Читать книгу Земля тридевятая. Фантастический роман - Елена Маслова - Страница 12

Пока шли, спутник Олегов становился все мрачнее.

– В чем дело? – не выдержал тот. – Чего замолчал, пригорюнился?

– На месте мы стоим, – сообщил Нетороп.

– Быть того не может, отмахали сколько!

– В лесу два высоких дерева с краю. Сейчас мимо пройдем, сравни с тем, что впереди увидишь.

Олег сравнил и ахнул. Вдали из чащи торчали точно такие деревья. Он остановился, посмотрел назад. Если бы спутник не сказал, ничего бы не заметил.

– Лесовик, что ли, нас путает?

– Если бы, – хмуро буркнул Нетороп, – лесовик в поле не хозяин.

– Тогда кто?

– Придется, видно, в лес заглянуть, там увидим, хоть и не по нраву мне это!

Герою нашему любопытно стало, и слегка страшно. Ну, не мог он воспринимать всерьез ни леших, ни домовых, а земля эта представлялась ему до сих пор театральной сценой. Где не могло с ними случиться ничего плохого! Занавес опустится, после бурных аплодисментов разойдутся актеры.

– Что ж, пообщаемся, – бодренько ответил он. Едва углубились в чащу, увидели, кто в гости позвал. Стояла перед ними Эгая, лицо хмурое, руки в бока уперты.

– Явились, голубчики, – сказала, окинув неприязненным взглядом, – ступайте за мной!

Развернулась и направилась в чащу. Тропы не видать, деревья стоят сплошной стеной, идет себе старуха, словно нет перед ней препятствий. Шаги меряет, что твоя спортсменка. Олег с попутчиком едва поспевали за ней. Прошли сквозь сетчатую паутину густых колючих веток, вопреки всему ни одна не зацепила.

Открылась поляна и изба, вся в сучках и переплетениях ползучих трав. Эгая остановилась, ткнула пальцем в прямоугольник входа.

– Добро пожаловать, гостюшки дорогие!

Зашли внутрь. Посреди избы обнаружился корявый стол в виде половины расщепленного бревна и три пенька-табурета. Окон не было, у стены широкая лежанка, застеленная листвяным покрывалом.

Усадила хозяйка за стол, орехи достала.

Нетороп открыл, попробовал, спросил удивленно: – Что за еда, почему не знаю?

– Ты, милый, много чего не знаешь, – в свою очередь, присаживаясь, отвечала старуха.

– Отчего, думаете, я вас к себе позвала?

– Не мечтал и не надеялся лесного духа встретить, – пробормотал Нетороп.

– Кто тебя знает, – беспечно сказал Олег, налегая на вкусный орех, мякоть напомнила ему любимый торт «Прагу», – может, скучно стало, одиноко, вот и решила пообщаться.

Хмыкнула женщина и с усмешкой на него посмотрела.

– Знаешь, что твой попутчик отчудил? – обратилась к Неторопу. – Завалил и потоптал Лианку, гармию летучую.

У того челюсть отвалилась, глаза в кучку собрались, видно, новость была невозможная, немыслимая.

«Кто кого завалил и потоптал, еще вопрос!» – подумал Олег, краснея и вспоминая свой сон в подробностях.

– Девка она неплохая, – продолжала хозяйка, – по снам его полазила, а там такое! Чудо на чуде верхом едет и чудом погоняет. Видишь ли, Олег, – впервые его здесь назвали по имени, – ты извечный порядок, спокойствие нарушил. Гармию покрыл, шляешься повсюду невозбранно. Узоры измыслил чертить палкой на земле, а ухват этого не любит. Такое только Колдуну дозволено. Теперь за твою жизнь пустой шишки или ломаного сучка никто не даст. Ухват уже местечко тебе в землице приготовил, а крутень коготь навострил.

Нетороп покосился на него, во взгляде попутчика Олег прочитал сочувствие и приговор. Так смотрят даже не на покойника, а на кучку мусора, которую предстоит выбросить в ведро, а ведро вынести в отхожую яму. На душе сделалось погано.

– И как мне быть?

Не ответила старуха, а вдруг полюбопытствовала.

– Чего вы там, на землице-то вырисовывали?

Пришлось показать ей игру. Она быстро ухватила суть, извлекла из-под лежанки черный камешек, похожий на графит, и вскоре столешница оказалась исчеркана крестиками и ноликами.

– Ну, ты и жудень, – вволю наигравшись, сказала Ягая и пояснила, – зверек такой шустрый, повсюду рыльце сует и никому покоя от него нет.

На минуту задумалась, подперев рукой подбородок.

– Лианка за тебя просила, ни в жизнь бы не поверила, что гармия за человека просить будет. На тебя все установщики-спокойники ополчились, тело твое теперь никак не уберечь, не сидеть же тебе в моем лесу всю оставшуюся жизнь? Но и отказывать девушке летучей несподручно. К тому же, интересно мне, что у тебя дальше получится? Какие игры еще измыслишь?

Олег и сам думал, в следующий раз показать, к примеру, «морской бой». «На безрыбье» на ура пойдет. Проблема в том, что требуется освоить счет до десяти, и разобраться с двухмерной системой координат.

– Тебе теперь, куда ни подашься, один конец. На болоте жабень утащит, на земле ухват с крутенем ждут, не дождутся, тела твоего беспокойного. Всю округу ты взбаламутил. Завтра порешим, что делать с тобой, а пока отдыхайте, устраивайтесь спать-почивать.

У мужчин и впрямь глаза закрывались. Вроде орехи были не хмельные, а веки налились тяжестью.

Не помнил Олег, как свалился на лежанку, а рядом прилег Нетороп. Последней мыслью было, горькое осознание того, что в этом мире он неожиданно превратился в изгоя. Игры его, похоже, экспериментаторам помешали. Нарушили, так сказать, чистоту эксперимента. Связь свою с гармией он не считал чем-то серьезным или предосудительным. И вообще, какое до этого дело всяким ухватам и крутеням?

Утром поднялись свеженькие и голодные. Не сразу до Олега дошло, что опять что-то не так. Взглянул на попутчика, увидел, словно в зеркале, самого себя. К таким фокусам успел привыкнуть, а Нетороп, бедняга, первые минуты на стену готов был лезть.

– Это все ночь перемен, – спокойно пояснил Олег, – у меня такое было. Зря волнуешься, подождем седмицу, обратно перекинемся. А сейчас давай завтракать, нам старуха орехи оставила.

Едва беднягу успокоил, никак тот не мог смириться даже с временной потерей собственного тела. Только плотно позавтракав, отчасти пришел в себя.

– Я ведь ни Колдуна, ни Эгаю прежде не видел, – пожаловался он, – выдумкой считал, а тебя встретил, и началось, одно чудо за другим. Я даже жабеня всего один раз видел, и то издалека, испугаться даже не успел. А тут, сколько всего навалилось, можно умом тронуться. В деревне у нас мужик, что без ума остался, в землю провалился, ухват его забрал.

«Вот и меня скоро заберет, – невесело подумал Олег, не подозревая, насколько близок к истине, – патовая ситуация. В самом деле, не сидеть же вечно в этом, безопасном для меня, лесу?». Тоска навалилась, страстно захотелось вернуться домой. Предложи он тогда Маечке Скворцовой руку и сердце, все сложилось бы иначе. Полетели бы с ней на юг, другим рейсом, не пришлось бы сейчас по землям, всяческой жути полным, бродить.

Они провели в хижине почти весь день, пообедали орехами, после чего Нетороп сообщил, что сидеть сиднем ему надоело, и собирается он пройтись по лесу.

– Ты слышал, что сказала Эгая? Опасно нам по земле ходить. Давай ее подождем, обещала она сегодня что-нибудь придумать.

– Она велела лес не покидать. Вот и погуляю, давит на меня эта изба.

Пришлось согласиться, хоть не лежала у Олега душа, выходить из избушки. Не успели на землю ступить, провалился Нетороп по самые уши. Глаза вытаращил, отчаянный взгляд на спутника бросил, и исчез, земля за ним сомкнулась. Понял Олег, слукавила старушка, безопасно было только находиться в домике. Не сразу до него дошло, что свое тело потерял навсегда.

«Будь прокляты эти экспериментаторы!» – подумал, не в силах оторвать взгляда от места, что поглотило товарища. На земле и следа не осталось. Ветвились стебли травы, словно она тут во все времена росла. Опять он один остался! Вернулся в избушку, проглотил, не чувствуя вкуса, два хмельных ореха. Не потерял бы приятеля, ни за что бы, не напился, а теперь пришлось. Пьяного быстро сон сморил, и тут же кошмар приснился. Увидел Олег себя в родном городе, навстречу люди бегут, на лицах отчаяние и страх.

«Война началась, что ли?» – подумал и поспешил домой. Некоторые здания были разрушены, словно подверглись бомбардировке. Прибежав, замер, глазам не поверив. От его дома половина осталась, отрезанная ровненько, словно ножом, а из пролома выдвигалась колонна карликов, рты зубастые, в пол-лица, раззявлены, животы огромные, аж, брюки сползают, на ногах плетеные сандалии, галстуки надеты на голое синюшное тело. (Голубая кровь, ядрит!) Ручки и ножки тонкие, однако, печатают шаг четко.

«Я вам сейчас задам!» – гневно подумал Олег, на двигунов набросился, пролетел сквозь марширующую колонну и проснулся.

За столом сидела Эгая и крылатая гармия Лианка. Угощались орехами и вели разговор.

– На кой ляд он, тебе пьяница, сдался, – шамкала Эгая, – нажрался, как свинья. В чужом он теперь теле.

– Я не тело люблю, – упрямо отвечала гармия, – дух мне близок, по нраву.

– Какой там дух! – брезгливо скривилась старуха. – Сивуха одна!

– Мне его жаль.

– Ты мне эти высокие материи брось, дух, видите ли, нашла, кого защищать! Откуда он такой взялся, какая страшная бездна отрыгнула? Видела ведь сны его, не боишься?

– Плевать мне на сны, пригож он мне в любом теле.

– Знаешь что, дорогая, – Эгая даже привстала с пенька, – за тобой все местные установщики-спокойники скоро гоняться будут. Как прознают, что ребенка ждешь, возьмутся крепко. Даже тут, у меня, не отсидишься!

«У гармии мой ребенок будет?» – поразился Олег, прислушиваясь и стараясь не показать, что уже не спит. Сивухой от него и впрямь должно было разить крепко.

– А если ребенок бескрылый родится, гармии его уродом признают, – безжалостно добавила Эгая.

– Мне все равно, всякого буду любить.

– Тебя свои выгонят!

– Ничего они мне не сделают!

– Он тоже так думал, где его тело теперь? Вот что, голубушка, не глупи, сама порядок знаешь. Люди должны рождаться в лесу. Мужики из земляного ореха архаса, от корня жезаль, бабы из орехов анак. Гармии из летучего плода дерева Ку. Только так, и никак иначе. Деревни должны быть раздельные, мужские и женские. Таков порядок, закон. Что есть закон? Не ухват, не крутень, не жабень и даже не двигуны, а все вместе взятые. Что такое один двигун? Прыщ на теле земли, а соберется толпа? Выход у тебя, девка, один, бежать без оглядки, иначе крылья пообломают и в землю закопают, и не вздумай перечить, заклятие наложу, ты меня знаешь.

– А за грядой ничего нет, – сказала вдруг Лианка, – скалы непроходимые, а дальше море без края.

Умолчала о том, что когда-то все знала об этих скалах. Но остались теперь только смутные воспоминания. В самом деле, духом был близок ей этот человек, хотя объяснить, почему так, не могла. Может, потому, что он единственный, кто ее пожалел?

– Много ты знаешь, – фыркнула старуха, – ты кого-нибудь в избе разглядишь сверху? Нет? То-то же! Для этого в дверь войти надобно. Так и там, через пещеру пройдешь, увидишь то, что от глаз скрыто. А Олегу твоему я говорила, не стоит туда лезть, ничего хорошего его не ждет.

– Может, мне его с собой взять?

– Нешто у тебя мозги раскорячились? Разве дотащишь такого бугая? Да и на скалах высоких, в гнездовьях ваших, как ему жить? И хватит болтать! Он скоро проснется, а тебя к тому времени, чтобы духу не было. Пошла вон отсюда, пигалица глупая!

Гармию словно пружиной подбросило, вскочила она и выбежала за дверь. Захлопали крылья, и все стихло.