Читать книгу Компромисс - Елена Каштанова - Страница 1

Всегда завидовал амбидекстрам. Я левой рукой даже почесаться толком не могу. А Ира преспокойно одной рукой в телефоне что-то набирает, а другой лениво наматывает на вилку устрашающего вида спагетти с чернилами каракатицы. Я и так-то итальянскую кухню не очень уважаю, вареные помидоры и тянущийся, как сопли, сыр – не мое. А если это все еще и угольно-черного цвета, лучше убейте меня, я боюсь такое глотать. Но Ира – фанатка, она и томатную пасту может прямо из банки есть, и сыр в микроволновке специально плавит, и даже пиццу готовить умеет. Правда, я не умею ее есть. У кого-то я читал, что это катастрофа, когда у тебя и твоей девушки разные предпочтения в еде, и этот "кто-то" не так уж далек от истины. Мы, конечно, приспособились и просто никогда это не обсуждаем. Поэтому я сижу и смиренно жду свой рибай, стараясь не смотреть в тарелку напротив. Мне скучно, бес.

– Как на работе дела? – спрашиваю.

– Нормально, – односложный ответ.

Некоторое время жду развития темы. Не дождался.

– На дачу-то едем в выходные?

– Угу.

– А с кем?

– Да пофиг, – пожимает плечами, не отрываясь от телефона.

– Я тогда Золотова позову?

Провокация с моей стороны. Удачная. Вскидывает на меня глаза.

– Опять истерики его жены выслушивать?

– Сама же сказала, что пофиг. А я его давно не видел, его из-за жены теперь не зовут никуда. Он же не виноват, что ее любит.

– Ладно, пусть будет.

И опять в телефон. Настоящая жизнь – это смертная скука. Вот буковки на экране – совсем другое дело.

– Ты насчет летнего отдыха подумала?

– Неа. Че-т запарила. Напомни мне завтра.

– А прямо сейчас – не вариант?

– Ммм…

Видимо, не вариант. Прямо сейчас, видимо, надо в телефоне мир спасти, после ужина, видимо, будет уже поздно. Меняю тактику. Теперь я молчу, жду какого-нибудь диалога с ее стороны. Минут через пять понимаю, что пока не разрядится телефон, это не сработает. Это я сам полгода назад ей смартфон подарил. До этого она ходила с кнопочным Самсунгом, и все ее устраивало. Но мне же надо показать, какой я крутой и как балую свою девушку. Сначала посмеивался снисходительно, когда она в телефон залипала, думал – наиграется со временем. Но получилось наоборот, со временем она туда всю свою жизнь засунула: работу, общение, покупки и даже любимое развлечение – Фикрайтинг. Наверное, со временем и меня туда же запихнет, по крайней мере, уже сейчас ленится из комнаты в кухню дойти, вопросы по скайпу задает. Так и представляю – сидим мы в соседних комнатах и сексом в чате занимаемся каждый сам с собой, без ансамбля. Бред.

Молчание затягивается. Видимо, уже даже Иру начинает напрягать.

– Что у тебя сегодня смешного на работе произошло? – наконец, интересуется она.

Нет, я не в цирке работаю, не подумайте. Я редактор самого крупного городского интернет-портала. Но у нас действительно каждый день обхохочешься, особенно в форумах. То политикам кости перемывают, то юзеры в виртуале цапаются, а потом в реале друг другу морды бьют, то какой-нибудь блондинке в режиме реального времени помогают всем автофорумом жидкость в бачок стеклоомывателя залить. Когда лет семь назад совместную покупку открыли, там вообще прикол на приколе были первое время.

– Леська сегодня пополнила свою топографическую серию. К Бредянску и известному еблорусскому городу Бобруйску добавились еще Набережные Члены. Чуть было так не запостила. Представляю, как бы народ в форумах порезвился. Мне иногда кажется, что она нарочно такие опечатки делает. Сидит долгими зимними вечерами и сочиняет.

Пауза. Жду какой-нибудь реакции. Примерно через минуту безэмоциональное:

– Ну а ты что?

– Я говорю – Леся, в Советском Союзе ты бы уже после "кремлевских крантов" переехала бы на Соловки, ничему-то тебя жизнь не учит. Ну ладно там "совместная покурка", над этим только все поржут, мол, спасибо, что не попойка. "Выставочный зад" у нас вообще теперь афоризм, любой зад по умолчанию выставочный. И за "дурналистов" тебе огромное спасибо, стало понятно, как вас называть без мата. Но за "члены" вполне могут штраф какой-нибудь впаять. Учти, его из твоей зарплаты будут полгода вычитать.

Снова пауза. Неужели я такой скучный?

– Чего ты ее не уволишь?

– Ну, во-первых, у меня нет таких полномочий, я не занимаюсь подбором персонала. А во-вторых, у нее есть одно ценное качество – она очень быстро пишет, прямо как та машина динамо – времени ёк, но сделает в срок. Когда какая-нибудь горящая новость идет или дырка в дайджесте, ей цены нет, она за 15 минут материал ваяет. Только всякие "плевательные бассейны" за ней остается проверить. Я ей завидую иногда. Мне на полноценную статью неделю нужно. А ей – пару дней.

Жду какой-нибудь реакции. Но где уж мне конкурировать со смартфоном.

– Я еще в прошлом году программистам техзадание отправил, чтобы в нашем редакторе сделали подчеркивание слов с ошибками, как в ворде. Они в очередь поставили. Не дошла еще, что ли.

На это я тоже не получаю никакого ответа.

– Но это, к сожалению, не спасет от ошибок в мозгах. Я, кажется, не рассказывал, ты в командировке была, а потом как-то забылось. Она писала про новый план застройки и реставрации городского центра. Статья классная получилась – живая, образная, с юмором местами, картинки она в тему подобрала. И назвала знаешь, как?

– Как? – почти без интереса спрашивает Ира.

Я пишу на салфетке "Минет пять лет" и пододвигаю к ней. Некоторое время она сосредоточенно втыкает, потом спрашивает:

– И что это значит?

– Я тоже какое-то время задавался этим вопросом. Потом понял, что ударение надо на первый слог поставить.

– А! – Ира, наконец, улыбается. – Прикольно. Надо кому-нибудь посоветовать так фанфик назвать. Интересно, она сама этого всего не замечает, что ли?

– Она надула губки и сообщила, что каждый понимает все в меру своей испорченности. И тогда я рассказал ей историю про советскую поэтессу Веру Инбер. Она как-то написала пафосную поэму про Степана Разина, и там была строчка то ли "руби лихую голову", то ли "не руби лихую голову", точно не знаю, я эту поэму не читал. Кто-то из коллег по цеху решил дружеский совет дать, сказал, мол, Верочка, это же героическая поэма, ее, может, наизусть будут учить, вслух читать на всяких митингах, а у тебя там… головка от хуя, прости господи. Некрасиво получится. Верочка так же надула губки и сказала примерно то же самое – мол, ты пошляк, и тебе везде хуи мерещатся, но не все же такие испорченные. На следующий день этот поэт принес Вере мадригал:

Ах у Инбер, ах у Инбер

В завитушках лоб.

Все смотрел бы, все смотрел бы

На нее б.

Он почти искренне удивился в ответ на Верино возмущение – мол, что ты, дорогая, я ж от чистого сердца, а если тебе там всякие непристойности блазнятся, то кто ж виноват, что ты настолько испорченная, я ничего такого в виду не имел.

Все это время, пока я рассказывал, Ира сосредоточенно набирала что-то в телефоне, улыбаясь совсем невпопад. Однако отреагировала почти без паузы на этот раз.

– Классная история. Откуда взял?

– Так с филфака еще.

– Я такого не помню.

– Вас не учили писать тексты. А нас учили.

Мы окончили один факультет, только она специализировалась на кафедре зарубежной литературы, а я выбрал журналистику.

Мне, наконец, приносят стейк, и я могу не тяготиться молчанием, ибо жую. Минут десять не тяготюсь. Или не тягощусь? Когда нас учили писать те самые тексты, очень рекомендовали использовать синонимические формы в таких случаях, потому что звучит коряво, даже если знаешь правильный вариант. Классический пример – не "победю", не "побежу" и не "побежду", а "одержу победу". Так вот, первые минут десять молчание меня не тяготит. Потом я выдаю:

– Девушка, вы когда молчите, с вами так интересно разговаривать…

– Вэлкам, – ворчит девушка, слегка, впрочем, улыбаясь шутке.

Решаю, что мне все это надоело.

– Я тебе не мешаю?

– Что? – так удивляется, что даже на мгновение отрывается от телефона.

– У меня такое ощущение, что я здесь лишний.

– О. Тебя Золотова покусала?

Не обращаю внимания на замаскированное оскорбление.

– Ты не можешь полтора часа провести без телефона?

– Если надо, могу. Но я не думала, что все так критично. Сегодня вышла новая глава, мы обсуждаем, общаемся. Нельзя? Завтра будет уже не так актуально, основной треп сегодня идет, мне хочется тоже участвовать.

– Так зачем ты вообще сюда пришла, если так занята? Сидела бы и обсуждала, я бы тоже нашел, чем заняться. Набить брюхо едой можно и дома, в ресторан ходят все же, чтобы пообщаться.

– Как будто дома и пообщаться тоже нельзя!

Я откладываю приборы.

– Пойдем и правда домой.

– Может, хотя бы доешь?

– Не хочется.

– Илюш, прекрати эту бабскую истерику. Давай поговорим. Мы же не поссоримся из-за телефона?

– Ира, знаешь, довольно глупо себя чувствуешь, когда говоришь что-то, а в ответ в лучшем случае "угу", и то совершенно без эмоций. Не хочешь общаться – не надо, я разве когда-нибудь заставлял тебя? Но в следующий раз, будь добра, предупреди меня об этом, я найду себе более достойное занятие, чем смотреть, как ты весь вечер барабанишь по экрану.

Это началось примерно два года назад. Вернее, началось раньше, но стадию болезни приняло именно тогда. Еще во времена студенчества Ира объявила себя "яойщицей", заработав себе славу слегка придурошной. Но мнение окружающих ее никогда особо не парило. Вообще ее можно понять, к пятому курсу мы все приобрели стойкую идиосинкразию к нормальной литературе, потому что прочитали ее за четыре года тонны, километры и террабайты. Издержки филфаковского обучения. Архитекторы чертят, биологи рисуют, филологи читают, у каждого своя беда. В какой-то момент понимаешь, что спокойно читать больше не можешь, тошнит. И вот тогда наступает защитная реакция организма. У Иры она проявилась в поглощении яойной манги. Она писала диплом по японской литературе и случайно заразилась этой напастью. Через пару лет это плавно перетекло в чтение фанфиков и ориджей такого же содержания, но теперь она уже зависала на Фикрайтинге и гордо именовалась "слэшершей". В чем разница, я так и не понял.

Примерно тогда же какой-то добрый человек сдал ей меня как "двустволку" или бисексуала, если выражаться литературным языком. И вот тут моя спокойная жизнь кончилась. Ира меня расспрашивала, консультировалась со мной, зачитывала какие-то отрывки, показывала аниме, кошмарные корейские фильмы с неразличимыми мальчиками и даже порнуху, видимо, считая меня знатным специалистом в этих вопросах. На самом деле, она была на тот момент гораздо подкованнее, чем я со своим скромным опытом, но как-то незаметно я тоже увлекся изучением теории и… Конечно, это не могло не закончиться сексом между нами и последующим долгоиграющим романом.

До поры до времени я относился к этому ее увлечению довольно снисходительно, по принципу "чем бы дитя ни тешилось". Бывают гораздо более проблемные сдвиги у людей – пьянство там или горные лыжи. Тем более что сама она не писала ни ориджей, ни (упаси бог!) фанфиков, только редактировала (на их сленге "бетила") чужие работы да сочиняла к ним не очень хорошие стихи, за которые регулярно получала всякие лучи добра, чмоки и лайки. Так продолжалось до появления на Фикрайтинге Олдбоя, вернее, до того момента, когда Ира влилась в стройные ряды его фанатов. Фанклуб у этого товарища оказался довольно мощный и организованный, общались они не только на этом ресурсе, но и в специальных группах и сообществах в социальных сетях. Каждый почитатель обязан был написать развернутый хвалебный отзыв на все предыдущие произведения и плюс ежедневно комментировать главы, которые выкладываются сейчас. На посты любимого автора в комментах следовало отвечать восторженными воплями разной степени отмороженности, называя его гением, кумиром или хотя бы просто Божеством, а про себя сообщая всякие интимные подробности типа "валяюсь под столом", "уписалась от смеха" или "я кончил". Самое интересное начиналось, когда туда забредал кто-нибудь адекватный и указывал на ошибку, нелогичность или просто слабое место. Вся эта свора как по команде срывалась с цепи и, забрызгивая слюнями мониторы и клавиатуры, строчила каждый раз по одному и тому же сценарию. "Если ничего не понимаешь в написании ориджей, вали отсюда". "Завидуй молча". "Сначала напиши лучше, потом критикуй". "Нас тут хренлион, а значит, мы не можем все ошибаться". Им не лень было каждый раз это писать. Ире не лень было каждый раз это читать. Мне не лень было каждый раз слушать ее рассказы. Кто из нас больший идиот?

Я не отследил момент, когда Олдбой прочно влез в нашу жизнь. Сначала он оккупировал все компьютеры – рабочий, домашний, планшет и даже мой ноут, на котором Ира зарегила дополнительный ник, чтобы иметь возможность ставить больше лайков. И не говорите мне, что это дурдом. Сам знаю. Потом этот крендель просочился в телефон, и как-то его сразу стало слишком много. Он ездил с нами в машине, ходил в рестораны, встречался с нашими друзьями, ложился спать в нашу кровать и даже отвлекал во время секса. Если Юля Золотова заработала себе славу почетной истерички, то Ира Бонич стала известна как "та чувиха, которая постоянно залипает в телефон". Когда-то же меня это должно было достать, правда?