Читать книгу Вкус одержимости - Елена Лабрус - Страница 18

У него же есть женщина? Наверняка есть! Не может такой мужик столько времени быть один. Интересно, кто она? Какая она?

Чувствуя, что сейчас лопну, я упрямо дочерпала остатки. Конечно, не ради сомнительного «приза». Хотя какую-нибудь незамысловатую киношку я бы сейчас посмотрела – лишь бы не оставаться с собой наедине. Сейчас я сама себе была плохой компанией. Даже этот дьявол во плоти с идеальной осанкой и то был лучше.

Сыто отвалившись к спинке кресла, я прислушалась к ощущениям.

Чёртова тошнота не прошла. А я так надеялась, что это от голода. Но, очевидно, у моего плохого самочувствия и без того было полно причин.

Господин Арье пересёк комнату, склонился к столику на витых ножках, чтобы забрать грязную посуду и с тревогой уставился исподлобья.

– С тобой всё в порядке?

– Какая-то слабость. И постоянно тошнит. Так должно быть?

– Открой рот! – скомандовал он. И когда я послушалась, надавил на подбородок. – Язык покажи.

Единственное, что я узнала по его лицу: две хмурые складки между его бровей идеально симметричны. И, пожалуй, всё. Он не сказал ни слова. Подхватил посуду и ушёл.

– Э-э-э, простите, доктор! – обернулась я ему вслед. – Так со мной всё в порядке?

С таким же успехом я могла бы поговорить с горгульями на камине. Или с медвежьим хвостом.

Почему у медведей такой короткий хвост? Раздумывала я, чутко прислушивалась к звукам из кухни. Хлопнула дверца холодильника. Зашипела вода. Включилась посудомоечная машина.

А зачем медведю длинный? Такие домашние, такие обыденные звуки, словно посудой гремел не Его Сиятельство Мефистофель Генрихович, а моя бабушка.

Уют. Покой. Натопленный камин. Дождь за окном.

И ведь вино, еда и этот чёртов Алан Арье, несмотря на всю свою язвительность, высокомерный аристократизм и раздражительность, несмотря на не проходящую тошноту каким-то чудом заставили почувствовать себя лучше.

Конечно, я не собиралась записывать Сатану Генриховича в друзья, слать открытки к его Дню рождения и подарки на Рождество. Надеюсь, и тошнит меня не от него. Но сейчас, вот в этот самый момент я была искренне ему благодарна за всё, что он для меня сделал.

Я даже сказку про медвежий хвост вспомнила.

И мне хотелось, чтобы он перестал уже громыхать своим столовым серебром и вернулся. Сел, вытянул ноги и рассказал какую-нибудь историю. Да хотя бы сказку о медвежьем хвосте. Как однажды лиса спёрла у рыбака из саней корзину с рыбой, а медведю сказала, что хвостом в проруби наловила. Сунул туда медведь свой хвост, а прорубь то и замёрзла. Медведь дёрнулся и остался и без рыбы, и без хвоста.

Я так явно представила себе эту картину: красиво поседевший Алан Арье в очках и стоптанных тапочках у камина. Щедро дорисовала кучу внучат на облезлом от времени медведе на полу. Большую книгу сказок, что деда Алан захлопнул и строго скомандовал: спать! И себя всё ещё вот в этом самом кресле, что… невольно почувствовала боль его жены, которой он сказал, что детей не хочет.

Что ничего этого не будет.

Будет холодный камин. Побитая молью шкура. И одинокий старик, слепо глядящий на дождь в пыльное окно.

Костлявые руки одинокой старости словно сжались и на моём горле.

И чувство одиночества вполне реальное, настоящее, своё собственное, так сдавило грудь, что я невольно оглянулась.

Звуки из кухни стихли. Неужели ушёл?

Да, он был странным, нервным, желчным. Он пугал меня чуть больше, чем совсем. Но без него было ещё страшнее.

Надвигался вечер. И я знала, чем он грозит. Как стервятники на падаль, к ночи опять слетятся дурные воспоминания, скверные предчувствия, плохие мысли. И будут рвать меня на части. И эти трое тоже прискачут с шашками наголо: боль, страх и стыд.

– Пей больше воды, – прозвучал голос прямо у меня над головой.

Твою мать! Я опять перепугалась так, что подпрыгнула в кресле.

Шайтан-батыр! Разве можно так подкрадываться к живым людям! Чувствую, уйду я отсюда седая и с неизлечимым заиканием.

– С-спасибо, я не хочу, – потрясла я головой, когда как ни в чём ни бывало хозяин дома поставил передо мной стакан воды и прошёл к телевизору с пультом в руках.

– Это не предложение, – небрежно бросил через плечо.

Сложив руки на груди, он стал ждать, когда над камином разъедутся каменные панели, а их место займёт большой плоский телевизор.

И очередной раз глядя на него сзади, я подумала, что ведь он одинок куда больше, чем я. У него даже цветка нет.

– Вы скучаете? По жене? – спросила я у его спины и, повинуясь приказу, сделала большой глоток воды.

– Невыносимо, – ответил он, но ни один мускул не дрогнул от лопаток до ягодиц.

– А месть? Считаете она поможет?

– Не знаю, – пожал он плечами и всё же развернулся. – Но очень на это надеюсь. А тебе разве не хочется отомстить?

– Мне? – удивилась я, оставляя стакан и прислушиваясь какие чувства во мне вызывает слово «месть». – Пожалуй, нет. А просто хочу всё забыть. А ещё мне стыдно и страшно. Стыдно настолько, что я не могу об этом даже говорить. Стыдно смотреть вам в глаза. И страшно, что они вернутся за мной, те, кто это сделал. Они ведь могут вернуться? Не в ваш дом, а вообще?

– Могут, – он наклонился и слегка приподнял моё лицо за подбородок, как тогда, когда просил показать язык. Но сейчас заставил посмотреть на себя.

Я задохнулась от этого взгляда. Тёмного. Прямого. Властного. Словно заглянувшего глубже, намного глубже, чем внутрь меня. В самые далёкие, самые потаённые уголки, в которых я скрывала… Святая инквизиция! Чего я там только ни скрывала! Не у одного Алана Арье есть секреты.

– Но они не вернутся, – коснулось меня его дыхание.

Я вспомнила, что надо дышать, только когда он меня отпустил.

Щёлкнула дистанционка. А когда экран загорелся, обращая на меня внимания не больше чем на валяющуюся на полу шкуру, господин Неожиданность налил себе вина.

Сделал глоток, переключая каналы.

Тёплый от его руки пульт лёг в мою руку, когда на экране замелькала заставка местных новостей.

– Вы уходите?! – обернулась я вслед его спине.

Наверное, нежелание оставаться одной слишком явно прозвучало в моём голосе.

Он остановился. Озадаченно развернулся.

– А ты хочешь, чтобы я остался?

– Ну-у-у, если мне что-нибудь понадобится, или опять закружится голова, или… – мямлила я под немигающим взглядом, по которому ни черта было не понять.

Он удивлён? Польщён? Заинтригован?

– Ты не ответила, – перебил он.

– Хочу, – кивнула я.

Стиснув зубы до играющих желваков, он кивнул в ответ, давая понять, что меня услышал, что ничуть не прояснило для меня его реакцию, только ещё больше запутало.

– Мне надо кое-что сделать, я буду занят, – он посмотрел на часы. – Но вернусь, чтобы поставить тебе укол. Только не подумай, что я отчитываюсь, – опасно сверкнули его глаза.

– Нет, нет, я ничего такого не подумала, – вспыхнула я, словно обожжённая его взглядом спичка.

Заинтригован? Ха! Да он возмущён, как я вообще посмела к нему обратиться.

Всё, всё, остыньте, господин Дракон. Я всё поняла, не надо мне каждый раз напоминать, что от меня легко может остаться кучка пепла. Что я в этом доме случайная гостья и доставляю Его Великому Социофобству уйму хлопот. Что вы снизошли до объяснений, даже до некоторой откровенности, но не собираетесь пускать меня в свою жизнь. Не надо пучить на меня глаза как жареный карась. Не волнуйтесь, я не собираюсь задерживаться и нарушать ваше одинокое одиночество. Упивайтесь им сколько влезет!

– Если я тебе понадоблюсь, мой номер есть в записной книге.

ЧТО?! Задохнулась я. А он как ни в чём ни бывало подошёл к столу.

– Просто нажми вот на эту кнопку, – небрежно ткнул в лежащий телефон.