Читать книгу Будешь спасен и ты - Эдуард Рубинович Мустафин - Страница 6

Узнав состав дежурной бригады, я мысленно схватился за голову, пытаясь внешне сохранять невозмутимость. Это Пиздец. С большой буквы П. Эскадрон смерти (los escuadrones de la muerte). Тата макуты15 (Tata Macoutes – кто-нибудь оценит все изящество шутки?). Тетушки раннепостпенсионного возраста. Каждая из которых ровно в ноль два ноль ноль (плюс-минус тридцать минут) начинает тосковать изо всех нерастраченных женских сил и искать приключения на жопу всей бригаде, чтобы извлечь очередного Дуду (Doudou) оперативным путем. Обычно находят (я по операционному журналу смотрел). Поэтому, увидев обеих, я понял перспективы предстоящей ночи. Оставалось одно – умереть с достоинством.

На этот раз все пошло не так. Кесарево сечение под утро, когда уже сильно хочется испить первую чашку кофе, но… «aliis inserviendo consumor»16 и «мастерство не пропьешь». Сто десять кг, то есть больше центнера. Иголкой, словно сапер щупом, пролез в подкожном сале между позвонками практически с первой попытки. Потом стол на левый бок, ибо аорто-кавальная компрессия17, усугубленная кахе́ксией (это я изящно шутю). В принципе, от укола до извлечения должно пройти не более пяти минут, что в интересах всех – от ребенка до санитарки, но меньшие сестры по разуму завязли сначала в сале, а потом и в матке. И тут обвал артериального давления вместе с резким посинением, которое называется мудреным иностранным словом «цианоз». Да так стремительно, что полезли мысли не только об этой самой компрессии, но и об амниотической эмболии18 (которая… э-э-э… которая практически все… не, она, конечно, лечится, только далеко не всеми и совсем иногда). Но первое что положено сделать и что пришло в голову – это еще чуть довернуть стол влево19.

– Куда, куда? – раздался скрипучий голос моей одной из моих лепших подружек. – Нам так оперировать неудобно!

И тут я понял, что не хочу эмоционально напрягаться, чтобы сохранять традиционную невозмутимость. И уж точно не хочу заниматься санпросветработой.

– Иди н-нахер!

– Да я.. докладную… ему все прощают…

– Извлекай ребенка, пис-сательница. Быстро, бля!

Давно я не чувствовал себя таким свободным…

– И куда ты ее послал, что она докладную на тебя написала? – Поинтересовался сменщик на следующем дежурстве

– Нахер…

– Ну «нахер» – это не повод, чтоб докладные писать.

– Почему? – обиделся я – «Нахер» – это тоже самое, что и «нахуй».

– Не скажи-и… – пояснил свою жизненную позицию мой собеседник. – «Нахер» – это ласково. Интонация совсем другая…

Чувство абсолютной свободы привело к тому, что медсестры кофе мне стали приносить сразу, не задавая глупых вопросов «буду ли?».

Разглядывая принесенную без глупых вопросов кружку с надписью «трихопол» я вдруг вслух осознал все:

– А ведь это про меня…

– Почему про вас, Алексей Романович?

– Ну как же – очень горький и весьма токсичный химиопрепарат против некоторых микроорганизмов и простейших. Нельзя употреблять с алкоголем…