Читать книгу Клятва двух миров - Елена Александровна Крючкова - Страница 4

Планета Церера в галактике Туманность Андромеды, год 8018 от Р.Х. или год 5518 после отбытия с Земли. Конфедерация Цереры, город Целестия.

Это случилось ровно месяц назад.

Ликорис Фаррел всю свою жизнь считала себя самой обычной девушкой. Она жила в уютном пригороде городе Целестия, одного из крупнейших населенных пунктов Конфедерации Цереры, раскинувшейся на одноименной планеты.

Планета Церера находилась в галактике Туманность Андромеды.

Более пяти тысяч лет назад, в 3500 году, на Земле начались проблемы. Население голубой планеты уже давно освоило и колонизировало луну и Марс. Но вопрос перенаселения и нехватки ресурсов всё равно стоял остро.

К счастью, человечество активно осваивало Солнечную систему и дальше. Подходящих для жизни или хотя бы для терраформирования планет не находилось, но ресурсы встречались очень даже интересные.

Благодаря металлам, открытым на Марсе и Венере, ученые смогли создать уникальный материал. С помощью которого открылась возможность строить космические корабли дальнего следования с двигателями, быстро переходящими любые расстояния.

Разумеется, количество металлов оказалось ограничено, а воссоздать их аналоги не представлялось возможным.

Пока ученые занимались постройкой кораблей, на Земле началась страшная эпидемия, которую прозвали вирус Греи, в честь доктора Виолетты Греи, отделившей его от остальных заболеваний. Хотя космические порты, взаимодействующие с Марсом и Луной быстро закрыли, несмотря на все предосторожности, болезнь проникла и туда…

Неизвестный недуг буквально косил людей. Он начинался, как обычная простуда, затем у больных начинался сильный жар, а после они буквально-таки начинали разлагаться на глазах. За несколько дней человека не становилось…

Увы, но как ни старались лучшие медики различных стран мира, эффективного лечения так и не нашли.

Кто-то из людей ушёл в леса, стремясь избежать контакта с болезнью. Другие соглашались на экспериментальное лечение, с подсаживанием ДНК-животных или содержащее специальные растительные методики, изменяющее тело человека… А группа ученых, предложила безумную на первый взгляд идею: на новопостроенных космических кораблях для дальних следований, покинуть зараженную Землю, Луну и Марс. И отправиться в глубины космоса, дабы найти новую, пригодную для жизни планету…

Подобная идея казалась совершенно сумасшедшей, ибо на поиски могли уйти столетия. Хоть и предполагалось, что все пассажиры кораблей, управляемых искусственным интеллектом, будут погружены в криоген, задумка могла не увенчаться успехом…

Но среди миллиардов, населяющих Землю, Марс и Луну, нашлись несколько миллионов людей, которые согласились на это. Среди них было множество ученых, которые верили в успех предприятия.

И вот, корабли вместе с добровольцами отправились в космос… Тот год начинали считать временем отбытия.

Корабли, которые назвали «Церера» и «Юнона» в честь античных богинь, провели в космосе ни много, ни мало, а сто девяносто лет. Они пересекли всю галактику Млечный Путь, и достигли Туманности Андромеды. В глубинах новой галактики, искусственный интеллект кораблей обнаружил две подходящие для жизни планеты в одной системе, похожей на Солнечную.

Корабль «Церера» приземлился на третью от местного светила планету, а корабль «Юнона» на четвертую…

Позже, люди назвали эти планеты в честь кораблей, которые доставили их туда…

Люди быстро начали обустраиваться на новых местах обитания (благо, корабли перевозили также все необходимые для этого материалы). И в скором времени установили связь между Церерой и Юноной.

Но вот корабли, которые доставили людей в Туманность Андромеды, после столь далекого перелета, не могли более выходить в космос…

С тех пор, освоение космоса началось для человечества заново. Систему Гелиоса (так назвали местное Солнце), люди освоили. Но вот выходить куда-то дальше не могли: не было необходимых металлов для постройки подобных аппаратов…

Разумная жизнь на Церере и Юноне до прибытия человечества отсутствовала. Хотя, на планетах водились некоторые виды животных, чем-то напоминающие земные…

Церера имела два спутника, которые прибывшие сюда более пяти тысяч лет назад люди с Земли, назвали похожими именами на спутника лазурной «колыбели человечества». А именно: Муна и Лунаэ.

У Юноны тоже имелись три спутника. Они получили имена Гестия, Зевс и Геба.

На обоих планетах решили установить всепланетное конфедеративное устройство, на манер государственного управления Луны и Марса. Соответственно получились Конфедерация Цереры и Конфедерация Юноны, с крупными городами – административными центрами округов (как правило их названия совпадали с наименованием городов).

Разумеется, связь с Землей, или как её стали называть теперь, Затерянная Терра, установить не удалось.

Никто не знал, что произошло на Земле, Луне и Марсе, с оставшимися на них жителями.

Это правда, что многих выкосила неизвестная болезнь, и цивилизация пришла в полный упадок. Те люди, которые соглашались ранее на экспериментальное лечение, мутировали, и их тела стали сильно отличать от людских.

Постепенно на фоне общей разрухи люди утеряли многие знания. И человечеству, оставшемуся на Земле, Луне и Марсе пришлось учиться заново…

Постепенно на Земле образовалась новая цивилизация, на Луне сложилось процветающее королевство, а на Марсе возникли свободные города…

Единственное, что помнило разрозненное по Солнечной системе человечество, не имеющее возможности поддерживать друг с другом связь, так это общий язык, возникший в XXIII веке для упрощения международных коммуникаций. Его называли нео-латынь, ибо он основывался на древнем латинском языке.

Конечно, каждое королевство со временем приобретало свои особенности в речи. Но в общем и целом, люди из разных уголков разоренной Земли могли понять друг друга…

А людей неспособных использовать магию, и у которых проявление этой способности сопровождались вспышками агрессии на Земле позже прозвали «одержимыми Греей». Хотя доктор Виолетта Грея и открыла совершенно другой вирус, но память о сеемом им хаосе наложилась на людей. И образ вируса превратился в тёмную богиню…

В Конфедерациях Цереры и Юноны тоже использовалась нео-латынь. Но в каждом городском округе можно было найти курсы и учебные заведения с так называемыми «старинными языками». Многие изучали английский, французский, русский, чешский и другие языки, дабы читать классические литературные произведения в оригинале. Это считалось к Конфедерациях хорошим тоном. Ибо корабли «Церера» и «Юнона» в своё время переправили не только людей, но и все плоды человеческой культуры…

Что до разоренных Земли, Марса и Луны, то их объединяло с населением далёких Конфедераций ещё кое-что: использование энергетической науки.

Энергетическая наука, или попросту ЭН была открыта ещё в далёком XXIII веке ученой по имени Мария Мендоса. Её смысл заключался в том, что с помощью наполняющих мир энергий, можно преобразовывать и создавать предметы, при этом не меняя их природы. Например, можно превратить в воду в лёд, или же передвинуть крупный предмет, не касаясь его. Но нельзя с её помощью исцелять тяжёлые болезни, создавать что-то из ничего или обращать металл в дерево…

Жители Цереры и Юноны тоже помнили про ЭН, и продолжали развивать его. А люди Земли, Луны и Марса утратили многие знания, и теперь просто называли ЭН «магией».

Приверженцы храма Святой девы на Земле пошли дальше: они объявляли еретиками всех, кто не мог использовать магию, ибо считали её благословением богини. Образ которой оказался смешением из открывшей некогда ЭН госпожи Мендосы и девы Марии…

***

Итак, эта история произошла ровно месяц назад, в конфедерации Цереры, в округе Целестии, в пригороде одноименного города.

Ликорис Фаррел, двадцатилетняя студентка второго курса исторической академии Целестии, пробудилась в чудесный весенний воскресный день. Ночью ей снились странные сны. Сначала она видела смутные видения о древних временах на Земле, об эпохе древней Скандинавии. Потом ей снилось, что она преподавательница истории на Земле, в начале двадцать первого века, и как она читает чьи-то дневники. И завершали причудливые видения сны о жизни на Марсе и о фантастических исследованиях космоса…

«Кажется, мне нужно меньше ходить в виртуальных симуляторах Земли, и читать фантастические романы»… – думала в таких случаях госпожа Фаррел, и тут же отбрасывала размышления о снах из головы. В конце концов, эти сновидения оказывались настолько смутными и туманными, что хоть они периодически и снились девушке, она не предавала им значения.

К тому же, накануне ей позвонил её молодой человек, Пауло Лагаз. Сказал, что желает сообщить нечто важное, и позвал в милое кафе в Целестии.

Ликорис и Пауло нравились друг другу ещё со старшей школы, и встречались уже три года. «Неужели, он собирается поговорить о нашем будущем?» – пребывала в сладостных мечтах госпожа Фаррел.

Девушка встала и принялась проводить себя в порядок. Она выбрала для встречи со своим кавалером модное платье желтого цвета, и аккуратно расчесала свои золотистые волоса. Её туалет дополнял её любимый серебряный медальон с сапфировой каплевидной пластиной на верхней крышке.

Это украшение девушке в детстве передала её матушка, Децима Фаррел. Она являла собой приятную женщину средних лет со светло-русыми волосами и зелеными глазами. Она работала инженером в научной компании «Старлайт», которая располагалась в том же пригороде где обитало семейство Фаррелов, недалеко от их дома.

Отец Ликорис, Энио Фаррел, мужчина среднего возраста с темными волосами, голубыми глазами и на удивление бледной кожей, был скульптором. Конечно, высшие технологии уже давно позволяли создавать скульптуры, картины, музыку и другие элементы искусства с помощью различных программ и 3d-принтеров. Но именно поэтому, они уже давно не ценились. Высоко оценивался именно человеческий труд.

Надо признать, что работы Энио пользовались популярностью, и без заказов он не сидел.

Ещё у Ликорис была младшая сестра, Эми. Разница в возрасте со старшей у них составляла пять лет, и сейчас пятнадцатилетняя особа ходила в школу.

В отличие от светловолосой Ликорис, которая, по утверждениям родителей, унаследовала свои золотые локоны от покойной бабушки, младшая дочь больше походила на мать. Её волосы имели средне-русый оттенок, а глаза, как и у матери, обладали насыщенным зеленым цветом.

В этом году она перевелась в старшую школу, и вообразила себя очень взрослой. Ликорис по этому поводу относилась к Эми крайне снисходительно, считая её ещё ребенком. Посему, сестры частенько спорили и вредничали друг с другом…

…Её немного покрутившись у зеркала, госпожа Фаррел поправила короткий рукав на платье, из-под которого виднелся серебристый узор татуировки.

«Вечно это печать вылезает из-под моих платьев… Мне не очень аккуратно её поставили», – недовольно насупилась молодая особа.

Речь шла о следующем. Как известно, почти все люди в Конфедерациях Цереры и Юноны могли использовать ЭН. В прошлом, вскоре после прибытия на планеты начались различные конфликты с участием ЭН (впрочем, они случались ещё и на Земле, и на Луне, и на Марсе). Посему, новообразовавшийся совет Конфедераций решил, что в столь непростые для людей времена, как обустройство на незнакомых планетах, нужно решить вопрос, дабы люди не причиняли друг другу физический вред.

В срочном порядке собрали лучшие умы, которые в скором времени создали так называемые «ЭН-печати»: специальные нано-частицы. Их ввели всем взрослым, и вводили в кровь каждому новорожденному младенцу в Конфедерациях.

Нано-частицы ЭН-печати воздействовали на нервную систему человека. И если он даже подсознательно собирался причинить физический вред другому человеку с помощью ЭН, оружия, иного предмета или без их помощи, нано-частицы тут же подавляли эти желания.

Посему, преступность на Церере и Юноне отсутствовала напрочь, вплоть до мелких краж. И поколения современных детей, проходившие в школах историю Земли, недоумевали: почему в древности было так много войн? Как может один человек причинять вред другому, а тем более отнимать чужую жизнь? Ведь жизнь бесценна…

К тому же, ЭН-печати играли ещё одну важную роль. Конечно, большинство людей могли свободно использовать энергетическую науку (обычно, способности к ней проявлялись в период переходного возраста). Но были и те, у кого эти способности не проявлялись вообще, или же показывали себя после двадцати лет.

Порой, столь резкое открытие подобных способностей приводило к вспышкам ужасающей агрессии, человек переставал себя контролировать и представлял угрозу для всех окружающих. Последствия были самые, что ни на есть печальные…

В своё время, на Земле научились обнаруживать склонность к подобному заранее, и таким людям просто прописывали курс специальных препаратов. Они успокаивали нервную систему и предотвращали отрицательные последствия…

ЭН-печать тоже предотвращала подобные ситуации. И запоздавшие способности к использованию ЭН проявлялись мирно и спокойно.

Конечно, ЭН-печати фактически являлись нано-частицами и вводились в кровь. Но для общего спокойствия, Конфедерации Цереры и Юноны «клеймили» своих граждан, в подтверждение того, что в организме есть ЭН-печать. Выглядело клеймо как серебристая татуировка в виде небольшого лотоса.

Выбрали этот цветок не случайно: ещё с древнейших времен на Земле, в буддизме, он олицетворял чистоту. А ЭН-печать вела своего рода к «чистоте», по крайней мере исключая причинения физического вреда другому живому человеку…

Казалось бы, что в Конфедерациях Цереры и Юноны царил рай земной! Но как бы не так… Пусть ЭН-печать и исключала причинение вреда другому человеку, она не могла спасти людей от моральных издевательств, которые зачастую процветали. И не могла оградить своего хозяина от попытки самоубийства… Посему, проблема суицида в конфедерациях стояла остро…

Конечно, существовало множество психологов, психиатров и препаратов для лечения депрессии. Но далеко не все люди вовремя обращались за помощью…

…Но Ликорис Фаррел жила обычной жизнью и была вполне счастлива. Спустившись на первый этаж к завтраку, она обменялась формальными любезностями с родителями и лёгкими колкостями с младшей сестрой.

Децима сразу смекнула, что старшая дочь собралась на свидание.

– Ликорис, встречаешься сегодня с Пауло? – как бы невзначай спросила она, раскладывая блинчики семейству.

– Да, встречаюсь, – невозмутимо ответила девушка.

Эми покосилась на старшую сестру и тут же принялась уплетать блинчик. Амурные дела Ликорис её мало заботили. «Я выше всех этих глупостей! Я должна много учиться, дабы стать хорошим генетиком!» – всегда думала она, намереваясь после школы поступать на генетический факультет.

Ликорис же прекрасно знала, что родителям по непонятным ей причинам не нравится её молодой человек. Точнее, очень даже знала почему…

– Не спорю, Пауло неплохой парень, но он несколько безответственен для своего возраста, – встрял в разговор отец. – Почему бы тебе не обратить внимание на своего кузена Сиэля?

Конечно, юридически, в Конфедерациях Цереры и Юноны была полная свобода выбора партнера для вступления в брак. Но состоятельные семьи, к коим относились Фаррелы, как и много тысяч лет назад на Земле, предпочитали планировать свадьбы своих отпрысков сами…

Что до Сиэля, то он являлся приёмным сыном сестры Энио, Эфметель Рейнольд. Женщина усыновила его ещё давно, когда скончалась её кузина, биологическая мать мальчика. И Энио постоянно, как это говорится «проедал плешь» старшей дочери, дабы та обратила внимание на Сиэля, ибо считал его подходящей партией.

– Папа, восемьдесят первый век на дворе, а ты всё пытаешься сосватать меня за кузена, как какой-то средневековый земной деспот! – вспылила тем временем Ликорис.

– Как деспот?.. Я же хочу, как лучше… – растерялся отец.

– Верно, пусть она решает сама, – поддержала дочь Децима, тоже не разделявшая восторгов мужа по поводу Сиэля. – Но всё-таки, я за то, чтобы она выбрала кого-нибудь поприличнее Пауло…

Эми, продолжая поглощать блинчики, с молчаливо-философским видом наблюдала за утренней перепалкой. Подобные события частенько случались в доме Фаррелов, и младшая сестра предпочитала в это не встревать.

Тем временем, Ликорис вздохнула, и вежливо откланявшись, удалилась из-за стола, заявив, что придёт вечером. Она покинула дом и очутилась в саду.

Вдруг, её охватило неясное чувство, будто она видит свой дом в последний раз.

Ликорис встряхнула головой, оглядываясь по сторонам. Перед её взором предстал их жилище: большое бежевое трёхэтажное здание, расположившееся в центре сада.

Дом семьи Фаррел украшали резные ставни, в которых поблескивали обычные стёкла на первом и втором этаже, с витражными вставками на третьем. Крышу покрывала новенькая красная черепица в старинном стиле. Хоть само здание и возводилось без малого двести лет назад, черепицу недавно поменяли.

На доме красовались богатые барельефы искусной тонкой работы. Внутрь вели массивные двери, возвышавшиеся на крыльце, крышу которого подпирали увитые плющом колонны.

Недалеко располагались клумбы с розами и с ликорисами, цветами, в честь которых Фаррелы и назвали свою старшую дочь.

Ликорис пристальным взором смерила дом. Всё ещё обуреваемая неясными чувствами, девушка направилась к главным воротам.

Просто так пройти через них не представлялось возможности. На них висели особые замки, пропускающие лишь членов семьи и прислугу (два раза в неделю к Фаррелам приходила домработница).

Для того, чтобы ворота отворились, требовалась приложить к замку свой кристальный ключ, с намагниченной на него информацией.

У Ликорис магнитный ключ был вставлен в кольцо, и приложив его к замку, она легко выскользнула на улицу…

«Не понимаю, что на меня нашло? – размышляла она, бредя к автобусной остановке. – Почему у меня такое чувство, что я сюда больше вернусь… Наверное, я просто устала…»

Девушка ещё не знала, насколько её предчувствия окажутся близки к истине…

***

Ликорис доехала на магнитно-летающем автобусе до Целестии. Внешний вид транспортного средства очень походил на автобусы далёкого XXI века Затерянной Терры, только не имел колёс, парил над землёй, и конечно же, управлялся автопилотом.

Перемещались магнитно-летающие автобусы очень быстро. И уже буквально через несколько минут, госпожа Фаррел вышла на остановке у нужного кафе: здания в античном стиле и ионическими колоннами. Над дверью красовалась вывеска: «Афина», в честь древнегреческой богини войны. Хотя, многие посетители не понимали: как может быть связана богиня войны с кулинарией? Но как бы там ни было, отбоя посетителей кафе не испытывало. Ибо подаваемый там кофе был воистину хорош, пирожные весьма аппетитны, как, впрочем, и остальные блюда…

Ликорис зашла в кафе, оказавшись в просторном зале. В отличие от внешнего вида, внутренняя обстановка заведения являлась достаточно современной. Удобные небольшие столики чередовались с большими, везде стояли стулья с мягкой обивкой. У высоких, чуть затемненных окон красовались комнатные растения: небольшие деревца оливы.

«Пожалуй, оливы, это самое греческое, что есть в интерьере», – мысленно усмехнулась госпожа Фаррел.

Она осмотрела зал кафе, и за одним из небольших столиков заметила Пауло. С улыбкой, девушка устремилась к своему молодому человеку: он пришёл чуть раньше.

Обменявшись с ним формальными любезностями, и заказав себе кофе, которое принёс приятный официант, молодые люди немного побеседовали о погоде и природе. Коснулись и их разговоры и недавно прошедших семестровых экзаменах в исторической академии Целестии (они оба учились на одном курсе).

Как вдруг Пауло сказал:

– Ликорис, я хотел серьёзно с тобой поговорить.

– О чём же? – спросила та, уловив в голосе кавалера взволнованные нотки.

«Неужели он решил сделать мне предложение? Ох, ну я ещё морально не готова выходить замуж! Конечно, по законам Конфедерации Цереры, люди имеют право вступать в брак, с восемнадцати лет, но далеко не все делают это так рано…» – промелькнуло в голове у девушки. Она ещё не знала, как далеко от истины её предположение…

– Ты замечательная девушка, Ликорис, – начал тем временем Лагаз. – Мы с тобой встречаемся вот уже три года, а до этого были долго знакомы… И я понял, что ты стала для меня другом. Очень хорошим другом… Тогда как люблю я другую девушку…

Госпоже Фаррел на миг показалось, что она ослышалась. Она не могла поверить в услышанное, что её так просто и внезапно отвергли. Ведь всё же было так хорошо!

– Я надеюсь, что мы и дальше останемся хорошими друзьями, – нарушил юноша затянувшуюся тишину.

Он тоже ощущал себя неуютно. Собственно говоря, поэтому Пауло и позвал Ликорис в общественное место: признаться, наедине ему не хватало духа. Он боялся, что тогда она начнет кричать или плакать, и совершенно не представлял, что с этим делать. А в общественном месте, Фаррел, скорее всего, попытается сдержать свои эмоции.

Расчет молодого человека оказался верным: Ликорис, и впрямь, сдерживала бурю охвативших её чувств. Хотя девушке давалось это с большим трудом.

Едва сдерживая слезы, чувствуя себя полной дурой, она собрала остатки воли и достоинства и спросила:

– И кто же та особа, которая обошла меня в любви?

– Юлианна Сирин, – последовал ответ.

– Вот как…– вздохнула Ликорис.

Речь шла о первой красавице академии с длинными, словно у Рапунцель из древних земных сказок с медовыми волосами. У Юлианны были поразительно красивые и глубокие тёмно-серые глаза, обрамленные густыми ресницами. Она обладала прекрасными манерами, прекрасно училась, умела остроумно поддержать беседу и происходила из состоятельной семьи…

«Большинство парней в академии мечтают о Юлианне, – с горечью подумала Фаррел. – Оказалось, что и Пауло попал под её чары…»

– В таком случае, желаю тебе удачи. Добиться расположения госпожи Сирин непросто, – вслух промолвила девушка.

Она вызвала официанта, и расплатившись с ним за себя с помощью кристаллической карточки. С неё списалась общая для Конфедераций Цереры и Юноны валюта, попросту называвшаяся «кредитами». После чего, Ликорис быстро покинула стены «Афины».

Пауло на миг ощутил сожаление и даже захотел пойти за девушкой. Его охватили сомнения. Но они отступили буквально через несколько секунд. Молодой человек в одиночестве остался сидеть за столиком. Его разум заполняли мысли: «Нет, я больше не люблю Ликорис. В конце концов, не припомню, чтобы обещал быть с ней всю жизнь или жениться на ней! Правильно говорят – любовь живет три года. Моя же любовная химическая реакция к ней перегорела. Теперь мне нравится Юлианна…»

***

Ликорис не пожелала возвращаться домой на магнитно-летающем автобусе. Ей хотелось побыть в одиночестве, и она побрела по улицам Целестии по направлению к пригороду. Девушка знала, что в таком темпе доберется до дома часа через полтора, не раньше.

Плакать больше не хотелось, а недавнюю симпатию к Пауло сменили обида и чувство отвращения. «Внутри словно образовалась пустота… Уверена, что разрыдаюсь, едва доберусь до своей комнаты…» – вертелось у неё в голове.

Ликорис впервые оказалась в ситуации, когда её бросил молодой человек. В глубине души она не верила в это, и ожидала звонка по кристаллическому планшету: что это была шутка, что Пауло был не прав, или нечто подобное…

Но никто не звонил, и пустота постепенно заполнялась противным отчаянием и растерянностью.

Фаррел брела домой на автомате, и чуть не налетела на пожилого дворника. Извинившись, девушка немного ускорила шаг.

Дворник что-то пробормотал под нос, и продолжил мести мусор длинной метлой.

Казалось бы: почему в столь высокоразвитом обществе, как Конфедерация Цереры (да и Юноны тоже) подобную непрестижную работу не выполняли андроиды?

На самом деле, ещё давно, в XXII веке на Земле, была попытка ввести труд андроидов. Это привело к тотальной безработице и сильнейшему кризису. В итоге, андроидов оставили только для помощи на технических предприятиях и для кварталов красных фонарей, где они занимались древнейшей профессией. Разумеется, для этой отрасли, андроидов делали очень похожих на людей. Единственным сознательно оставленным отличием служило то, что на задней части шеи у них оставался вполне видный разъем для зарядного кабеля. А на лице (на лбу или на щеке) непременно ставили знак яркий производителя.

Что до андроидов на предприятиях, то они также могли быть очень похожи на людей (если не считать знака производителя или разъёма для кабеля), то и просто иметь футуристический гуманоидный вид…

Что до искусственного интеллекта, то он имелся, но был ограничен в развитии, и направлен лишь на определенную отрасль…

А на всех остальных местах, как в лучшие времена XX века вновь трудились люди… И с тех пор, к практике широкого введения андроидов на рынок труда не возвращались.

Они даже свободно не продавались, чтобы не перебивать рабочие места у домашнего персонала и на фермах.

Точно такую же практику переняли Конфедерации Цереры и Юноны. У них андроиды работали только в кварталах красных фонарей или помогали на технических предприятиях… В свободной продаже их также не было…

…Примерно через полтора часа Ликорис добралась до дома. Немного повздыхав, и потоптавшись на месте, она подошла к воротам, и приложила к нужному месту заветное магнитное кольцо. А именно: к металлической пластине с углублениями по краям.

Ворота раскрылись с негромким скрипом. Фаррел, потупив очи долу, вошла внутрь. Проход тотчас поспешил закрыться.

Миновав клумбы с розами и ликорисами, в честь которых и была названа, молодая особа достигла крыльца, и поднялась по ступеням. Где вновь приложила своё кольцо к пластине, напоминавший ту, что красовались на главных воротах. Дверь открылась, и девушка вошла внутрь…

***

Эми вскоре после ухода Ликорис, тоже покинула дом: отправилась на прогулку с подружками.

Что до матери семейства, госпожи Децимы Фаррел, у неё по воскресеньям были выходные. Её интуиция с самого утра уверенно говорила: сегодня что-то непременно случится. И, так уж повелось, что чутьё ещё ни разу не подводило женщину…

…Децима предавалась чтению в своём кабинете. Кабинет, расположившийся на втором этаже, являл собой просторное, светлое помещение, с высоким потолком. На нем красовалась искусно выложенная мозаика, изображающая причудливые узоры в светлых пастельных тонах. На полу лежал пушистый ковёр. Стены украшали дорогие тканевые обои салатового цвета.

Дорогая мебель, изготовленная из местного красного дерева, очень похожее на земное, подчёркивала достаток своей обладательницы.

У чуть приоткрытого окна, слегка прикрытого тёмно-зелёными портьерами, подхваченными золотыми лентами, располагался массивный рабочий стол. У него стояло кресло (обтянутое бархатом в тон портьерам) за которым и сидела женщина.

Она читала толстую книгу в кожаном переплёте. Этот монументальный труд его автор посвятил новейшим исследования по ЭН.

…От чтения Дециму оторвала замеченная краем глаза картина за окном. Она узрела Ликорис, переминавшуюся с ноги на ногу у главных ворот. Похоже, и на сей раз предчувствие не подвело госпожу Фаррел…

– Она выглядит подавленной… И вернулась раньше, чем я предполагала… – пробормотала женщина, сразу смекнув, что у старшей дочери проблемы на амурном фронте.

Децима положила в книгу золотистую плотную ленту, служившую закладкой, и поднявшись с кресла, поспешила вниз…

Едва она покинула свой кабинет, как наткнулась на своего супруга. Энио выглядел крайне взволнованным, и отнюдь не потому что увидел в окно расстроенную дочь. Мужчина даже не подозревал про её возвращение.

А тем временем, Ликорис, зайдя домой, оказалась в просторном коридоре. На полу первого этажа лежали гранитные, гладко отшлифованные и идеально подогнанные друг к другу плиты. Свод подпирали массивные мраморные колонны, украшенные изящной резьбой. Сам же потолок представлял собой искусную роспись под голубое небо. Но привычная обстановка не интересовала её. Куда больше внимание девушки привлекли голоса родителей, доносившиеся со второго этажа.

Ведомая любопытством, она тихонько поднялась на половину лестницы и прислушалась…

Энио, с трудом беря себя в руки обратился к жене:

– Эфметель только что связалась со мной! Она просит прислать к ней Ликорис, дабы та начала осваиваться там! Сама знаешь – ей предстоит многое узнать, понять и увидеть, прежде чем она будет готова к выполнению своего предназначения…

– Что? – округлила глаза Децима. – Неужели время уже пришло? А другой подходящей кандидатуры для этого нет?

Мужчина отрицательно покачал головой:

– Я так надеялся, что Ликорис сможет жить жизнью простого человека… Но видимо, это всё-таки невозможно… Как ей теперь всё объяснить? Как рассказать, что я забрал её у настоящей матери, и что она не простой человек?..

– Энио! Не говори так, – строго одернула его жена, мысленно надеясь, что дочь не услышала этих слов. Эта правда, что Ликорис, в отличие от Эми, не приходилась ей родным ребенком. Но Децима воспитывала её с младенчества, и любила как свою. И этот факт до сих тщательно скрывался от обеих девочек…

Но, увы, было поздно, ибо с лестнице послышался топот вниз…

– Ликорис?.. – ошеломленно переспросил отец семейства, с ужасом, осознавая происходящее.

Децима тоже стояла несколько мгновений в оцепенении. Наконец, окончательно поняв, что произошло непоправимое, родители бросились вслед за дочерью.

– Постой, Ликорис! – воскликнули они, ринувшись вниз по лестнице.

Но ещё на половине пути, они услышали стук входной двери: девушка выбежала из дома. Фаррелы решительно следовали за своим чадом, намереваясь всё объяснить. Едва они оказались в саду, как увидели девушку, скрывающуюся за захлопывающимися воротами. И в следующее мгновение услышали звук отходящего от остановки напротив дома магнитно-летающего автобуса.

Фаррелы-старшие выбежали из сада, и в полной беспомощности уставились на уходящий в сторону Целестии транспорт.

Мысленно проклиная то, как быстро перемещаются магнитно-летающие автобусы, родители с чувством полной безнадёжности осознали свою беспомощность.

– Ты номер маршрута разглядел? – первой пришла в себя, и попыталась взять себя в руки, Децима.

– Нет, они слишком быстро перемещаются… – убитым голосом выдавил из себя мужчина. – Здесь проходит несколько рельсов, направляющиеся в разные точки Целестии… Остается только разыскивать её по всему городу… Надеюсь, она ничего с собой не сделает…

– Вряд ли, психологические тесты, которые неоднократно проходила Ликорис в учебных заведениях, не выявили у неё склонность к суициду, – пыталась успокоиться Децима. – Но в таком состоянии её лучше не оставлять. Посему, заводи машину и поехали: кажется, я знаю, куда она могла пойти.

– И куда же?

– Туда, куда направляются все расстроенные подростки и представители молодежи – в парке Русалок в северо-западной части Целестии.

Парк Русалок был построен триста лет назад, и получил своё название в честь множества скульптур этих мифических существ, раскиданных по парку. В центре, на небольшой площади, круглосуточно транслировалась голографическая версия истории Ганса Христиана Андерсена, «Русалочка».

Многочисленные аллеи, вымощенные тёмно-зелеными плитами, плавно переходили в мостики, перекинувшиеся через ручьи и главную реку Целестии, Наяду.

Изначально городским управлением планировалось, что парк Русалок просто станет прогулочным местом.

Но в скором времени, сень плакучих ив, чьи образцы были забраны ещё с Земли, и очень удачно прижились на Церере, и многочисленные беседки стали использоваться с несколько иными целями. Многие подростки и студенты, переживающие травлю в учебных заведениях, приходили туда проплакаться и побыть наедине со своими мыслями. Вслед за ними по количеству пролитых слёз шли офисные работники и домохозяйки.

Конечно, кто-то использовал парк исключительно в прогулочных целях. В основном – местные жители. Родители выгуливали детей, собачники и кошатники – своих питомцев.

Несмотря на мирную, хоть и печальную атмосферу парка, он всё-таки обладал дурной славой. Не редкостью были случаи, когда люди, желавшие свести счеты с жизнью бросались в воды Наяды с самого высокого моста парка или в более укромных местах, где не имелось свидетелей.

Местные жители, пришедшие просто погулять, за три века научились относиться к этому философски. Посему, предпочитали держаться основных аллей, и без лишней надобности не подходить к самому высокому мосту…

Туда-то немедленно и выдвинулись Фаррелы на своей магнитно-летающей машине…

***

Расчет Децимы оказался верным, и Ликорис, и впрямь направилась в парк Русалок. Она неторопливо брела по его аллеям, особо никуда не направляясь. Девушку обуревали самые противоречивые мысли: «Мало того, что меня бросил молодой человек, так ещё и выясняется, что моя мама, на самом деле не моя мама… Но кто тогда моя настоящая мать? Почему это скрывали от меня столько лет? Это несправедливо! И что значат слова папы, что я не простой человек?.. Кем я ещё могу быть?.. Ведь все мои медицинские анализы всегда были в норме…»

Вдруг девушка поняла, что ни разу ни ходила в обычную клинику. По настояниям родителей, она всегда проходила осмотр в клинике при научной компании матери, «Старлайт», направленной на обслуживание сотрудников и их семей. Оттуда же она получала все необходимые справки для учебных заведений. И как значилось в её медицинской карте, даже на свет она появилась в небольшом родильном отделении при клинике «Старлайта»… Странность или просто совпадение?.. Сложно сказать…

Девушка не заметила, как ноги сами привели её к самому высокому мосту парка Русалок. Она подошла к его перилам и пристально воззрилась на воду. Ликорис казалось, что вся её привычная жизнь вмиг разлетелась вдребезги, что всё вокруг было ложью с самого начала, и всё против неё… На миг её охватило малодушное желание спрыгнуть в воды Наяды. Девушка уже начала взбираться на перила, как вдруг осознала одну простую вещь: «Если я покончу с собой, то никогда не узнаю правду…»

Она вернулась обратно на твёрдую поверхность моста, как вдруг услышала голоса подоспевших родителей:

– Ликорис, не делай глупостей! Просим, выслушай нас, мы всё объясним!

При взгляде на приближающихся Дециму и Энио, на девушку новой волной нахлынула обида. Не в силах сдерживать слезы она закричала и зарыдала:

– Вы мне врали с самого начала! Как я могу вам верить?

Фаррелы замерли, чувствуя одновременно вину и беспокойство за дочь.

– Ликорис, всё не так просто… Твоя настоящая мать хотела, чтобы ты жила, как простой человек… Поэтому, я забрал тебя… – виновато потупил очи долу Энио.

– Настоящая мать? Разве она просто не бросила меня? Где она вообще? – всё больше и больше ярилась девушка.

На миг вокруг них зависла тишина. Никого поблизости к счастью или к несчастью не было. И тут Децима промолвила нечто совершенно неожиданное:

– Медальон который ты носишь ранее принадлежал твоей настоящей матери, моей госпоже… Её имя Рианнон и она с Затерянной Терры. Знаю, поверить в это сложно, но это правда…

Ликорис показалось, что она ослышалась. То, что только что сказала Децима показалось ей издевательством.

Не в силах больше сдерживаться, она уронила сумочку, которую до сих пор держала в руках, схватилась за голову и забилась в истерике, повторяя лишь одно слово:

– Неправда, неправда, неправда! Всё неправда!

Энио стоял в полной растерянности, что делать с истерией дочери. Децима бросилась к ней, дабы хоть как-то успокоить. Но тут произошло нечто поразительное: из медальона, висящего на шее молодой особы, вырвался оранжевый свет. Он стремительно окутал девушку, и в следующее мгновение она исчезла…

Шокированные Фаррелы несколько мгновений стояли в полном оцепенении. Первым в себя пришёл Энио:

– Её сильные эмоции активировали устройство переноса… Эфметель не ошиблась в ней…

Децима не в силах устоять на ногах осела на землю.

– Что теперь делать? – в полной прострации спросила она.

– Вероятно, придётся всё объяснить Эми… В конце концов, она вторая возможная кандидатка после Ликорис… Но это чуть позже… А сейчас я немедленно свяжусь с сестрой: мы должны непременно найти Ликорис… На её поиски отправимся я, Сиэль, и уверен, Эфметель выдаст нам ещё несколько человек в помощь…

***

Тем временем, Ликорис, проплакавшись вволю, внезапно осознала, что больше не слышит голоса родителей. Оглядевшись, она поняла, что находится отнюдь не в парке Русалок, а в незнакомом дремучем лесу.

Девушка перестала рыдать взахлёб, но всё же у неё вырывались слабые всхлипы.

– Что происходит? Где я?.. – в полной растерянности промолвила она.

Ответом ей послужила роковая тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом листьев на ветру.

– Мама?.. Папа?.. – позвала она, понимая, что произошло нечто непоправимое.

Фаррел почувствовала, что её всё больше и больше охватывает паника. Она не понимала, что происходит. Последнее, что она помнила, так это мелькнувшую вспышку оранжевого света, вырвавшуюся откуда-то из района груди. Но её глаза в тот момент так застилали слёзы, что Ликорис не обратила на это особого внимания.

Вдруг, её осенила догадка: она открыла свой медальон. Оранжевая бусина, которую молодая особа до сих пор считала просто считала частью украшения, слегка сияла. Раньше ничего подобного не происходило…

Ликорис внезапно охватил истерический смех.

– Боже! Я в непонятном лесу, без денег и проездного! Неизвестно, работает ли мой чип с документами! И я совершенно не представляю куда мне идти, и как я здесь очутилась! Это словно дурной сон! Но слишком уж он реалистичный…

С трудом подавляя подступивший к горлу комок новых слёз, девушка попыталась взять себя в руки.

– Так, спокойно, – сказала она самой себе. – Чип с документами, который вводится всем жителям Конфедераций Цереры и Юноны в правое предплечье, наверняка работает… Я выйду из этого леса, доберусь до участка полиции, они установят мою личность, и свяжутся с моими родителями… В конце концов, не могла же я попасть в другой мир, как в каком-нибудь фэнтези-романе?

На том Ликорис и порешила. Она двинулась в путь, и долго брела по лесу. Никаких намеков на цивилизацию вокруг не наблюдалось. Девушка много раз падала, исцарапала себе руки, ноги и лицо, запачкала своё чудесное жёлтое платье…

Наконец, она вышла к реке. Решив, что это один из притоков Наяды, Фаррел побрела вниз по течению. Ибо знала, что на Церере, города и населенные пункты стояли рядом с реками. Так повелось ещё со времен первых колонизаторов, и причина тому имелась более чем прозаичная: чтобы было удобно набирать воду. А потом, просто стало негласной традицией…

…Ликорис не знала, сколько часов она шла. Она не привыкла так много ходить пешком, и с непривычки у нее ужасно болели ноги. К тому же, её крайне смущала растительность вокруг: вроде и похожа на первый взгляд на ту, что на Церере, но в то же время отличается…

«Я совершенно не вижу местных растений Цереры… Только те, что привезли в своё время с Земли… Неужели меня занесло в какой-то заповедный парк? Я слышала, что есть такой, в округе города Мидеус… Но это всё равно не объясняет, как я тут оказалась?»

Постепенно вечерело. Девушке безумно хотелось есть и пить. Съедобного ничего не было, но вот река располагалась совсем рядом. «Надеюсь, я не отравляюсь…» – брезгливо подумала Фаррел, и не в силах больше бороться с жаждой, напилась сырой воды прямо из реки.

…Вечерело. В небе зажглись первые звёзды. Ликорис и так знала, что дела её плохи. Но когда на небе вместо двух привычных голубоватых спутников Муны и Лунаэ, выплыл неизвестный ей доселе единственный бледный диск ночного светила, молодая особа совсем отчаялась.

«Это точно не Юнона… – поняла она. – Насколько я знаю, у неё три спутника: Гестия, Зевс и Геба… Гестия и Геба сияют зеленоватым светом, а Зевс – лиловым… Что же происходит?»

От паники хотелось выть и биться головой о деревья. Но разве это помогло бы? Ко всему прочему, где-то вдалеке послышался волчий вой.

Совсем перепуганная девушка поняла: надо как-то укрыться на ночь. Идеи лучше, чем залезть повыше на дерево, и там переждать до утра, её не посетило. Посему, так она и сделала… К счастью, Ликорис хорошо лазала по деревьям: в детстве они часто соревновались с её кузеном Сиэлем Рейнольдом: кто выше заберется?

«Раньше мы хорошо ладили с Сиэлем, но как только отец и тётушка Эфметель начали свои разговоры про брак между нами, мы отдалились друг от друга…» – с тоской подумала Фаррел.

Сиэль был старше её на три года, и являл собой очень симпатичного и приятного молодого человека с тёмными волосами и глазами. Сейчас он много времени проводил на Юноне из-за своей работы, посему Ликорис редко его видела.

У молодого человека был один небольшой секрет, о котором он никому не говорил. Иногда, ему снились сны, похожие на те, что видела Фаррел. Нечто расплывчатое про древнюю Скандинавию, потом как он встречался с девушкой в XXI веке, но они расстались по неким причинам… И о девушке, живущей на Марсе, вместе с которой он занимался совершенно фантастическими исследованиями дальнего космоса…

Подобно родственнице господин Рейнольд списывал это на пересмотр фильмов и использование всевозможных симуляторов виртуальной реальности. Посему, никогда, никому, об этом не говорил…

…Ликорис же, если подумать, хорошо относилась к кузену до сих пор. Но её чувства представлялись сугубо родственными, не более того…

Конечно, она понимала, почему Энио и Эфметель так жаждали свести своих чад. И Фаррелы, и Рейнольды были весьма обеспечены. И просто хотели сохранить и преумножить своё имущество… А кровное родство между Ликорис и Сиэлем было весьма и весьма дальним…

…Сидя на высокой ветке раскидистого дуба, Ликорис размышляла: «А если меня, и правда, занесло в другой мир? Ведь же многие ученые сейчас выступают за теорию множественности миров, и всячески пытаются её доказать… В конце концов, если есть пригодные для жизни другие планеты, то почему бы не существовать и иным мирам? Но если это так, то мне следует быть очень осторожной… Если здесь есть люди или иные существа, вряд ли у них имеются ЭН-печати, блокирующие любое нанесение физического вреда человеку… Меня запросто могут убить, и я точно не вернусь домой… К тому же… Мне бы всё-таки хотелось бы побольше узнать у мамы о своей биологической матери… Как её звали? Кажется, Рианнон…»

С этими мыслями Ликорис сморил сон…

***

Проснувшись на следующее утро от падающего ей прямо на лицо солнечного луча, Ликорис внимательно огляделась по сторонам. Не заметив ничего опасного, она спрыгнула вниз, на землю, и кое-как умывшись в реке и напившись воды, продолжила свой путь.

Она шла достаточно долго, когда пережитые волнения, голод и отсутствие нормального отдыха дали о себе знать: девушка потеряла сознание у реки.

Когда она пришла в себя, то увидела рядом поразительно красивую женщину в пышных одеждах, словно сошедшую со страниц древней земной сказки. Это была никто иная, как графиня Розалинда Ландриано, направившаяся поохотиться.

Высокородная особа начала расспрашивать Ликорис о том, кто она, и откуда? К счастью, язык на котором она говорила, являл собой нео-латынь, хоть и с другим акцентом…

Но Фаррел побоялась говорить, что вероятно, попала сюда из другого мира. Кто знает, как на это прореагирует пусть и милая с виду женщина? А если она убьет девушку на месте? Посему, Ликорис вынуждено солгала, что якобы ничего не помнит, кроме своего имени.

Графиня проявила к неё сочувствие, и великодушно разрешила поработать горничной в своем особняке. Разумеется, Ликорис, которой некуда было идти, согласилась…

Так она стала горничной графини. Девушка прекрасно понимала, что находится под неусыпным наблюдением остальной прислуги, но не собиралась делать ничего подозрительного, тем более, пока не освоится в новом мире.

Поначалу Фаррел сильно плакала вечерами, тоскуя по дому. Но постепенно успокоилась.

Когда же она услышала, что королеву королевства Феррум, куда её и занесло, зовут Рианнон Арден, то подумала: «Мама говорила, что у моей биологической матери такое же имя… Бывают же удивительные совпадения!»

И более на эту тему, Ликорис не размышляла… Так прошёл месяц.

И вот, намедни она встретилась с легатом инквизиции храма Святой Девы. Но встреча разрешилась благополучно, и девушка была совершенно спокойна, что по крайней мере в том, что она «не благословленная», её здесь не обвинят.