Читать книгу Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама - Эдуард Филатьев - Страница 4

А в гостиной богатого особняка на углу Малой Морской и Гороховой улиц ни какой суеты не было. Хозяйка дома, княгиня Наталья Петровна Голицына, древняя старушка с усами и бородой, сидела в кресле и смотрела куда-то вдаль. Рядом с нею, на банкетке, с раскрытым псалтырем на коленях примостилась Марфа Кологривова, женщина около семидесяти лет. А придворный медик Мант, держа княгиню за руку, отсчитывал пульс.

– Это есть неплохо, сударыня! Совсем неплохо! – с немецким акцентом заявил доктор. – Я бы даже сказал, sehr gut! Очен карошо!

– Послушать вас, – мрачно усмехнулась княгиня, – мне только и остаётся, как приказать седлать коня и скакать на вахтпарад вслед за свитой императора.

– Коня – nein, не надо! – возразил Мант. – И без него дыхание есть ровное, кровь пульсирует нормально, аппетит есть тоже неплохой!

– Сколько их было на моём веку! – бесстрастно проговорила Голицына. – С ровным дыханием, с хорошим аппетитом и нормальным пульсом. Где они теперь? Давно уж на арфах играют. Музыку ангельскую.

– Царство им небесное! – истово перекрестилась Кологривова.

– Jedem das seine! Каждому своё! – заметил доктор. – Каждому из нас Бог даёт свою судьбу! О том и газеты пишут! Вот послушайте!

Мант подошёл к столу, достал из своего лекарского саквояжа газету и, надев очки, прочёл:

– «Во французской Марсели некая дама в возрасте… ein und neunzig… девяносто одного года выходит замуж. Жених имеет… funf und vierzig… сорок пять лет!»

– Не может быть! – ахнула Кологривова.

– Может, сударыня, может! – уверенно заверил лекарь, складывая газету. – Раз пишут, значит, так оно и есть!

Все разом взглянули на княгиню – та едва заметно скривила губы:

– Подумаешь, девяносто один! Девчонка! Если есть, чем увлечь, например, состоянием!.. Боже, сколько олухов на богатство зарятся! Как мотыльки на огонь летят!.. Нет, марсельские старушки нам не указ! Сами с усами!

И Наталья Петровна погладила свои усы.

– Вы мне не верите! – с обидой произнёс Мант.

– Я верю только одному доктору – Роджерсону! – твёрдо заявила усатая княгиня.

– Джону-Самуэлю? – спросил лекарь.

– Ему!

– Отменнейший был лейб-медик! – вздохнула Кологривова. – Жаль, службу царскую оставил! В Англию свою укатил.

– Роджерсон шотландец! – хмуро поправила Голицына.

– Всё одно – неправославный! – ловко оправдалась Марфа и добавила. – Но трону российскому отслужил полвека!

– Он уж давно, наверное, как вы, сударыня, изволили выразиться, на арфе играет! – предположил Мант.

– Вовсе нет! – резко возразила княгиня. – Живёт в своём Эдинбурге. Письма шлёт.

– Исправно присылает! – поддакнула Кологривова.

– Мы с ним одногодки! – гордо заявила Голицына. – Вместе на эту землю пришли!.. Теперь нас осталось двое. Из всех наших ровесников!

Внезапно распахнулись двери, и в гостиную влетела взбудораженная челядь: лакеи, горничные, камердинеры. Громко крича, все кинулись к окнам.

– Горит!

– Пожар!

– Дыму-то, дыму!

– Ах ты, Господи!

– Что там такое? – грозно спросила княгиня.

– Зарево в полнеба! – отозвались от окна.

– Горит, видать, здорово!

– Где? – так же грозно поинтересовалась Голицына.

– Похоже, Зимний!

– Зимний? – переспросила старушка.

– Если это есть пожар, моё место там! – озабоченно воскликнул доктор Мант и взял в руки свой саквояж. – Разрешите откланяться, госпожа княгиня?

– Поезжайте, Мант! – не стала возражать Голицына. – Узнайте, что там стряслось!

Мант быстро удалился.

А княгиня властно кивнула в сторону окон.

Кресло тотчас подкатили поближе к стёклам. Наталья Петровна мутным взглядом уставилась в темноту сумерек. От внезапно проснувшегося любопытства её высохшее и испещрённое морщинами лицо с усами и бородой приобрело хищный вид.

Насмотревшись, а точнее, просто устав от напряжения, старушка откинулась на спинку кресла и вяло махнула рукой.

Кресло откатили на прежнее место.

– Вот она! – княгиня назидательно указала пальцем вверх. – Кара божья на голову августейшую и на столицу его!

– Истинно так, матушка! – поддакнула Марфа Кологривова и, полистав псалтырь, прочла. – Ибо сказано: «И будет сожжена огнём, потому что силён Господь Бог, судящий ея. И восплачут и возрыдают о ней цари земные!».

– Нам бы не возрыдать, как огненное пламя до нас докатится! – проворчала Голицына и негромко крикнула. – Панкрат!

Перед княгиней тотчас возник Панкратий Быков, сухонький старичок лет семидесяти.

– Разузнай! – приказала Голицына. – Что там и как?

– Слушаюсь! – ответил Панкратий и торопливо засеменил к выходу.

– А цари земные восплачут! – с надеждой проговорила княгиня.

– Восплачут, матушка, восплачут! – согласилась Кологривова и вновь принялась читать. – «Когда увидят дым от пожара ея, стоя издали от страха мучений ея и говоря: горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришёл суд твой!»