Читать книгу Земля тридевятая. Фантастический роман - Елена Маслова - Страница 15

Не пора ли к скальной гряде податься, в таинственную пещеру слазить? Глядел Олег вслед колонне карликов, несутся, что твои самокатчики, пыль столбом. Посмотреть, куда направляются? Даже обрадовался, вроде, какое-то дело себе нашел. Топал без продыху целый день, пока мелкая братия привал у лесного массива не устроила. На сей раз лес губить не стали, тоже вопрос, часто ли они просеки проедают? Видно, чаща для них оказалась великовата, решил Олег. Мелкота орехов нарвала и пир устроила. Олег тоже, держась от них подальше, по орехи сходил. Снова карлики его удивили. Разделились на команды и ну, гонять орех, размером с мяч, с одного конца опушки на другой.

«Футболисты, тоже мне!» – неприязненно подумал он, устроившись на пеньке и наблюдая за развлечением. Беготня сопровождалась криками, визгом и закончилась потасовкой.

«Судья, что ли, чем не угодил?» – Олег всматривался в клубок визжащих тел, в котором мелькали тонкие ручки и ножки. Наконец, драчуны разошлись, продолжая ругаться и тыча, друг в друга пальцами. Один карлик, прихрамывая, уселся на зеленую кочку, другой принялся колдовать над его ногой. Видно, один ушиб, а второй лечить собрался. Олег присмотрелся, хоть и далековато было, все же узнал Милию. Какой же отвратительной она стала! Ручки и ножки, словно лапки у паука, рот, правда, не такой большой, как у остальных, но треугольные зубы даже отсюда видны. Интересно, в последующих воплощениях кем она станет? Как-то он не удосужился поинтересоваться. Хотя, кто ответит?

– Кхе, кхе, – раздалось рядом. Он едва не подскочил от неожиданности. На пеньке по соседству пристроился Колдун.

– Подругу разглядываешь? – прокашлявшись, спросил, щурясь подслеповато, – В нее зло вселилось, подойдешь, покусает, а то и загрызет насмерть. Лучше не ходи, потерял ты, навсегда, красну девицу.

– За что мне такое, дед? – грустно спросил Олег.

– Зевать не надо, коли девка, на тебя валится, хватай, не упусти. А ты разговоры начал разговаривать, о листьях, да ягодах. Как будто, оно ей нужно было. Не заметил разве, каким взглядом на тебя смотрела! Она в новую жизнь вошла, тепленькой брать можно было. А ты антимонии высокие разводить начал!

– Может, повезет, свалится еще какая с дерева?

Колдун вытаращился на него, Олегу даже неудобно стало.

– Ты переродился, смотрю, поглупел.

– А ну как ухват ее забрал бы, за близость?

Колдун не ответил, погрустнел и как-то весь съежился. Сильно сдал, постарел, понял Олег.

– Чего ждешь, топай к своей скальной гряде. Только Эгаи там уже нет.

– Как это, нет? – удивился Олег. – Сказывали, она дух лесной?

– Дух тоже перерождается, хотя и не так быстро. Эгая теперь не та, тебя не признает.

– Вот так новость, – сказал Олег, – а я думал, ничего здесь не меняется, словно в болоте застойном живем.

– Если бы, – покачал головой Колдун, – наоборот, как у вас говорят, эпоха перемен. Ты на меня гляделки не вылупляй, я в твоей голове успел поковыряться. Боюсь только, перемены те не к добру. Ты ведь хотел посмотреть, куда двигуны направляются? – старик кивнул в сторону карликов, которые строились в походную колонну.

– Хотел, – подтвердил Олег, – и что?

– Можешь не ходить, я скажу. Пять колонн должны собраться у пустой деревни Крутицы, что у края мира.

– А зачем?

– Когда наберется, опять же, как у вас говорят, «орда», Бугор им объяснит, что дальше делать.

– Если армия собирается в поход, быть войне.

– Может, и так. За границу мира я не заглядывал. Какая там война, и для чего, мне неведомо.

В руках у старика появилась знакомая нашему герою тонкая трость, принялся он вырисовывать на земле непонятные знаки.

– Что это значит? – полюбопытствовал наш герой.

– Да ничего! – отмахнулся Колдун. – Нервы успокаиваю. Орехи хмельные терпеть не могу, вот и рисую. Должен еще сказать, человече, скоро уйду. Кто перерождается, не всегда прошлые жизни помнит, скорее всего, один ты останешься. К скалам на твоем месте я бы не ходил, пустое это, ступай сразу к границе мира. Дорога не близкая, но чую, там твое будущее.

Олег теперь точно знал, в какой стороне расположена скальная гряда, и где находится брошенная деревня Крутицы, куда армия зубастая направлялась. Проход, где засел Бугор, дальней точкой представлялся, месяца два, или больше, идти, дальше мрак, ничего не видно.

Молчал Колдун, задумчиво выводя иероглифы. Подумал Олег, что не может уйти с этой земли, не побывав за скалами и не добравшись до таинственных экспериментаторов. Придется, все-таки, сначала отправиться туда.

– Скажи, Колдун, где гармии обитают? Слышал я, на высоких скалах у них гнезда, так ли это?

Посмотрел на него старик внимательно, улыбочка хитрая тронула губы.

– Никак о Лианке вспомнил? Она тебя также не забывает. Летали как-то они у самой границы мира вдвоем. Сюда им хода нет, ухват с жабнем и лесовиком их только и ждут.

– Вдвоем? У нее друг появился? – Олег почувствовал нечто вроде укола ревности.

– Туповат ты, все же, стал, – сердито отвечал Колдун, – с сыном она была. Обитают гармии за границей мира, может, на скалах, может, еще где, точно не скажу.

Вот это новость, с сыном летает, его сыном! Задумался Олег, а Колдуна след простыл. Ушел, как всегда, незаметно, по-английски.

Поднялся Олег, посмотрел по сторонам. Неизменный купол неба все так же нависал над миром, словно молочный плафон. Двигуны скрылись за лесом, догонять их смысла не было.

«Жаль, конечно, улыбчивую Милию, но, как говорят, против лома нет приема. Дай ей бог когда-нибудь снова стать человеком» – подумал он и решительно направился в ту сторону, где должны были находиться скалы, с которых начались его странствия.

Переночевал в поле, запутавшись в смене дней и не помня, когда следующая ночь перемен. Утром отправился дальше, сорвав с одинокого дерева орех с приятной мякотью. Позавтракал. Увидел вдалеке деревенские избы, неожиданно почувствовал слабость, опустился на землю. Удивился, вроде неплохо выспался, отдохнул. Потом вспомнил, что местные говорили о болезнях. Нечисть, будучи не в духе, или, как говорится, не стой ноги, или лапы, вставши, могла пищу испортить. Тому, кто порченую скушает, худо придется, вплоть до летального исхода.

«Раньше не болел, отчего вдруг такая напасть?» – подумал Олег. Чтобы и впрямь не закончить летально и не перекинуться в свинью, пришлось приложить сверхчеловеческие усилия и доковылять до деревни. Маленькая такая надежда теплилась, что местные помогут. Смутно помнил, как волочил ноги по сухой земле, цеплялся за травянистые стебли, падал и вновь поднимался. Представлялось, что он на войне, и, раненный, должен взять высоту и выбить оттуда противника. Наверное, поэтому, когда его подхватили и понесли, он отбивался, бормоча: «Я вас, гадов, все равно перестреляю!». После чего потерял сознание.

Находясь в сумрачном состоянии, увидел себя среди бесконечной вереницы таких же мужиков. Из сгустившегося мрака выдвинулись две высокие фигуры в блестящих скафандрах с круглыми шлемами и темными забралами. Существа в скафандрах медленно двигались вдоль застывшего человеческого строя. Один из них что-то отмечал в черном плоском прямоугольнике, Олег мог бы поклясться, что это планшетник или ноутбук.

«Проверяют на соответствие» – явилась тревожная мысль. В чем именно заключалась проверка, он не знал, но догадывался, что для него это вопрос жизни или смерти. Он бы убежал, но не мог пошевелиться, как это порой случается в кошмарных снах. Двое в скафандрах поравнялись с ним, палец уперся в ноутбук, они двинулись дальше.

«Соответствие прошел!» – с облегчением подумал Олег и очнулся, обнаружив себя лежащим в хижине. По неровному деревянному потолку над головой ползла неприятного вида полосатая букашка.

– Букашку уберите, на лицо упадет, – по-русски пробормотал он и подумал, что падающие женщины намного приятнее букашек.

– Что ты сказал? – спросили его.

Олег повернулся и увидел женщину средних лет, одетую в листвяницу.

– Где я?

– Тебе повезло, путник, – женщина приложила к его лбу мягкие шелковистые листья, – ты попал в деревню Вара, где живут и практикуют лекарки. Окажись в другом месте, свиная лихорадка тебя бы прикончила.

– Свиная лихорадка? – повторил он. – Значит, теперь свиньей мне не быть?

– Если имеешь в виду перерождение, что предназначено, сбудется.

Олег тяжело вздохнул, никуда не денешься, предсказание не вылечишь.

– Не переживай, путник, болезнь твоя, одна из самых тяжких, отступила.

– Давно я здесь?

– Пятый день без памяти.

– Пять дней!? – вскричал Олег, пытаясь подняться, женщина его удержала.

– Лежи, болезный. Еще столько лежать надо, если хочешь выздороветь. Как ты заболел?

– Орех попробовал с дерева, что за деревней.

– Я вижу на тебе печати: лесовика, жабеня, ухвата. Болезни это часть нашего мира, куда от них денешься?

– Вот именно, вашего, – ворчливо ответил он. – Что за печати? Я их не вижу.

– Простые люди не видят, а я, лекарка, вижу. Чья печать стоит, тот имеет над телом твоим власть. Сделает с тобой все, что захочет.

– Не нравится мне это, – недовольно пробормотал Олег и спросил: – Как твое имя?

– Яала, – ответила женщина, – лежи, не вздумай вставать. Что понадобится, зови меня. Сейчас я уйду, меня больные ждут.

«С ней бы поговорить, какие снадобья можно получить, смешивая различные травы и ягоды?» – подумал он, оставшись один, но вынужден был отказаться от этой мысли. На получение смесей существовал запрет. Олег все более утверждался в мысли, используя огромное разнообразие удивительных местных трав, можно добиться практически любого эффекта. Ему бы лабораторию, с микроскопом, стеклами, пипетками и пробирками. Растворители какие-нибудь, антисептики, марганцовку, спирт. Тогда бы гадость эта, поросячья хворь, была бы не страшна.

К вечеру появилась в хижине сурового вида женщина, с сумкой, сплетенной из липучих листьев.

– Снимайте вашу листвянку, больной, – объявила она с видом безжалостного инквизитора-экзекутора. Олег терпеть не мог всяческие членовредительские процедуры, наподобие забора крови из вены. Вид крови обычно отправлял его в обморок. Очень он этой своей особенности стеснялся, но поделать ничего не мог, потому как, то ли подсознание, то ли нервная система брала на себя управление организмом, едва игла входила в вену.

– А зачем? – выдавил он, подчиняясь.

– Ложись на живот, не спрашивай! Сморкотуна тебе поставлю, и не вздумай его трогать!

В ее листвяной сумке что-то зашевелилось. Олегу показалось, он услышал, как клацнули челюсти. С видом приговоренного к аутодафе он повернулся на живот. Вспомнился кадр из старой кинокомедии, в которой укол делали огромным шприцем. А если шприц, к тому же, живой? Он ждал, когда, наконец, некий сморкотун вопьется в зад, и, не дождавшись, повернулся. Медички уже не было. Как ни странно, он испытал разочарование. Левая половинка вдруг бешено зачесалась. Помня предупреждение, он стоически терпел, хотя далось это, прямо скажем, нелегко. Вскоре чесаться перестало, и Олег успокоился, как бы там ни было, кровь из вены сдавать неприятнее.

Дважды в день после еды, причем орехи были какие-то пресные, «диетические», его поили противным горьким настоем. Сначала показалось, вывернет наизнанку, но следующие дозы прошли легче.

На другой день Яала принесла длинного белого червя, толщиной с палец и велела проглотить.

– Зачем, я ведь здоров! – воскликнул он, от одного вида существа у него свело живот. Два черных «креветочных» глаза, смотрели, словно бы, с осуждением.

– Дело твое, – безучастно ответила лекарка, – если живунца не проглотишь, болезнь вернется.

– Повторяю, я здоров!

– Правильно, сморкотун выгрыз твою болезнь, теперь она у него внутри, а он внутри тебя. Если его не удалить, болезнь снова примется за дело.

Она терпеливо объясняла ему, очевидные, на ее взгляд, вещи. Разговаривала, словно с малым ребенком.

– А этот, живунец, он получается, сморкотуна съест?

– Как будто не знаешь! Деревенские у нас лечатся, слова не скажут, а ты какой-то странный. Глотай червя, он выйдет вместе с болезнью. Тогда можешь отправляться, куда захочешь.

Пришлось подчиниться. Олег зажмурился и постарался, как можно шире раскрыть рот. Вскоре затошнило так, что на стены готов был лезть, пока не выбежал на дворик, и не вывернуло наизнанку. Червь шустро уполз в кусты, скосив на Олега бусинки глаз. Вот ведь пакость!

По всей видимости, теперь он был здоров, но решил, что не уйдет, не подкрепившись. Единственное ореховое дерево, росшее поблизости, оказалось зараженным, а до ближайшего леса, топать было не близко. Вернулся в хижину и уселся на лежанку.

Спустя некоторое время женщины внесли некое подобие носилок. На носилках лежала красивая девушка, из тех, какие нравились Олегу. Личико правильное, как у фотомодели, носик прямой, губки пухлые, глазищи большие, в них плескалась боль. Блондинка была натуральная, не крашеная, о краске для волос здесь понятия не имели.

– Освобождай лежанку, – обратились к нему «санитарки». Он поднялся, но уходить не спешил.

– Есть хочу, – сообщил он.

– Подождешь, – последовал ответ, женщины уложили пациентку на освободившееся место. Девушки в этих землях отличались редкостной красотой, сохраняя ее до преклонного возраста. Эта всерьез зацепила парня, который решил под любым предлогом с ней познакомиться. Даже женщинам помочь был готов, как «медбрат».

– У нее такая же, болезнь, как у тебя, – сказали ему. – Дерево это гнилое надо бы выдрать, да ухват не позволяет. Заразил кто-то орехи, значит, так было нужно.

«Ничего себе, порядки! – мысленно возмутился наш герой, искренне жалея красавицу, – если бы здесь знали письменность, написал бы на этом треклятом дереве все, что о нем думает, или нарисовал череп с костями».

– Не волнуйся, через несколько дней будешь здорова, – попытался он ободрить пациентку, та не ответила.

– Могу, чем помочь? – обратился он к «медсестрам».

– Сейчас Яала придет, выгонит тебя вон. Уберешься, это будет лучшая помощь, – сказав так, женщины ушли. А ведь и впрямь выгонит! Он протянул руку, погладил белокурую головку. Девушка выглядела, как актриса с Голливуда.

– Убери свои грязные лапы! – вдруг громко произнесла она и выругалась. Олег замер в изумлении, потому что сказано это было на чистейшем русском языке.