Читать книгу Хоккёкусей. Сила стихий - Екатерина Ивицкая - Страница 3

Маленькая черноволосая девочка лет шести, держа в одной руке тряпичную куклу, а в другой – длинную палку, шла по лесу и искала среди опавших листьев ядрышки каштанов. Она очень любила вечером, при свете магического огонька, перебирать небольшие коричневые шарики, которые пахли теплом и осенью. Складывая каштан за каштаном в привязанный к спине куклы мешочек, девочка все дальше углублялась в лес: она не опасалась гулять одна, без брата или родителей, так как знала – если что-то случится, то мама или папа обязательно придут на помощь.

– Вот видишь, Омотя5, – разговаривала она со своей куклой. – Сегодня нам с тобой так везет! Столько каштанов я давно не находила! Ой…

Девочка вскрикнула, заметив, что ближайшая куча разноцветных листьев зашевелилась. Она хотела убежать, но любопытство пересилило страх, и, перехватив палку поудобнее, малышка осторожно подошла к источнику шума. Лиса или крыса?

Подобравшись поближе, она закричала от ужаса: из золотых листьев на нее смотрел грязный и израненный мужчина. Окинув ее мутным и тяжелым взглядом, он прохрипел:

– Не шуми, а то они найдут нас. – Девочка испуганно кивнула и замерла, стиснув пальчиками палку покрепче. – Подойди…

Противиться приказу раненого она не могла: будто какая-то сила не давала возможности убежать или позвать на помощь. Девочка стала медленно приближаться, и ее сердечко было готово выпрыгнуть из груди от страха. Раненый со стоном зашевелился и протянул окровавленную руку.

– Теперь он твой…

Она опустилась рядом с мужчиной на колени и взяла из его пальцев грязный невзрачный камень размером чуть больше куриного яйца. Раненый закашлялся, отхаркивая кровь из легких, и забился в судороге.

– Никогда… Никому… О нем… Не говори… – прохрипел он, переводя дыхание между приступами. – А теперь… беги к маме…

Кивнув, девочка спрятала камень среди каштанов и понеслась в сторону дома так, будто за ней гонятся те, о ком говорил раненый. Вбежав во двор, малышка увидела мать, которая что-то обсуждала со стражником, уткнулась ей в бедро и обняла, словно ища защиты. Сразу заметив, в каком виде и состоянии с прогулки по лесу вернулась дочь, та ахнула и присела рядом:

– Саншуо́6, где ты была? Ты поранилась? – она тревожно осматривала дочку, проверяя ладошки и одежду.

– Нет, мамочка, – прошептала Саншуо, – это там… он лежит.

– Кто лежит? – в голосе матери зазвучал тревожные ноты.

– Мужчина… в лесу.

– Прикажете созвать людей, госпожа Кагеро́7? – обратился к княгине стоявший рядом стражник.

– Да, Ринкусу́8, проверьте окрестности, – ответила она, взяла девочку за руку и повела в дом.

Им навстречу выбежал мальчик, очень похожий на Саншуо, и, увидев перепачканную в крови и грязи сестру, замер от удивления.

– Цу́ру9, – Кагеро обратилась к сыну, – найди отца и передай, пожалуйста, что я буду ждать его во дворе.

Кивнув, мальчик скорчил сестре веселую рожицу и стремглав бросился на поиски. Кагеро привела дочку в комнату и первым делом сняла с нее косодэ10, на которое попали капельки крови, затем вымыла ладошки и переодела в чистую одежду.

– Саншуо, расскажи, пожалуйста, что произошло, – она села на кровать, посадила девочку к себе на колени и обняла.

– Все в порядке, мамочка… я просто немного испугалась, когда нашла человека в лесу.

– Он с тобой говорил?

Саншуо кивнула, но ничего больше не произнесла: она помнила слова раненого о том, что о камне никто не должен знать, даже мама.

– Что он сказал? – мягко допытывалась Кагеро.

– Бежать к тебе…

Не обязательно врать – мама всегда могла определить, правду говорят они с братом или нет, – можно было просто утаить ту часть про камень. Камень! Его так хотелось разглядеть, но присутствие матери, которая, казалось, не собиралась оставлять дочь одну, делало это невозможным. Поэтому девочка выскользнула из объятий и решила выпроводить ее из комнаты:

– Но я теперь дома и ничего не боюсь! Так что ты можешь не волноваться за меня и идти к папе, он же ждет тебя во дворе!

Саншуо настойчиво потянула мать за руку по направлению к выходу. Кагеро если и удивилась такому странному перепаду в настроении дочери, то не подала вида, еще раз внимательно осмотрела девочку и, прибавив несколько заклинаний, которые подтвердили, что та в полном порядке, обняла дочь и вышла из комнаты.

Надеясь успеть до возвращения брата, Саншуо живо схватила мешочек и высыпала его содержимое на кровать. Среди красивых маслянистых каштанов лежал перепачканный кровью и грязью неказистый камень. От волнения у нее перехватило дыхание, она осторожно взяла его и опустила в чашу с водой, в которой до этого мыла ладошки.

От купания трофей красивее не стал. Но в нем было что-то такое… притягивающее – ведь не зря же тот человек сказал: камень никому нельзя показывать! Саншуо обтерла его о косодэ и поспешила спрятать обратно в мешочек, прикрепленный к спине куклы, – раздались шаги, а она не собиралась говорить о находке даже брату.

– Давай, сестренка, рассказывай! – Цуру уселся на кровати рядом с каштанами и запустил пальцы в кучу. – В следующий раз я тоже с тобой пойду! Вдруг мы еще кого в лесу найдем!

В его глазах горел восторг, и казалось, он упивается столь опасной ситуацией. Еще бы: не каждый день по лесу у дома ходят чужаки!

– Боюсь, что теперь нас гулять одних не пустят, – вздохнула девочка, забираясь на кровать рядом с братом.

– Тут ты права, – так же невесело ответил Цуру. – Отец как увидал, кого ты нашла, так приказал Ринкусу приставить к нам стражника.

– Того человека уже привели в дом?

– Привели? Нет, сестренка, принесли. Он мертв! – с гордостью, что первый узнал такие страшно интересные вещи, ответил мальчик.

***

– Не понимаю, как он мог оказаться в нашем лесу? – князь Ооками11 осмотрел тело принесенного мужчины и обернулся к подошедшей жене.

– Где Цуру? – спросила Кагеро, внимательным и острым взглядом, стараясь не пропустить ни малейшей детали, изучая покойника.

Она была уверена, что этого мужчину никогда не видела, и пыталась понять, как он смог подобраться так близко к дому. И где может находится тот человек – или же люди, – забившие этого бедолагу до смерти. Его лохмотья мало походили на одежду, которую носили на Сейто. Они скорее напоминали исподнее белье или – очень отдаленно – то, что надевали на Хидари. Можно было предположить, что это заблудившийся моряк, но от ближайшего порта с такими ранами он не смог бы дойти до ее земель. Ни вещей, ни еды, ни денег у него при себе не было: он словно откуда-то сбежал, оставив все имущество в руках своих истязателей. А о том, что его били, и не раз, говорили многочисленные шрамы на спине, плечах и ногах.

– Убежал к сестре.

Ринкусу подошел к телу и кончиком ножен указал на внутреннюю часть лодыжки мужчины:

– Взгляните на это…

Кожа на ноге была неровной, казалось, что старые зарубцевавшиеся шрамы образуют какую-то фигуру. Ооками призвал валяющуюся у забора палку и попытался на песке повторить порядок линий.

– Одна горизонтальная, несколько почти вертикальных… – комментировал он свои действия.

– Если ты поставишь к каждой вертикальной по небольшой черте, то получится знак смерти, – Кагеро задумчиво следила за кончиком палки.

Ооками провел недостающие линии и кивнул, соглашаясь со словами жены.

– От чего он умер? – спросила Кагеро – ей не хотелось касаться тела, чтобы с помощью заклинаний ответить на этот вопрос.

– Полагаю, от кровопотери и истощения, – произнес начальник охраны, перевернул тело на живот и указал на шрамы и раны, часть которых были свежими. – Похоже, что его постоянно били кнутами… Иначе откуда такие отметины?

– Детей в лес одних пускать пока не будем, – подвела итог Кагеро, вставая и отходя от тела.

– Я уже отдал приказ приставить к ним кого-нибудь из стражников, – ответил Ооками. – Но ты же знаешь, что за нашими детьми уследить нереально.

– В ближайшие дни присмотрю сама, пока не станет ясно, что подобные случаи не повторятся. Саншуо, кажется, что-то недоговаривает, – Кагеро нахмурилась. – Но, может, она просто испугалась, поэтому так странно себя вела. Пойду проведаю их.

Оставив мужа и начальника охраны решать, как избавиться от тела, Кагеро тихо подошла к комнате дочери и осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Вид близнецов, сидящих рядышком на кровати и разглядывающих найденные каштаны, немного успокоил ее, но инстинктивно она чувствовала, что что-то упустила. Решив понаблюдать за дочерью в ближайшие дни, княгиня прикрыла за собой дверь и пошла в свои комнаты.

***

Личность таинственно умершего человека так и осталась невыясненной. За несколько лет этот случай изгладился из памяти Цуру и Кагеро с Ооками. Лишь маленькая Саншуо каждый раз, порываясь поговорить о странном камне с братом или родителями, словно слышала наставление умирающего никому не рассказывать о нем. Девочка никогда не расставалась с камнем, он всегда лежал в мешочке куклы, а та была верным спутником во всех играх и проказах.

Проказничать дети любили, особенно когда дом наполнялся гостями или же они сами переносились на Хидари: несколько раз в год или Кагеро и Ооками навещали Тору12 и Асуна́ро13 и проводили декаду или две на Хидари, или же тетя и дядя вместе с Юми14 и малышкой Ясумин15 приезжали на Сейто. Очень часто к ним присоединялись старшая сестра Кицуне́16 и Ита́чи17 с дочкой Шикой18. Шика была только на полгода старше близнецов и любила шалости не меньше их. Тора радовалась, что Ясумин еще недостаточно подросла, чтобы играть без присмотра, потому что четверо старших сорванцов с помощью магии творили такие невообразимые вещи, от которых родители часто хватались за сердце. Теперь Асунаро, получивший после первого визита Кагеро и Ооками на Хидари должность в Высшем совете, мог беспрепятственно переносить своих родственников из одного дома в другой, и подобные встречи за несколько лет стали доброй традицией.

Ооками тоже часто навещал соседний материк: он вошел в Совет магов Сейто и отвечал за отношения между странами. То, что его уже знали на Хидари, сыграло большую роль в этом назначении, и теперь он также получил возможность свободно перемещаться между материками в любое время.

Вот и в этот раз он поздно вечером собирался на Хидари – из-за разницы во времени следовало дождаться, когда во дворце Повелителя наступит утро. Кагеро пыталась уложить детей спать, прежде чем идти провожать мужа, но если спрятавшегося в кладовой Цуру она нашла довольно быстро, то Саншуо, похоже, была где-то во дворе.

Ооками не стал ждать, пока Кагеро успокоит расшалившегося сына, и сам отправился на поиски дочери. Девочка нашлась у леса под сосной: она увлеченно играла с куклой при свете трех ярких шариков, которые только недавно научилась создавать.

– Саншуо, разве ты не слышала, как мама звала тебя спать? – Ооками подошел к дочери и присел рядом.

– Слышала, – хмурясь, ответила девочка, сдувая с ладошки маленькие искорки, которые немного пролетали вверх, а затем медленно гасли, опускаясь на землю.

– И почему же ты еще не в постели? – укоризненно спросил отец.

Очередная искорка подпалила край хакама19, но он не успел и шевельнуть пальцами, как в следующий момент та исчезла, не нанеся большого урона парадному одеянию.

– Потому что я хочу еще немного поиграть с огоньками, – ответил упрямый ребенок.

– Уже поздно играть с огоньками. К тому же мне надо уходить по делам, – со вздохом произнес Ооками и, подхватив дочку на руки, выпрямился. – Не заставляй маму волноваться и бегать за тобой, чтобы уложить спать.

Саншуо надулась, но не протестовала, так как действительно устала. Но тут она заметила, что ее любимый камень остался лежать в окружении почти потухших огоньков.

– Папа! Папа! – вскрикнула она и попыталась вырваться из рук отца. – Там мой камень, я не могу его тут оставить!

– Какой камень? – еще раз вздохнул Ооками и повернулся обратно.

– Ну вон же, видишь? – Саншуо указала пальчиком на свою драгоценность и снова попыталась слезть на землю.

Но Ооками решил, что выпускать дочь может быть чревато, поэтому присел и взял свободной правой рукой указанный предмет. Нахмурившись, он повертел находку в пальцах, а затем протянул дочери, которая моментально выхватила ее и бережно спрятала в мешочке.

– Странные у тебя игрушки… – прокомментировал он, качая головой.

Боясь, что отец заберет и выкинет неказистый камушек, Саншуо притихла и позволила уложить себя в постель. Цуру уже почти заснул, поэтому Кагеро успела выйти на террасу прежде, чем Ооками исчез в портале.

– Когда ждать тебя обратно?

Почему-то именно сегодня ей не хотелось, чтобы он уходил. Как в те первые ночи, когда Кагеро была вынуждена оставаться одна и боялась закрыть глаза до его возвращения. За несколько лет она привыкла и перестала переживать – на советника-чужестранца мог напасть любой, зная, что он махоцукай. А ее бы в этот момент не было рядом, чтобы его защитить. Но почти всегда, когда Кагеро просыпалась, Ооками уже был дома и спал рядом, прижимая ее к груди и своим теплом отгоняя все страхи прочь. К тому же Ооками, зная об опасениях жены за его жизнь, предупреждал, если приходилось оставаться во дворце Повелителя больше, чем на несколько часов.

– В этот раз придется задержаться дня на два, – в голосе Ооками чувствовалось сожаление. – Надо подписать пару договоров, которые выгодны скорее нам, чем им. Поэтому на обсуждение всех условий может уйти время. Переночую у Асунаро…

Он приобнял ее за талию, притянул к себе, нежно коснулся губами щеки и, чуть отстранившись, посмотрел в глаза, ожидая реакции на свои слова.

– Хорошо, я присмотрю за твоими делами, – как ни в чем не бывало, мягко улыбнулась в ответ Кагеро. – И передавай привет Торе, давно она не появлялась у нас в гостях!

Ооками уже сделал шаг назад и поднял руку, чтобы открыть портал, как странное предчувствие закралось в душу. В этот вечер что-то было не так… Но он уже опаздывал на заседание Совета Хидари (Повелитель не терпел, чтобы кто-то приходил в зал после него), поэтому отогнал эти мысли, ободряюще улыбнулся на прощание и исчез в фиолетовой дымке.

***

Несмотря на предупреждение, ближе к вечеру следующего дня в сердце Кагеро поселилась тревога. Вторая ночь прошла беспокойно, а на третью она проснулась в холодном поту, пытаясь изгнать из памяти те кошмары, которые впервые за долгие годы вернулись обратно. Весь последующий день ее терзали дурные предчувствия, а ночью на заднем дворе снова был слышен свист катаны – единственный верный способ успокоить натянутые до предела нервы. Ооками не появился ни на четвертый день, ни на пятый…

А когда на шестой – ближе к вечеру – из портала у ворот поместья вышел бледный и необычно серьезный Асунаро, Кагеро поняла, что все ее худшие страхи и кошмары воплотились в реальность…