Читать книгу Другие берега - Екатерина Полянская - Страница 3

Английская национальная традиция исторически выделяет три зрелища, от которых у любого нормального мужчины дух захватывает: скачущая лошадь, танцующая женщина и яхта, идущая под всеми парусами. Если увиденная вами яхта не вызывает тех же чувств, что и танцующая женщина, то это не яхта. Каждая линия, образующая ее форму, должна вызывать чувство восхищения, вселять чувство надежности и подчеркивать аристократическое происхождение всей конструкции в целом. В движении яхты должна присутствовать мощь, соединенная с грацией крадущейся кошки. Исключительная функциональность любого элемента обстройки непременно должна подчеркиваться индивидуальным отношением к каждой детали. Отсюда и ценные породы дерева, и масса кропотливой работы конструкторов, дизайнеров и краснодеревщиков, и конечный результат, выражающийся в том, что яхта, со временем, приобретает нечто, весьма похожее на свойства человеческой души. В суда можно влюбляться так же, как и в людей.

У «Франчески» парусов не было, но это не значит, что в ней не было души. Элегантные очертания белоснежного корпуса, уютная кают-компания, отделанная деревом, современные навигационные приборы и все необходимое оборудование для долгого автономного плавания – все это делало яхту Гловера местом, где приятно провести несколько недель и не соскучиться. Четыре каюты – ровно по числу путешественников, чтобы никто никому не мешал и мог побыть в одиночестве, когда захочется. Деннис владел яхтой уже третий год, раньше у него была другая, поменьше. Остальные же не жаждали стать судовладельцами, одного морского вояжа в год им вполне хватало.

На второй день, когда сумасшедшая цивилизованная жизнь, оставшаяся позади, немного отпустила путешественников, Деннис, уткнувшись в карту, предложил обсудить маршрут. Это тоже было небольшой традицией: друзья никогда заранее не договаривались, куда пойдут. Атлантика лежала перед ними, манила свинцовым блеском волн и неразгаданными тайнами. Если в тебе нет хотя бы капли романтики, смысла выходить в море нет.

У руля стоял Стенли, обладавший слухом летучей мыши и подававший реплики с мостика.

– Господа, не стоит ходить уже проложенными маршрутами, – заявил он, выслушав предложение Артура вновь пройти близко к европейскому берегу, заходя во все крупные порты, как это случилось в прошлом году. – Конечно, прелести красоток из прибрежных кабаков – это прекрасно, но увлекаться не стоит. Артур, тебе студенток не хватает?

– Я же не в том смысле! – оскорбился доктор Миррен.

– А я в том, – отозвался Стенли.

– Есть предложение, – вмешался Навин.

– Поплыть в Индию? – улыбнулся Деннис, отрываясь от изучения карты.

– Нет, что ты, конечно нет, – отмахнулся Ранкар. – Туда-то зачем?

– Друзья, давайте выслушаем предложение, – вмешался Стенли. – Куда мне править?

– Меня, как физика, давно интересует феномен Бермудского треугольника. – Сообщил Навин и постучал пальцем по соответствующей точке на карте. – Предлагаю отправиться сюда. Заодно и на Багамы можно… – Взгляд его мечтательно затуманился.

– О, Навин, ты веришь в эту чушь? – прищурился Деннис. – Неужели?

– М-м-м… – индус покачал головой. – Я мало во что верю. Пока не увижу своими глазами. Вот, хочу увидеть.

– Почему бы и нет? – поддержал его Артур. – Слухи об этой аномалии ходят еще со времен Геродота. Говорят, там располагалась Атлантида, сгинувшая давным-давно в невообразимой катастрофе. А след остался – этот самый таинственный треугольник.

– О, да у нас на борту парочка закоренелых мистиков-романтиков! – проговорил Стенли, спускаясь с мостика в кают-компанию. – Я лег в дрейф, пока вы тут решаете. – Он прошел к бару и плеснул себе бренди в пузатый бокал. – Атлантида, Бермудский треугольник… Сирены и амазонки…

Артур и Навин переглянулись и хором протянули:

– Тюююю! Неужто нельзя?

– Можно, – благосклонно разрешил Стенли. – И идея мне нравится. Багамы… А уж осмотр треугольника этого Бермудского по пути я как-нибудь переживу.

– Три голоса есть, – подытожил Навин. – Что скажешь, Деннис?

– Подчиняюсь мнению большинства, – кивнул Гловер. – Меня треугольник не особо волнует, а вот острова я бы посетил. Пальмы, море…

– Островитянки, – добавил Стенли, допивая бренди. – Курс на зюйд-вест, господа!

Вечерело, яхта, мягко рокоча двигателями, скользила по мелким волнам на запад. Огромное алое солнце проваливалось в облака, затянувшие горизонт. Друзья сервировали на палубе стол, из камбуза доносился чудесный аромат. Навин готовил что-то национальное.

– Как ты думаешь, – спросил Стенли Денниса, – мясо будет?

– Говядина, скажи еще, – прошептал Артур. – Он же вегетарианец, всегда им был!

– Я в курсе, – отозвался Деннис, поправляя приборы на столе. – Но мы-то не вегетарианцы!

– Тихо! – шикнул Стенли. – Пусть без мяса, но он готовит. Хотите питаться консервами? Или сами к плите встанете?

Артур и Деннис синхронно сделали жест, призванный обозначать «чур меня».

– То-то же, – резюмировал Стенли. – Если блюдо на вкус будет так же хорошо, как и на запах, я еще и ваши порции съем, если вы откажетесь.

– Отказаться? Ни за что! – возмутился Деннис.

– Эх, а я уже размечтался, что вы без мяса есть не будете…

Навин вышел из камбуза с огромной миской, накрытой крышкой, и торжественно водрузил ее в центр стола.

– Прошу! – поклонился он. – Кто будет выполнять роль официанта?

– Мы не на парадном приеме в Букингемском дворце, – отмахнулся Деннис, поднял крышку и вдохнул аппетитнейший аромат. – Каждый обслужит себя сам! – провозгласил он и положил себе на тарелку солидную порцию нута, тушеного с овощами и приправами.

Остальным дополнительного приглашения тоже не понадобилось, друзья с энтузиазмом набросились на еду, миска скоро опустела. Навин принес из камбуза кофейник и сладкие булочки.

– Неужели ты их испек? – благоговейно рассматривая выпечку, поинтересовался Деннис.

– Мог бы, но не стал. Разморозил полуфабрикат и разогрел в микроволновке. – Честно признался Навин.

– Все равно, ты – гений, – вздохнул Артур.

– Приятно слышать, – усмехнулся Навин. – Хотя если посмотреть на ситуацию с другой стороны… На мой взгляд умение готовить – необходимая вещь. И ничего в этом исключительного нет.

– Пусть этим занимаются специально обученные люди, – заявил Стенли.

– По мне – так пусть жена готовит, – высказал свое мнение Артур.

– А до того счастливого момента, как ты прикуешь супругу к плите, будешь питаться консервами и полуфабрикатами? – съехидничал Деннис.

– И что в этом такого? – искренне удивился Артур. – Вот, булочки – размороженный полуфабрикат, а какие вкусные!

– Свежевыпеченные они бы были просто совершенством, – мечтательно протянул Стенли. – Ароматная хрустящая корочка, воздушный теплый мякиш, намазать тоненький слой сливочного масла, подождать, пока масло растает – и откусить кусочек. Блаженство! И глоточек крепкого чая… Экстаз!

– Раб желудка! – буркнул Артур.

После ужина друзья пустились в кают-компанию. Деннис по пути заглянул в рубку, снять показания приборов и получить метеосводку. Спустя пять минут он присоединился к остальным.

– Прогноз какой-то странный, – сообщил он. – Не могу понять…

– Что такое? – Стенли взял из рук Денниса распечатку и зашуршал листами, бормоча что-то себе под нос. – Что-то тут не сходится…

– Вот и я не понимаю. – Развел руками Гловер.

Артур и Навин слабо разбирались во всей этой морской премудрости, поэтому беседовали о своем, не особо беспокоясь на счет метеосводки.

– Ты действительно веришь в то, что Атлантида существовала? – Навин извлек из шкафа кальян и готовился разжечь его.

– Историки, жившие в древние времена, писали о ней, как о реальном факте. – Ответил Артур.

– Ну, они, помнится, много о чем писали… – скептически проговорил Навин, заканчивая подготовку кальяна. Он поправил крышку и взял в руки мундштук.

– И многое оказалось правдой. Нашел же Шлиман Трою. – Парировал Артур.

– Хм… Действительно. – Согласился Навин, раскуривая кальян. Кают-компания наполнилась ароматным дымом яблочного табака. – Но Атлантида ведь была, по легенде, огромным континентом, а не просто городом. И никаких следов.

– Пока никаких следов. Именно потому, что все считают Атлантиду легендой, мифом. – Возразил Артур.

– А ты не считаешь? – уточнил Навин, выпуская дым колечками.

– Я не знаю. – Честно признался Артур. – Но мне кажется, что Атлантида просто ждет своего Шлимана. И технологий, ведь это не просто сожженный и заметенный песками город, это земля, погрузившаяся в пучину, укрытая несколькими километрами водной толщи.

– А почему ты считаешь, что Бермудский треугольник имеет к Атлантиде какое-то отношение? – Навин прикрыл глаза и наслаждался ароматом яблок.

– Говорят, Атлантида была древней и могучей цивилизацией, греки считали атлантов колдунами, египтяне многому у них научились. – Мечтательно проговорил Артур.

– И как это связано с исчезновением кораблей и самолетов? – Ранкар откинулся на диванные подушки стал поразительно похож на персонаж «Тысячи и одной ночи».

– Я не знаю, но тут какая-то тайна… – Артур задумался.

– А ты, видимо, мечтаешь стать Шлиманом для Атлантиды, – рассмеялся Навин.

– О, каждый археолог мечтает открыть какую-нибудь древнюю цивилизацию. Или, по меньшей мере, найти сгинувший город. – Не стал отнекиваться Артур.

– В таком случае ты не мелочишься…

– Братцы-романтики, – вмешался в их беседу Стенли, – позвольте вернуть вас с неба на землю. Нас ждет серьезное испытание.

– Что? – непонимающе моргнул Артур.

– Шторм. Циклон. Буря. – Ответил Стенли.

– Метеосводка, – объяснил Деннис. – Аномалия атмосферного давления.

– Если ты считаешь, что мы все поняли… – отложил мундштук Навин.

– Простыми словами, – проговорил Стенли, – ночью мы пройдем через область низкого давления. Поднимется сильный ветер, дано штормовое предупреждение. Может, ничего страшного, а может…

– Что? – осторожно спросил Артур.

– Сухая гроза. Без дождя. Очень красивое, но очень опасное явление. Так что… Готовимся встретить бурю. А пока предлагаю всем вздремнуть до вечера, дабы набраться сил перед бессонной ночью.

Это лишь иллюзия, что темнота – всего лишь отсутствие света. Темнота бывает гораздо страшнее, чем о ней смеют думать обыватели. Бывает тьма, из которой приходят чудовища – склизкие твари, или твари костлявые; в темноте слышны их шаги и сухой треск хитина. Бывает тьма, в которой колышутся мутные тени, их присутствие сдавливает горло, душит, не дает дышать. Бывает и так, что всё летит осколками, а за разбитой привычной чернотой – что-то еще более страшное, бесконечное и безысходное.

…Мир летит в тартарары. Мир раскалывается, исступленно крича, истекая гноем пылающих рек. Поперек великой обитаемой земли, поперек гор и долин, городов и людей бежит трещина, и осколки скал щерятся клыками голодного чудовища, наконец-то обретшего свободу. В его разверстой пасти исчезают комья тел, земли, тумана. Чудовище орет, танцует, не слыша никого, кроме себя. А из трещины растет стена, разрывая зверю глотку.

И если вы полагаете, что стены – это совсем не страшно, значит, вы никогда не видели настоящей тьмы.

Из чего сделана Стена? На этот вопрос никто не может дать ответа. Кто-то говорит, что из самых мерзких людских душ; боги сгребали их с земли, лепили черные снежки, перебрасывались ими, а когда снежков стало слишком много – воздвигли Стену. Кто-то верит, что Стена – это просто кусок Изначальной Тьмы, которая была до людей, до богов и мира – вообще до всего. Кто-то не осмеливается даже думать о Стене, ведь она, стоит подольше задержать взгляд или мысль, заберет тебя, всосет, и ты станешь крохотным камешком у ее основания, и до конца вечности на тебя будет давить неизмеримая толща…

А тебе деваться некуда – и ты идешь, под твоими стоптанными кроссов5ками хрустят осколки обсидиана, руки вытянуты вперед, чтобы создать иллюзию, будто от твоих шагов что-то зависит… И, наконец, ты упираешься в Стену; тебе даже голову не надо поднимать, чтобы понять: Стена растет из сердца мира и упирается в небо.

И пока ты, тяжело дыша, пытаешься осознать этот факт, пытаешься привыкнуть к тому, к чему нельзя привыкнуть, твои ладони предают тебя: они уже пустили корни, и ты не можешь оторвать их от Стены. Заливисто хохочут демоны, ты кричишь, но из горла вырывается только сдавленный хрип. Ты бьешься, словно пойманная в силки птица, ты хочешь обратно, к высокому небу, ветру, щекочущему крылья, к бесстыдной наготе облаков, – но всё это осыпается пеплом на твои волосы. А потом ты сам становишься горящим деревом, прахом, камнем, черной звездой, ничем, ничем, ничем…

Навин проснулся и еще долго лежал неподвижно пытаясь понять, что означает этот сон, что он сулит. Стена…