Читать книгу Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама - Эдуард Филатьев - Страница 8

А музыка звучала всё громче и громче. Находившиеся в большой гостиной дети княгини бросились к окнам. За барчуками поспешили гувернёры. Из малой гостиной вышла и Наталья Голицына.

– Смотрите, смотрите! – крикнула Катя.

– Гвардейская конница идёт! – сразу определил Дмитрий.

– И музыка какая! – воскликнул Борис и галантно обратился к сестре. – Permettez-moi, Mademoiselle Catherine?

– Autorise! – ответила Катрин.

Борис протянул княжне руку, и молодые люди начали танцевать.

– Смотрите! – крикнул Дмитрий. – Офицер на белом коне!.. Спешился!

Брат с сестрой тотчас прекратили танцевать и подбежали к окну.

– К нам направился! – сказал Борис.

– К нам, маменька, к нам! – закричала Софья.

Княгиня Голицына подошла к окну.

На улице соскочивший с коня рослый офицер в шубе, накинутой на плечи, бросил поводья ординарцу и решительно направлялся к подъезду. Наталья Петровна повернулась к гувернёрам:

– Пьер, Сюзанна, уведите детей!

– Мсье! – позвал Пьер.

– Мадемуазель! – позвала Сюзанна.

– Мамочка! – хором запротестовали дети. – Ещё чуть-чуть!

– Никаких чуть-чуть! – строго ответила княгиня. – Из столовой тоже видно хорошо!

Гувернёры увели детей.

Тем временем комнатный лакей княгини Панкратий Быков, крепкий парень лет двадцати, провожая надевавшего шубу Роджерсона, услышал звонок и отворил входную дверь. Перед ним стоял статный офицер тридцати двух лет от роду.

– Милости просим, господин полковник! – сказал Быков. – Сейчас доложу!

Командир полка влетел в переднюю и чуть не столкнулся с лейб-медиком.

– Добрый день, господин Загряжский! – произнёс Роджерсон.

– Здравия желаю, господин лейб-лекарь!

А Быков заглянул в гостиную и доложил:

– Господин Загряжский!

– Зови! – кратко приказала княгиня.

Быков широко распахнул дверь, пропуская полковника, затем закрыл её и пошёл провожать лейб-медика.

А влетевший в гостиную полковник сбросил на пол шубу и, подбежав к княгине, обнял её:

– Bonjour, дорогая Наташенька!

– Ванюшенька, от окна отойдём! – воскликнула княгиня и потянула красавца-офицера вглубь комнаты. – Тебя никто не видел? Языки-то, как ножи острые – жих-жих!

– Плевать мне на все языки разом! Кто посмеет сказать обо мне что-нибудь дурное? – загрохотал офицер и добавил:

– Её Величество не устаёт повторять, – напомнила Голицына, – что всё, влекущее за собой гнусность и отвращение, места иметь в Санкт-Петербурге не может!

– Никакой гнусности я за собою не влеку! – ослепляя улыбкой, ответил Загряжский. – Пиит сказал:

Затем, перейдя на прозу, полковник заявил:

– Проститься забежал! Только что мимо гром-камня и монумента высочайшего проскакали. В город Дерпт направляемся. На ярмарку. По высочайшему указу.

– А как же я? – запричитала княгиня. – У меня даже портрета твоего нет! На что прикажешь взглянуть, как останусь в разлуке?

– В Дерпте намалюют! Там, говорят, этими мастерами, что людей на портретах изображают, пруды прудить можно. Мгновенно изобразят! – сказал Загряжский и торжественно добавил:

– Опять твой любимый пиит? – с улыбкой спросила Наталья Петровна.

– Как же без него? Я только твоё имя в его стих вставил.

– Он и здесь тебя дожидается, – княгиня протянула Загряжскому книжицу. – Мой тебе презент!

– Спасибо, Наташенька! – полковник наугад раскрыл книжку и прочёл. – «Как любиться в жизни сладко!»

– Да, сладенько! – согласилась Наталья Петровна.

Иван спрятал книжку в сумку, что висела у него через плечо, взглянул на руку княгини и воскликнул:

– Фатта фриттата! Колечко новое!

– Нравится? – спросила княгиня.

– Замечательное колечко! И камушек небесного цвета!

– Бирюза! – торжественно произнесла Голицына. – Камень для Натальи! Покровительствует делам сердечным и приносит счастье!

– Прекрасный камушек!

– Иванам бирюза тоже помогает. Ты же в апреле рождён?

– Да.

– Стало быть, телец. А тельцов бирюза защищает от неприятностей и дурных мыслей! И сулит им невероятную удачу!

– Которая нам сейчас просто необходима!

– Поэтому получай! – вынув из сумочки кольцо, княгиня надела его на палец левой руки Загряжского. – Как?

– Такой же, как у тебя! – воскликнул Иван, положил правую руку на сердце, на мгновение замер и произнёс. – Заколотилось! Как часы башенные: бом-бом-бом!

– Вот видишь!

– Спасибо тебе огромное, дорогая Натальюшка!

– А когда я твой портрет получу?

– Для этого, как любит говаривать светлейший князь, надо употребить самое последнее средство!

– Какое? – насторожившись, спросила Наталья Петровна.

– В Дерпт прискакать! Музыки уже почти не слышно!

– Я приеду к тебе, Ванюша! Непременно приеду! И художника тамошнего потороплю. Сейчас же начну собираться! Слышишь?

– Значит, до встречи, моя княгинюшка?

– До скорой встречи, Ванюшенька, ненаглядный мой!

Они снова обнялись, расцеловались. Загряжский вынул из ножен саблю, взмахнул ею и, похлопав по сумке, воскликнул:

– Сопровождающий нас пиит много раз заявлял:

Затем, вернув саблю в ножны и подхватив брошенную на пол шубу, добавил:

– Лихом не поминай, Наташенька!

– Счастливого пути! – пожелала Наталья Петровна.

– Счастливо оставаться! – ответил Загряжский и помчался, как ветер.

Княгиня метнулась к окну. Помахала рукой вскочившему на белого коня офицеру и стала царапать обмёрзшее стекло. Появилась буква «П».

– Петербург, – тихо произнесла Голицына.

Затем рядом с ней возникла буква «Д».

– Дерпт, – сказала княгиня. – П и Д… Фатта фриттата! Фатта фриттата!

Буквы быстро покрывались морозной паутинкой, а в гостиную заглянул Панкратий Быков и негромко произнёс:

– Владимир Борисович!

Голицына отошла от окна.

Дверь отворилась, и появился князь Голицын, супруг Натальи Петровны:

– Желаю здравствовать!

– Тебе тоже здравия и удачи! – ответила княгиня.

– Удач число невероятное!

– Опять повезло?

– Сплошные тузы и короли! – воскликнул князь и изобразил руками тасующиеся карты. – Но почему вдруг такое везение?

– Не хочешь ли ты этим сказать, что это я тебе наставляю? Кое-что. Чем бодаются.

– Что ты, дорогая моя! Как можно? Боже упаси!

– Любишь меня по-прежнему? – спросила княгиня строгим тоном.

– Конечно, люблю! Очень! – ответил Голицын, обнял жену и чмокнул её.

– Будешь переживать в разлуке?

– В разлуке? – удивился князь. – С кем?

– Со мной! Уезжаю.

– Куда?

– В Дерпт на ярмарку. По просьбе Её Величества.

– Счастливо тебе доехать! Буду очень скучать, дожидаясь, – сказал Голицын, ещё раз чмокнул жену и удалился.

Княгиня дождалась, когда затихнут его шаги и позвонила в колокольчик. Тотчас появился Панкратий Быков.

– Собирайся! – распорядилась Голицына. – В Дерпт по мчишься. И глаз там с него не спускай! До самого моего приезда.

– Слушаюсь, – ответил Панкратий и, бесшумно ступая по половицам, покинул гостиную.