Читать книгу Сотворение мира - Елена Крюкова - Страница 7

Земля моя! Встань предо мною во фрунт.

Кинь тачки свои и тележки.

Ладони холеные враз не сотрут

Невольничьей острой усмешки.

Дай гляну в сведенное мразом лицо:

Морщинами – топи да копи

Да тьма рудников, где мерзлотным кольцом —

Посмертные свадьбы холопьи.

Россия моя! Меня выстрел сразил,

Шатнулся мой конь подо мною,

И крест золотой меж ключиц засквозил

Степною звездой ледяною…

И я перед тем, как душе отлететь,

Увидел тебя, Голубица:

В лазури – церквей твоих нежную медь,

Березы в снегу, как Жар-птицы!

Увидел мою золотую жену,

Что пулями изрешетили,

Узрел – из поднебесья – чудо-страну,

Что мы так по-детски любили!

Узрел – домны, баржи и грузовики,

Цеха, трактора да литейки:

Народ мой, страданья твои велики,

Да сбросить вериги посмей-ка!

Тебя обло чудище в клещи взяло —

И давит суставы до хруста…

И дух отлетел мой. И Солнце взошло.

И было мне горько и пусто.

За веру, за Родину и за Царя

Лежал я в январской метели,

И кочетом рыжим горела заря

Над лесом, лиловее Гжели!

А я полетел над огромной землей —

Над Лондоном, Сеною, Фриско…

Но вышел мне срок! Захотел я домой!…

И вновь заискрились так близко

Увалы, отроги, поля во грязи…

Вот – вымерший хутор: два дома

Во яхонтах льдов – слез застылых Руси…

Вот – в церкви – пивнушка… О, Боже, спаси:

Знакомо все – и незнакомо!

Детишки молитвы не знают… и так

Отборным словцом щеголяют…

Гляди же, душа, мой исплаканный зрак,

На брата-ефрейтора, что, нищ и наг,

В миру с котомой костыляет!

На девок панельных. На хлестких купцов.

На жирных владык в лимузинах.

На черных чернобыльских вдов и вдовцов.

В ночлежный декор магазинов.

Не плачь, о душа моя, твердо гляди

На храм, что сожгли сельсоветы, —

Теперь над ним чистые стонут дожди,

В ночи – светляками – кометы…

Гляди – вот под ветрами трактор гниет…

Раскопы пурга обнимает…

Гляди, о душа, – твой великий народ

Без Бога живот свой умает!

Кто это содеял?! К ответу – кого?!…

Я всех назову поименно.

Я шашки и сабли рвану наголо —

За Ад наш трехсотмиллионный!

В толпе Вавилонской сплелись языки,

Ослабились древние крови —

Гляди же, душа, с межпланетной тоски,

Как дула здесь наизготове!

Ах, долго гремел репродуктор в пурге,

Трепались в ночи транспаранты —

Намаслен уж ствол, и винтовка – к ноге! —

Опричники, тля, оккупанты…

Так! Все, что здесь было, – великая ложь!

Но, Боже! Я верую в чудо

Твое! Я люблю тебя! Ты не умрешь,

Красавица, кляча, паскуда,

Век целый тащившая проклятый воз,

Блудница, царица, святая, —

И я, офицер, зревший кровь и навоз,

Скитавшийся между блистающих звезд,

Мальчонкой – к буранам седеющих кос,

К иссохлой груди припадаю.