Читать книгу Литераторы на Камчатке. 2022. Дневники путешествий - Елена Пестерева - Страница 9

Все смешалось в доме Смешальских. Уснули в три, проснулись в пять, больше спать не могли. Повалялись, поели и пошли в утреннем тумане на Никольскую сопку. Она оказалась ок, с дорожками, со стендами, с деревянными настилами, с батареей князя Максутова, победившей аж англо-французских захватчиков в аж русско-турецкой войне (мир непостижим).

Нашли крестик из Иерусалима (на нем написано). Видели сквозь туман узкий выход из бухты в залив и к океану.

Лучшее, что тут есть – леса каменной березы. Просто космос. Чума вообще. Худшее, что тут есть – дороги (их нет).

Потом мы сидели на утреннем берегу и пили Танин кофе. Мерзкие дети кидали камешки в чаек. Отвратительные существа. Я хотела подружиться с ними и подговорить покидать камешки в их маму. Или самой покидать камешки в них. Но сдержалась.

– да, люди несовершенны.

– несовершенство я бы пережила. Но они омерзительны.

– ты и омерзительными их пережила, как видишь.

Мимо шел местный городской сумасшедший. Он сказал:

– доброе утро. Обратите внимание, как выигрышно смотрится эта яхта рядом с этой… полуяхтой. Хорошего вам дня! Самого замечательного.

Отходит. Оборачивается, кричит:

– и никогда не забывайте, что вы лучше всех!!!

– ок, не все люди омерзительны.

– то есть, этот алкоголик тебе подходит.

– ну – он сделал все, что было в его силах, чтобы отделить себя от зла.

Тут к берегу приплыли лахтаки. Это тюленчики. Сначала один, мы видели голову и спинку, а потом еще двое. И баклан. А мерзкие дети с дурной мамашей ушли.

Наконец-то нашли волшебное место в городе, в шерлок-холмсовском духе, без дискотеки, караоке, пьяных мужчин и женщин в фиолетовых платьях. Без летучих ежей. Мне дали рисовой кашки, попробую ее удержать внутри.

Мы живем в историческом центре города, чуть выше той единственной улицы, которая тут была, когда капитан Беринг открыл наш дикий берег, а суда «Петр» и «Павел» привезли сюда церковь и собрали ее на берегу. Та церковь была переносная походная, напротив нее попозже построили большую настоящую. Потом разрушили и вместо нее построили исполком с колоннами. Теперь в здании исполкома краевой суд, а напротив маленькая деревянная церковь, имитирующая ту, что привезли «Петр» и «Павел», и рядом строящаяся новая, имитирующая ту, что построили вместо походной.

Словом, храмы города новодельные.

На той же стороне улицы памятник погибшим судам и золотая стекляшка композитного судостроения.

За эти дни я научилась видеть, почему центр это центр и почему он красивее окраины. Тут есть деревянные дома, покрашенные несколько лет назад. Но, конечно, бесполезно борта эти суриком красить стараться – все равно в океане они проржавеют насквозь. Есть бетонные трехэтажки с контрфорсами, отреставрированные пластиковой плиткой 50*60 см. Местами она уже отходит, или откололась – снег, дождь, ветер, соль. Выглядит так себе, но понятно, что до этой плиточной реставрации было намного хуже. Есть безумные порывы администрации штукатурить что-нибудь и красить по штукатурке – хватает на один сезон. Реставрация не фасадная, в смысле, окна и балконы оставляют как были, безобразно, как в Египте.

В центре город полон лестниц, красивых и помоечных, не прекраснее и не ужаснее стамбульских. В красивых вполне может мраморная ступенька выпасть из металлоуголка, посреди помоечной может расти роскошный куст.

В архитектурном смысле городишко страшненький. Поэтому лучше всего в городе смотрятся новоделы из стекла и металла. Ему пошло бы быть как Москва-сити и, похоже, это сейсмовозможно – здание судостроения же как-то построили и оно пока стоит.

А вот в части памятников город любопытный, есть военные монументы с начала 19 века в хорошем состоянии. На стеле Чарльзу Кларку практически стерся текст надписи, нуждается в поновлении. Под колонной Берингу провалился фундамент и она потеряла вертикальность, но все так же хороша. Камень в честь Лаперуза чувствует себя хорошо.

Окраины неожиданно приличные, в них нормальные высотные спальники и богатый частный сектор. Хороший автопарк, ровный и относительно новый – и совершенно убитый общественный транспорт.

Поехали посмотреть, что такое Медвежье озеро в черте города. Оказалось, пересыхающее озеро в частном секторе и с парком, больше всего похожим на некошеное отдыхающее поле. На той стороне Ломоносовской улицы годные спальные районы, на этой – Церковь Полного Евангелия, широкая и плоская, как рынок или концертный зал.

Сторож внутри рассказал, как бог исцелил его от алкоголизма и наркомании, и подарил нам два карманных полных Евангелия. На удивление, никакой двенадцатишаговой программы у ребят нет, только молитва. На удивление, зимой, когда все дома, в приходе четыреста человек.

У Тани план на четверговую службу у евангелистов, она и гитару у них приметила.

У меня план на воскресный католический приход Святой Терезы тут в соседнем домике, в него от силы человек двадцать влезет. Домик нежнейший, с рукотворным бассейном сердечком и статуей Девы Марии. Восемь соток провинциальной Германии на Камчатке.

Домой возвращались на такси, не было никаких сил. Я пела песню про «Озеро-Медвежье-все-как-есть-прими».