорила, – признался Роджерсон. – Рецепт очень интересный! Попробую его употребить!

– Княгиня сказала, что и в любви ей эти приправы хорошо помогают.

– Буду иметь в виду!

– А я, со своей стороны, попрошу княгинюшку просветить тебя по этой части.

– Попросить не получится, Ваше Величество.

– Это ещё почему?

– Уехала княгиня. Только что укатила.

– Куда?

– В Дерпт.

– Откуда это известно?

– Земля слухами полнится. Так, кажется, в России говорят.

– Всё на Русь да на Россию ссылаешься? Браво, Джон-англичанин!

– Я не англичанин, я шотландец.

– Князь Потёмкин по этому поводу сказал бы: англ и шот – один чёрт! – ответила императрица.

– Потёмкин – светлейший князь, поэтому всё, что им сказано, просветляет! – сказал Роджерсон.

– Если я простужусь, просветляй меня малиной!

– Просветлю непременно! Но на Руси не случайно принято говорить: на Бога надейся, а сам не плошай! Поэтому малину можно и без меня употреблять.

– Себя уже с богом сравниваешь?

– Должность у меня такая – лейб-медик. Но не случайно говорят: один в поле не воин!

– Если в поле Роджерсон, он один всю армию заменит! Поэтому как закашляю, сразу прибегай!

– На крыльях прилечу, Ваше Величество!

– Крылышки свои, смотри, не проиграй!

– Буду стараться, Ваше Величество!

– То-то же! А пока…

– Желаю здравствовать! – воскликнул лейб-медик.

– Буду стараться, Джон-шотландец!

Роджерсон галантно раскланялся и удалился.

Екатерина позвонила в колокольчик. В комнату заглянул дворецкий.

– Бецкого! Срочно!

– Айн момент, Ваше Величество!

Императрица встала и подошла к окну. Во дворе Зимнего дворца кружили падавшие снежинки.

Вошёл Бецкой.

– Срочное дело, Иван! – сказала Екатерина. – Княгиня Голицына в Дерпт укатила.

– К своему полковнику Ванюше?

– К нему.

– Он же там всем местным дамам головы вскружит.

– А тут и княгиня объявится! – заявила императрица. – А у тамошнего губернатора нрав горячий!

– Знатный фейерверк получится! – воскликнул Бецкой.

– Искорки от него, надо полагать, долетят до Санкт-Петербурга! – сказала Екатерина. – Долетят? Что скажешь?

– В Дерпт послан достойный человек! Все искорки упакует и к нам перешлёт.

– На Руси любят говорить – и Роджерсон об этом без конца напоминает: один в поле не воин! – ответила императрица. – Нужно специально отобранных людей послать, чтобы на их «искорки», как на змея под монументом Петру Великому, можно было бы опереться!

– Есть! Завтра пошлём!

– Не завтра, а сегодня! – тоном приказа произнесла императрица.

– Понял! Пошлём сегодня же!

– Чтобы весточки слали регулярно и полковнику Ванюше не мешали фейерверк создавать!

– Мгновенно отправим, Ваше Величество! Считайте, что они уже мчатся в Лифляндию! Вместе с фельдъегерем!

– Пожелаем им удачи! – сказала Екатерина.

– И счастливого пути! – добавил Бецкой и отправился выполнять поручение императрицы.