Читать книгу Будешь спасен и ты - Эдуард Рубинович Мустафин - Страница 5

– Деб-билы, бля… – я употребил свой любимый неопределенный артикль и хлопнул зеленым резервным мешком по столу старшей сестры частного медцентра. А потом немного подумал и решил, что цитата должна быть дословной – Дь! Мешок порван!

Поясняю, мешок – такая резиновая хрень по размеру, форме и консистенции напоминающая камеру из старого волейбольного мяча со шнуровкой. Стоит в наркозном аппарате на всякий случай и еще для вентиляции руками, если что, поэтому не всегда стоит верить сказкам, что пациент погиб во время наркоза из-за аварии на электроподстанции. А дырка в дыхательном контуре – это как… Кто-то хочет погрузиться с аквалангом (как человек, сдававший любопытный предмет «автономные системы дыхания», могу пояснить – полуоткрытый дыхательный контур) у которого шланг надорван?

– И что, Алексей Романович?

– Поменял, там старый мешок валялся. Провел тестирование. Утечка меньше ста миллилитров в минуту. Все работает…

Это у частников, с которыми я полюбовно расстался из-за вопросов оценки роли девиантной и социопатической личности в истории. Хотя никаких претензий – если нарываешься изо всех сил при конкуренции из уважаемых врачей высшей категории и заведующих отделениями, то…

За три недели до описываемых событий

У меня зазвонил телефон. Говорил не совсем слон. Изабеллка10.

– Леш, ты сможешь?..

– Я. У вас. Больше. Не работаю.

– Леш, там пациентка… Ты ее помнишь, она из Питера. Вы с ней все хихикали друг над другом. Она только тебя требует. Ей после тебя наркоз проводили, теперь она от всех анестезиологов отказывается, грозится уйти в другую клинику.

Согласился. Если честно – то из-за потешенного самолюбия. Ну и из жадности. Ибо «Сам сумму поставь в счете, в разумных пределах, конечно». Слаб человек.

Пока переодевался – в дверях нарисовался директор. Странно. Вроде бы расстались, претензий друг к другу не имеем.

– Вы где после закрытия роддома11, Алексей Романович?

– В Многопрофильной Клинике Федерального Подчинения. – Лучше бы, конечно, не говорить, тем более, как донесла агентурная разведка, среди тамошних непосредственных начальничков, с которыми я на первом же общебольничном рапорте сцепился и довел до истерики, есть его люди, но… Бессмысленно. Столица нашего герцогства – большая деревня. Или аул. Кому что ближе.

– А-а…

– Нормально. Работа как работа. – Незачем ему знать по все нюансы, обусловленные непрохождением проверки на прогибаемость. Хотя донесут еще, согласно закону сообщающихся сосудов. Если уже не.

– А вот я хотел спросить, Алексей Романович. После вашего ухода севорана12 за полгода истратили в два раза больше, чем вы за полтора. Не знаете почему? А то себестоимость наркоза выросла на…

– Семьдесят-восемьдесят процентов примерно… – знаю. Конечно знаю. И любой вменяемый анестезиолог знает. Даже формулу расхода могу назвать, состоящую из показателей концентрации, потока, времени анестезии и коэффициента в восемнадцать целых и три десятых. Но меня же про формулу не спрашивали, поэтому отвечаю тоже правду. – Трудно сказать. Качество постдипломной подготовки лежит вне моей компетенции.

За неделю до описываемых событий

У меня зазвонил телефон. Говорил совсем не слон. Старшая из того же медцентра.

– Да, Гульшат.

– Это не Гульшат, это Травиата Ивановна. – Одна из моих правопреемниц. – Алексей Романович, у меня аппарат13 заданный объем похоже не вдыхает.

– Похоже или не вдыхает?

– Мех почти не движется в колпаке.

– Там еще цифирки есть. В строках «инспиратори» и «энд тайдел». По разнице и видно сколько не вдыхает.

– Сейчас-то что делать?

– Рычаг на контуре где? На «ауто»?

– Да.

– Рычаг на корпусе? На «контур» или на «дополнительный ротаметр»?

– Это где?

– На корпусе слева. На уровне… э-э-э.. пояса. Там картинки для русских нарисованы.

– На «контур».

– Тогда переходите на ручную.

– Я сейчас и так «амбушкой»14 дышу.

– Не надо «амбушкой». У вас целый аппарат есть. Рычаг на «мануал» – и ищите утечку.

– А где может быть утечка?

– Где угодно. По телефону и интернету не лечу.

Через пятнадцать минут снова зазвонил телефон. Определился тот же абонент.

– Да.

– Это я, Гульшат. Вы не придете послезавтра аппарат посмотреть?

– Зачем мне это?

– Потом операция с маммологами. Они только с вами хотят. А директор завтра всех анестезиологов собирает.

Вот и восстанавливаются старые агентурные наработки. Хотя просто так могу подарить одно правило, крайне полезное в повседневной трудовой деятельности – не доверяйте агентам полностью.

В день описываемых событий собрал аппарат (кстати, так и не понял, а зачем его разбирали?) и провел тестирование. Правда перед этим слазил в журнал событий. Последний тест на утечку восемь месяцев назад. Нет, я понимаю про меню на английском. Но они же все принципиально одинаково устроены. Некоторые клапаны у всех – ключевое слово «всех» – производителей называются английской аббревиатурой.

Дырка в дыхательном мешке нашлась сразу.

Через час после описываемых событий

У меня зазвонил телефон. Говорил опять не слон. Травиата Ивановна. Однако быстро здесь слухи разносятся.

– Алексей Романович, они вас обратно звать будут. Давайте сразу неделю поделим? Двух анестезиологов уберем. Они, гады, специально аппарат разбирали, чтобы я не смогла собрать. Я всегда брала вторники и субботы, а..

– Я не могу ничего делить. У меня график скользящий. И к вашим кадровым перестановкам я тоже не хочу иметь никакого отношения.

В операционной тоже ждал сюрприз – бородатый дяденька.

– Здравствуйте. Меня зовут Сергей Петрович, можно на ты. Директор велел посмотреть, как вы работаете. Не возражаете?

– Не возражаю, но есть три момента. Первое – после меня учеников не останется. Это принципиальная жизненная позиция, потому что это и есть все, что я могу сделать для любимого наркомздрава. Второе – я ничего не придумываю. Ума не хватает. Все что я делаю, уже кем-то описано в нормальных – ключевое слово «нормальных», то есть достоверных и авторитетных – источниках. Почему эти источники не на русском – не ко мне. И третье – Гугл в помощь.

– Что значит Гугл в помощь?

– Это я на все последующие вопросы отвечаю. Как писал один – вы его не знаете – уважаемый мной анестезиолог, сдавший профессиональный экзамен в США: «Самые надежные и прочные знания добываются самостоятельно». А не путем изустно передаваемых былин и легенд, как это принято у нас.

Всего через три часа после описываемых событий меня пытал директор, желая выяснить, кого из уважаемых врачей высшей категории и заведующих отделениями увольнять, а кого – оставить. Пришлось еще раз пояснить, что к его кадровым перестановкам я не хочу иметь никакого отношения. И что я не судья. А палач…

Как писал другой мой знакомый, на одной, закрытой для посторонних, профессиональной площадке: «Сколько ни открывай частных европейских медцентров – один хер ЦРБ получается…».