Читать книгу Смирновы. Хроники частной жизни - Елена Андреевна Кузнецова - Страница 5

Прошел Никола Вешний.

С именинами Николая Савельевича никто не поздравил, пирога не пек – так это привычное дело. Праздники другие стали. Вот у него день рождения скоро, может, сыновья приедут проведать отца. А то – по-модному, телефонируют, и будет тебе, старый.

В последнее время он все чаще проводил вечера с Андреем Александровичем Колосом в местном ресторанчике «Рябинушка». Они брали салат столичный, котлеты по-киевски и небольшой графинчик беленькой, чего хватало часа на два неспешной дружеской беседы.

Вернувшись засветло, бродил по дому. Потом устраивался в темной верхней спальне, в громоздком кресле с подголовником. Глядя на трельяж с туалетным столиком, вспоминал Милицу у зеркала, хрупкую, молодую, с пшеничными бровями и косами венком, в скромном платьице с белым воротничком. После – солидную пышную даму, что носила серьги, бусы и перстни на обеих руках, красила волосы, губы и брови, раз в неделю делала укладку в парикмахерской. Прыскалась обильно Белым ландышем или Красной Москвой, шила у портнихи по журналам красоты. В мезенском обществе пользовалась авторитетом, лучше всех знала, как солить огурцы, как детей воспитывать. Николай Савельевич жену любил беззаветно, все прихоти и желания исполнял, называл Милушкой и рассчитывал на старость вдвоем. Но несколько лет назад начал у нее побаливать живот, пока к врачам собралась – вырос рак, стал пожирать заживо. Сыновья устроили в лучший госпиталь, Николай Савельевич каждый день навещал, невестки варили бульон и пюре протирали. Но из госпиталя Милица Петровна уже не вышла. Оставила сиротствовать одного.

В окне с отодвинутой тяжелой гардиной виднелись стволы и кроны сосен, вечернее темнеющее небо, бортовые огни самолетов, идущих на военный аэродром в Панино.

Николай Савельевич был об этом осведомлен. Младший сын у него – по летной части, а старший занимается ракетами и так засекречен, что даже самые близкие ничего о его работе не знают.

В тот вечер, редкий случай, Николай Савельевич в «Рябинушку» не пошел, а открыл книжный шкаф и достал с полки книгу «Дети капитана Гранта». Отправился с добычей на терраску, куда еще попадали лучи позднего солнца, и открыл изрядно потрепанный том.

К этой книге Николай Савельевич приступался несколько раз и один раз дочитал почти до середины. Каждый раз начинал с самого начала и, завороженный первыми же словами, плыл по волнам повествования, пока не отвлекали насущные дела.

В тот вечер, как и всегда, «26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На ее фок-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт-клуба…»

Читал Николай Савельевич увлеченно, но медленно, проговаривая про себя слова и шевеля губами. Солнце уже почти зашло, когда лорд Гленарван расшифровал таинственный документ, извлеченный из недр гигантской рыбы, и озаботился судьбой трехмачтового судна «Британия», потерпевшего крушение 7 июля 1862 года «гони южн берег» на неясной долготе и вполне определенной широте.

По наступлении темноты он решил отправиться «на боковую», но твердо обещал себе прочитать роман до конца, сколько бы времени на это не понадобилось. Даже не стал убирать книгу в шкаф, хотя все в нем противилось подобному непорядку, так и оставил на столе. Запланировал каждый вечер читать до темноты, пока не пора будет спать ложиться. А утром вставать, не залеживаясь, для бодрости включать радио и делать утреннюю гимнастику.

Хороший был план. На деле же он забуксовал в неожиданностях, происшедших паче чаяния, или «по отчаянию», как выражался Николай Савельевича родственник, Коля Храмцов.