Читать книгу Ведьмин пёс - Елена Дымченко - Страница 14

Энджи была потрясена рассказом.

– Ничего себе, ты попал. Я тоже, наверное, запила бы на твоём месте.

– Ага, – Егорша зло сплюнул, а потом с надеждой посмотрел на неё: – может, ты теперь мне поможешь?

– Как? – искренне удивилась девушка.

– Ты же теперь ведьма, а значит можешь снять это проклятье.

– Хм, – растерялась Энджи, – я бы сняла, если бы знала как. Я же полный чайник, ты забыл?

– Да, плохо, – вздохнул он, но тут же оживился: – Я слышал, что у каждой ведьмы есть такая книженция, куда она свои рецепты записывает, то есть заклятья. Наверное, и у Прасковьи такая была. Может, там всё по пунктам и в граммах расписано?

Он с такой надеждой смотрел на Энджи, что у неё не хватило духа его расстраивать ещё больше.

– Я не знаю, честно. Она меня ведь ничему не учила, но я завтра поищу у неё в комнате, может, что-нибудь и найду.

– Спасибо тебе, – оживился Егорша и от радости схватил за руку.

Энджи его прекрасно понимала, но и зря обнадёживать не хотела, ведь у неё не было уверенности в том, что она сможет разобраться с книгой, даже если её найдёт.

– Ладно, – поднялся он с крыльца, – уже очень поздно, и надо бы немного поспать, ведь завтра у нас великий день.

– То есть?

– Первое сознательное колдовство доброй ведьмы Энджи, – Егорша просто сиял.

– Не знаю, – протянул она, – это ещё большой вопрос. А поспать, действительно, не мешает, но в Глухово я тебя сейчас не повезу, можешь переночевать… – и она запнулась, соображая, куда бы пристроить гостя на ночь.

– Только не в доме, – тут же отреагировал он, – вон вижу какой-то сарайчик, там и посплю.

– Но там и спать негде, – растерянно протянула гостеприимная хозяйка.

– Мне не привыкать, – ответил Егорша, и тут же усмехнулся, – да и спокойней там будет, а то ещё приставать начнёшь…

– Я к тебе? – вполне всерьёз возмутилась девушка. Но, увидев насмешливый блеск в единственном глазу собеседника, поняла, что он шутит и, не удержавшись, хихикнула: – Да ну тебя…

Несмотря на шокирующую информацию полученную от Егорши, Энджи заснула сразу, как только голова коснулась набитой сеном подушки.

Проснувшись утром, она с наслаждением потянулась. Настроение у неё было прекрасное, ведь сегодня она покинет это место с матерью или без и вернётся к своей привычной, наполненной удобствами жизни. Она решила, что если мать себя не проявит, то есть не выкажет желание поехать с ней, то она уедет одна. Разгадывать ребусы, желая угадать причины её поступков, она больше не хотела.

«Хватит с меня, мне себя упрекнуть не в чем. Прапрабабушку я похоронила, а мама, если не хочет со мной общаться, ну и не надо. Я перед нею ничем не виновата».

В предвкушении скорого отъезда, Энджи резво соскочила с постели и, умывшись, вышла из дома. Погода была отличной, в небе ни облачка, птицы вдохновенно пели хором, восхваляя разгорающееся утро. Всё предвкушало хороший день, и настроение девушки поднялось ещё на несколько градусов.

Егорши во дворе не было, судя по всему, он ещё спал.

«Пусть дрыхнет, а я пока поищу „книгу рецептов“. Если найду, попробую поколдовать… и домой», – планировала она день, наблюдая за деловито снующей между кустов Жужу.

Оглядываясь вокруг, Энджи скорее почувствовала, чем увидела изменения в окружающем пейзаже. Она не сразу поняла, что могучий «ленд крузер», на котором она сегодня намеривалась покинуть Глухово, исчез. Во всяком случае возле раскидистой сосны, где она его вчера оставила, машины не было.

«Не поняла… – растерянно подумала она, – может, я припарковалась где-нибудь в другом месте?»

Обходя дом и оглядывая окрестности, Энджи делала это скорее машинально, в глубине души понимая, что свой джип здесь не найдёт. Такого удара она не ожидала.

«Ах ты говнюк!» – начало закипать у неё внутри.

В том, что машину украл этот паскудник Егорша, она даже не сомневалась. Видимо, вчера он навешал ей лапшу на уши, а на самом деле нет никакого заклятья, он ей просто зубы заговаривал. А она и поверила, расчувствовалась, как последняя дура. Обидней всего было то, что она уже почти начала ему доверять, даже несмотря на пропащий и, безусловно, не вызывающий доверия вид.

– Сволочь, мерзавец, подлец! – растущая ярость не могла удержаться в молчаливых проклятьях и вырвалась наружу гневным, возмущённым воплем обманутой женщины.

Откуда ни возьмись налетел ветер, и закружил, завывая, в бешеном водовороте упавшие листья. Деревья и кусты затрещали под его гневным напором. Бедная Жужу с перепугу забилась под поленницу, но выбранное ею укрытие оказалось ненадёжным. Одно предательское полено, поддавшись напору стихии, глухо ухнуло, скатившись, и увлекло за собой остальные. Поленница рассыпалась, как карточный домик. Жужу коротко взвизгнула и затихла, но Энджи этого даже не услышала. Ярость полностью захватила её и, вскинув руки, она выплёскивала свой гнев, который сплетался с порывами ветра и делал их ещё сильнее.

– Энджи, прекрати! – сквозь завывания ветра услышала она знакомый голос.

Оглянувшись, девушка увидела Егоршу, который с трудом держался на ногах, ухватившись за косяк сарая, в котором провёл ночь. Изо всех сил он сопротивлялся бешеной атаке бесновавшейся стихии, стремящейся унести его за собой.

– Ты? – удивилась Энджи.

Ярость вдруг ушла, ветер мгновенно стих, как будто его и не было.

– Что случилось? – взволнованно спросил он, всё ещё держась за косяк.

– Машина пропала, – ответила она, – я думала, это ты её угнал.

– Я? – усмехнулся он, решившись оторваться от своей опоры, – да я и водить-то не умею. Да и куда бы я поехал? Ты же знаешь, что я никуда уехать не могу.

– Ну, не знаю, я подумала, что ты… – ворчливо ответила она, – но если не ты, то кто же? – и тут же нахмурилась: – Чёрт…

– Что?

– Похоже, это мать, – глухо произнесла она, – судя по всему, кроме неё некому.

– Ты уверена?

Энджи сверкнула на него глазами:

– А у тебя есть другие кандидаты? Может, дед Прокопий или одна из этих вчерашних бабок?

– Нет, конечно, они бы сюда и близко не подошли, – был вынужден отклонить эту версию Егорша.

– Значит, она, – Энджи стало обидно до слёз, – но почему? Как она могла так со мною поступить? Бросить меня здесь одну, в лесу… У неё совсем от злости крыша съехала!

– Да уж, неприятно, – не мог он не согласиться и добавил: – ты, главное, не злись. Помнишь? Дыши: вдох-выдох.

Девушка хоть и неохотно, но послушно задышала. Немного успокоившись, спросила:

– И что мне теперь делать? Как убраться отсюда?

Егорша не нашёлся что ответить. Энджи оглянулась вокруг и задала следующий вопрос:

– А где Жужу?

Собачки рядом не было. Подумав, что та спряталась от урагана в доме, взволнованная хозяйка забежала на крыльцо и, открыв дверь, зашла внутрь:

– Жужу! – подзывала она свою любимицу. – Жужу, ты где спряталась?

Она обошла весь дом, заглядывая во все углы, куда могло бы забиться испуганное животное, но той нигде не было. У Энджи заколотилось сердце, она почувствовала недоброе.

– Жужу! – закричала она во весь голос, выскочив на крыльцо, – Жужу!

– Энджи, – позвал её Егорша, начавший собирать рассыпавшие дрова назад в поленницу, – она здесь.

– Слава богу! – обрадовалась девушка и, подбежав ближе, увидела безжизненное тельце собачки.

– Она мертва? – не могла поверить она своим глазам.

– Похоже, да, мне очень жаль, – ответил Егорша, – но я же тебе говорил, что когда ты злишься, кто-то умирает.

– О нет, – разрыдалась Энджи, – Жужу…

Глава 14

Энджи положила последний камень на могилу собачки и развесила на растущей рядом молодой ёлочке разноцветные бантики и резиночки, которыми когда-то украшала свою любимицу.

– Прости меня, Жужу, – не могла она сдержать слёз, – это я виновата. Обещаю, что больше подобного не допущу и буду держать себя в руках, столько сколько смогу.

Егорша её не беспокоил и, сидя на крыльце, терпеливо ждал, пока она простится со своей собачкой. Когда Энджи вернулась и села рядом, он покосился на её отстранённое лицо и тихо сказал:

– Тебе, наверное, нужно побыть одной. Я, пожалуй, схожу пока в Глухово, разузнаю, что да как и скоро вернусь.

Энджи кивнула, но вдруг обернулась и с тревогой посмотрела ему в глаза:

– Ты точно вернёшься? Не бросишь меня здесь одну? – голос её прерывался, а глаза были полны слёз.

У Егорши сердце сжалось от жалости: «Досталось же девчонке, врагу не пожелаешь».

– Не волнуйся, я вернусь. Надо разузнать, не затеяли ли наши чего-нибудь против тебя, и заодно переоденусь.

– Хорошо, иди, – опустила она голову.

Проводив Егоршу глазами, Энджи осталась на крыльце. Она чувствовала опустошение и чувство вины, ведь в гибели Жужу была виновата именно она.

«Прости меня, прости», – снова и снова повторяла девушка.

Через некоторое время она заставила себя встать и, зайдя в дом, толкнула дверь в комнату Прасковьи. Преодолевая внутренне сопротивление, Энджи всё-таки перешагнула через порог и зашла внутрь. В комнате было темно, занавешенное окно не пропускало ни лучика света. Запах тлеющих в ночь смерти ведьмы трав до сих пор наполнял комнату. Он показался Энджи очень тяжелым и, подойдя к окну, она откинула закрывавшее его старое покрывало. Несколько раз подёргала за створку, пытаясь открыть, но та не поддавалась. Приглядевшись, она увидела, что та намертво приколочена к раме большущим гвоздём.

«Вот чёрт! – выругалась она, – и как его вытащить?»

Обернувшись, она увидела в комнате полный разгром. Кто-то здесь от души похозяйничал и, судя по всему, при этом был сильно не в духе. Матрас со смертного ложа Прасковьи был небрежно сброшен на пол, все дверцы и ящики шкафов и многочисленных полок распахнуты настежь, пол завален разбросанными впопыхах вещами, многие из которых были порваны или разбиты. Кто-то здесь что-то искал и совсем при этом не церемонился.

Энджи, ни секунды не сомневаясь, сразу же решила, что таинственный грабитель никто иной как её мать.

«Что же ты искала? – задалась она вопросом, одновременно следуя обещанию, данным Жужу и размеренно и глубоко дыша: вдох-выдох, – и нашла ли?»

Она подошла к старинному комоду и заглянула в верхний выдвинутый ящик. Всё в нём было перевёрнуто нетерпеливой рукой. Внимание Энджи привлекла старинная, довольно большая деревянная шкатулка, украшенная витиеватой резьбой. Взяв её в руки, она погладила пальцем лакированное, потемневшее от времени дерево.

– Умели же раньше делать, – воскликнула она, отдавая дань восхищения мастеру, когда-то сотворившему это чудо, – интересно, что в ней? Да она с замком…»

Судя по свежим царапинам и сколам, мать пыталась открыть шкатулку без ключа и ей это удалось. Подняв крышку, Энджи убедилась, что шкатулка пуста и лишь на самом её дне, прижавшись к стенке, одиноко поблёскивала тоненькая золотая цепочка, вероятно, незамеченная Валентиной в спешке.

Девушка взяла её в руку и, увидев на защёлке выпуклые циферки, попыталась определить пробу. Приглядевшись получше, разглядела цифру пятьдесят шесть и какие-то инициалы.

– Ого, да ей как минимум лет сто, – восхищённо воскликнула она, разглядывая цепочку.

Сунув добычу в карман джинсов, Энджи продолжила поиски, надеясь обнаружить «книгу рецептов» Прасковьи, но сколько она не искала, заветной книги или тетради так и не обнаружила. Скорей всего, даже если она и существовала, мать опередила её и забрала себе.

Закончив обыск и ничего хоть сколько-нибудь полезного не найдя, Энджи вышла и села на крыльцо:

– Бедный Егор, не судьба тебе, видно, покинуть Глухово, – вздохнула она. – Какой ужасный день: смерть Жужу, пропажа машины, обман матери, и чем дальше, тем только хуже. Нужно уезжать отсюда, не на тачке, так на поезде. Деньги у меня есть, куплю билет в двухместное купе – и подальше от всего этого кошмара. А этот дар мне и не нужен, пройду курс подавления гнева и буду жить как раньше».

Подумав о том, что она сможет в дальнейшем жить привычной жизнью и выкинуть из головы все эти проблемы и ведьминские штучки, Энджи немного приободрилась:

«И, правда, чего я гружусь? К чёрту этот проклятый дар!»

Приняв такое решение, она почувствовала, что на душе стало значительно легче. Чтобы не терять зря время Энджи решила собрать вещи, чтобы быть полностью готовой к отъезду.

Насвистывая весёлую песенку, девушка зашла в свою комнату и, вытянув чемодан из-под кровати, открыла и начала складывать в него вещи. Оглядевшись и убедившись, что ничего вроде не забыла, она застегнула молнии и поставила его у порога.

«Отлично, – резюмировала она и, взяв сумку в руки, решила прикинуть, сколько же у неё с собой наличных, ведь банковские карты вряд ли примут в автобусе, который отвезёт её из Глухово на станцию, да и там тоже не факт, что удастся купить билет до Москвы по безналу.

Роясь в сумке, Энджи искала свой довольно внушительный розовый со стразами кошелек, набитый кредитками, скидочными картами и всякой ерундой, но и какое-то количество наличных тоже должно там быть, но найти его не могла.

– Как я ненавижу эти женские сумки, это просто бермудский треугольник какой-то, никогда не найдешь, что нужно, – ворчала она, вытряхивая содержимое на стол.

Из довольно объёмистого женского аксессуара вывалилась большая куча самых разных нужных и не очень вещей – пара упаковок бумажных платочков, упаковка «Тампакса», пара тюбиков помады, тушь для ресниц, куча старых чеков и дисконтных карт, не поместившихся в кошелек, записная книжка, пудреница, тональный крем, пара презервативов, тест на беременность и много чего ещё, но кошелька не было.

– Так, – начала закипать Энджи, уже догадываясь, что кошелька она не найдёт, – Стоп, – побелела она лицом, – а где мой паспорт и права с документами на машину?

Она яростно потрясла сумку, из которой нехотя вывалилась задержавшаяся там упаковка мятной жевачки, но ни документов, ни кошелька не увидела. Проверив рукой все закоулки своей сумки, Энджи с силой отшвырнула её в сторону

– Нет, но это уже чересчур, – чуть не плакала она, – мать меня решила здесь похоронить?

Обида, злость накатили на неё волной, и, чувствуя уже знакомые эмоции, она была уже готова отдаться им в полной мере, но тут вспомнила про Жужу.

– Нет, Энджи, дыши… – сказала она себе и послушно задышала: вдох-выдох.

Ярость понемногу ушла, осталась обида и боль от предательства и равнодушия матери.

– Зачем ты так со мной, мама! Я же не виновата… – упала она на свою клочковатую постель и разрыдалась.

Сколько она так проплакала, неизвестно. Когда слёзы кончились, Энджи незаметно заснула и проспала пару часов. Разбудил её голос Егорши:

– Энджи, ты где?

Открыв глаза, девушка не сразу поняла где она, но уже через минуту вскочила на ноги и выбежала на крыльцо:

– Я здесь! – крикнула она и, удивлённо застыла:

– Егорша, это ты?

Глава 15

– Ну да, я, – смущённо улыбаясь, ответил довольно симпатичный мужчина лет тридцати.

Сейчас Егорша внешне ничем не напоминал того бомжеватого вида пройдоху, который не так давно ушёл в Глухово. Единственное, что у них было общее – это чернеющий фингал под левым глазом. На вымытом до блеска лице он стал ещё заметней. В остальном это были абсолютно разные люди. Конечно, джинсы и рубашка – не вечерний смокинг, но это было уже намного лучше тех грязных обносков, в которых тот щеголял при первом знакомстве. Отросшие волосы, конечно, не мешало бы немного постричь. Но блестящие, чуть волнистые и чёрные, как вороново крыло, пряди уже мало походили на то гнездо, что до этого было у него на голове. Начисто выбритое лицо, несмотря на небольшую одутловатость являло миру хорошей лепки подбородок, ярко выраженные скулы, брови вразлёт и пока единственный, но яркий, откровенно синий, глаз в опушке длиннющих чёрных ресниц.

– Ты, оказывается, ничего… Брюнет с голубыми глазами, точнее, с одним, – не скрывая искреннего удивления, протянула девушка.

– Ну да, – расцвёл улыбкой тот, – решил привести себя немного в порядок, а то ты всё обниматься лезешь, а мне как-то неловко…

Энджи была бы и рада улыбнуться шутке приятеля, но, вспомнив о новом вероломстве матери, лишь грустно кивнула.

– Похоже, я здесь застряла навсегда… – опускаясь на крыльцо, глухо произнесла она.

– Не расстраивайся, – попытался приободрить её Егорша, но голос его звучал не очень убедительно.

Энджи горько усмехнулась:

– Ты не все новости знаешь, мать не только украла мою машину, она ещё и забрала все мои деньги и документы, даже паспорт.

У него удивлённо полезли брови вверх.

– Она перерыла весь дом, – монотонно продолжила она доклад, – в комнате Прасковьи всё перевёрнуто, вероятно, она тоже искала «книгу рецептов». Вот только не знаю, нашла или нет. Мне осталось только это, и то потому, что она в спешке её не заметила.

Энджи достала из кармана найденную ею золотую цепочку и показала Егорше:

– Как ты думаешь, кто-нибудь в Глухово сможет её купить, чтобы на билет до Москвы хватило? Хотя… без паспорта какой я куплю билет… – глаза девушки снова начали наполняться слезами.

– Тихо, тихо, не плачь, – приобнял её за плечи Егорша. После своего преображения, он явно чувствовал себя более уверенно. – Можно посмотреть?

Энджи отдала ему цепочку.

– Значит, вот что осталось от знаменитого «золота ведьмы»… – задумчиво протянул он, разглядывая трофей.

– Что за «золото ведьмы»?

– Когда люди сильно болели и надежды на лекарства не оставалось, они иногда обращались за помощью к Прасковье. Она ведь была отличной знахаркой и многим помогла, но, как ты понимаешь, небескорыстно. За своё лечение она брала только золотом, никаких бумажных денег не признавала. Представляешь сколько у неё накопилось за её жизнь таких цепочек, колечек и крестиков? А ты только это нашла?

– Да, – вздохнула она, – мать всё выгребла, а её, наверное, в спешке не заметила. А шкатулка и вправду была немаленькая.

– И книги, значит, нет? – решил уточнить Егорша, хотя ответ был и так понятен.

– Нет, – обречённо кивнула Энджи, – я, похоже, тут застряла, как и ты.

– Мда… – протянул он, но судя по тону, эта новость не так его сильно расстроила, как её.

– А ты что узнал, есть новости? – обернулась она к нему.

– Есть, – вздохнул он, – но порадовать мне тебя особо нечем.

– Я на это здесь уже и не рассчитываю, – горько усмехнулась девушка, – но всё же?

Егорша снова вздохнул и начал:

– Боюсь, моя новость будет покруче, – он исподтишка на неё взглянул и, увидев испуганные глаза, решил не тянуть: – Короче, твоя матушка была в Глухово, приехала на машине и почти час пробыла у Прокопия.

– У Прокопия? – удивилась Энджи, – Ты сам её видел?

– Нет, когда я добрался до Глухово, её уже и след простыл.

– Интересно, что ей от него понадобилось, а ты с Прокопием не говорил?

– Нет, я хотел, но… – Егорша замялся.

– Что «но»?

– Это было уже невозможно, он умер.

– Что? – Энджи была потрясена.

– Почему тебя это так удивляет? Ему было немало лет, так что ничего странного в этом нет.

– Но… – она замялась, – поговорил с матерью и сразу умер? Тебе это кажется совпадением?

– Я понимаю, что ты думаешь, но она его не убивала, – уверенно ответил он.

– Откуда ты знаешь? – горячо возразила Энджи, – после её последних выходок я уже ничему не удивлюсь.

– Когда она уехала, он был ещё жив. Бабка Макариха находилась у него всё это время, она мне всё и рассказала. Да и твоей матери его убивать ни к чему, – ответил Егорша, – она к нему приходила по другому вопросу.

– По какому?

Он замялся, не зная как приподнести эту новость.

– Говори! – потребовала Энджи.

– Она хотела узнать, где найти Шевчуков.

– Шевчуков? – удивилась она, – но зачем ей Шевчуки?

Егорша молчал и лишь не отрываясь смотрел ей в глаза, видимо, ожидая, пока она сама догадается.

– Ты хочешь сказать, что она хочет купить ярчука?

Ему было больно на неё смотреть, столько разочарований и боли не каждому даётся за такой короткий промежуток времени.

– Боже! – вскочила Энджи, и, ещё не веря до конца в то, что ей открылось, с надеждой спросила:

– Как ты думаешь, зачем ей ярчук? Ведь не для того, чтобы… – она запнулась, не в силах продолжать.

Егорша молчал, он лишь опустил глаза и отвернулся. Энджи нервно сглотнула и всё же решилась озвучить свою мысль:

– Чтобы убить меня? Но почему?

В её голосе слышалось такое отчаянье и боль, что Егорша не смог больше молчать:

– Тебе досталось то, что она считает по праву своим.

Девушка дрожащим голосом закончила его мысль:

– То есть, убив меня, она сможет забрать себе силу Прасковьи?

– Я думаю, да. Для этого ей достаточно находиться рядом с тобой и вовремя к тебе прикоснуться.

– Но став ведьмой, она сама станет жертвой ярчука.

– Я думаю, что между укусом и смертью проходит какое-то время, и его достаточно, чтобы избавиться от сделавшего свою работу пса.

– Но это немыслимо… Она же мне всё-таки мать… – услышанное не укладывалось в её голове.

– Наверное, для неё есть кое-что поважнее, – сказал Егорша.

– И что мне делать? – она с таким исступлением и страхом посмотрела на него, что его сердце сжалось. Взяв девушку за руку, он нарочито медленно и чётко произнёс:

– Тебе надо убираться отсюда, пока она не вернулась.

– Но как? У меня ни документов, ни денег, – Энджи была на грани истерики.

– Разве у тебя нет никого, кто бы мог за тобой сюда приехать? – спросил Егорша. – Отец, парень, подруга, в конце концов.

– Ни парня, ни подруг у меня нет.

– Это плохо. Трудно поверить, что у такой милой девушки нет даже подруги.

– Я совсем не «милая девушка», – пробурчала Энджи.

– А мне кажется, что «милая», – улыбнулся он.

– Ну, значит, ты идиот, – запальчиво ответила она.

Видя, что она совсем не расположена к флирту, Егорша замолчал, но через минуту всё таки произнёс:

– Ты всё-таки подумай, кто мог бы тебе помочь, кому бы ты могла позвонить.

– Телефон… – вспомнила вдруг Энджи про свой айфон, о котором за ненадобностью абсолютно забыла, – где он? Я его сегодня не видела, неужели она и его забрала?

Вскочив на ноги, она бросилась в комнату. Снова и снова Энджи переворачивала свои вещи, заглядывала в каждый угол, в каждую щель, но смартфона так и не нашла.

– Она всё у меня забрала, всё, – наконец, она сдалась и обернулась к Егорше, – она отрезала мне все пути.

– Судя по всему, да, – вынужден был он согласиться, – она очень умна и предусмотрела всё.

– Как я её ненавижу!!!