Читать книгу Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз. Часть 1 - Елена Поддубская - Страница 10
Конспекты на дорогах к пьедесталу
Книга вторая. Колхоз
Часть первая. Отъезд
9
ОглавлениеУслышав про «общую мобилизацию», повода для освобождения Николиной от поездки в совхоз фельдшер малаховской поликлиники не нашёл. «Сейчас её освободишь, а потом замучаешься отписываться в обком, зачем это сделал», – решил мужчина и быстренько спровадил девушку, предложив отлежаться. Николина едва передвигала ноги. К жару, боли в животе и трясучке добавилась жуткая слабость. Зайдя в аптеку за анальгином и зачем-то выписанным успокоительным, Лена приняла лекарство и вернулась в общежитие. Так как остаток группы должен был выезжать в колхоз не позднее чем завтра, она решила не возвращаться домой. Время после обеда прошло незаметно – сон Николиной был провальным, долгим. Но к вечеру жар спал, общее состояние улучшилось и, глядя на пустую комнату в пять кроватей, просторную, светлую, с потолками в три с половиной метра и высокими окнами, студентке захотелось выть волком. А при мысли, что она одна на всём третьем этаже, стало даже страшно. На проходной девушку встретила дежурная – Анна Леонидовна. Утром на посту сидел её напарник – старик Иваныч. Бегло глянув на пылающие щёки Лены единственным глазом (второй был из пластика), он без разговоров проводил её до нужной комнаты. Прикрыв студентку одеялом, он сходил набрать в стакан воды, а когда вернулся, девушка уже спала. Сменщицу Иваныч попросил, если что, наведаться к больной.
– Здравствуй, милая, – тётя Аня обрадовалась, что на этаж идти не придётся, – у неё опять прихватило спину. – А я уже начала волноваться. Как ты? Отошла?
Уверив, что аспирин – волшебный препарат, Лена подумала, что зря она не попросила его у мамы, провизора аптеки. Тогда могла бы поехать с ребятами в колхоз, не дожидаясь завтрашнего дня. Пожилая женщина, перебирая спицами, стала рассказывать про то, как ударно она трудится, как полезна и ответственна её работа.
– Ваш народ студент – такое отчебучить может – диву даёшься! И все у них – родственники. А фотографии на пропусках – сплошь и рядом неудачные. Однажды привели в полночь вдрызг пьянющую девицу. Она говорить не могла, но на вопрос, где живёт, чётко указывала рукой на этажи.
– И что же вы сделали? – Николина села на ступеньки, ведущие на второй этаж, – стоять не было сил. Не отрываясь от вязания, тётя Аня пожала плечами:
– А что? Ничего. Уложила её спать в своей подсобке. А утром восвояси отправила. Девушка, кстати, порядочная оказалась и, как протрезвела, долго меня благодарила, что я её с ребятами на этаж не пропустила. Они, четверо обалдуев, напоили её где-то, понятно, с какой целью. Так что вот так. Получается, я ей если не жизнь, то хотя бы честь спасла. – Слушая, Лена крутила ступнями и кивала. – А ты чем приболела? – спросила дежурная заботливо.
Николина встала, потрогала колючую собачью шерсть, смотанную в лохматый клубок:
– Не знаю. Фельдшер сказал, вирусная инфекция или перегрев.
Дежурная кивнула, продолжая с важным видом:
– Ну, вирусная теперь у всех бывает. Это не то что раньше. Помню, перед войной в Малаховке была эпидемия кори. Всех подряд косила. А теперь что? Прививку малышу в роддоме делают, и здоров на всю жизнь. – Она так быстро шевелила спицами, что Николина не успевала за ними следить. Из двери столовой вышла старшая повариха, вразвалку подошла на ногах-тумбах, обтянутых толстыми чулками. Поздоровалась.
– Пояс – это что! – кивнула она на вязанье. – В прошлом году Аня дочке на посту целое пальто связала.
– Так, а чем, Катя, ещё себя ночью занять? Спать не положено, телевизор не положено, транзистор то работает, то нет. А на одних студентов смотреть – глаза повылезут. Ты уж прости, дочка. – Тётя Аня оторвала взгляд от спиц и посмотрела на Николину поверх очков. Та согласно кивнула.
– Тётя Катя, а что у вас на ужин? – спросила она у поварихи.
– А чего хочешь. – Повариха была сейчас доброй. – Никого ведь нету, так что хочешь – блинчики, хочешь – оладушки, заказывай! Сварганим по-быстрому.
– А картошку жареную можно? – в обед у Николиной аппетита не было, а теперь от разговоров про еду в пустом животе стало даже покалывать.
Повариха весело кивнула:
– Нет вопросов. Счас девок разбужу, а то спят на ходу, – она доковыляла до двери, открыла её, крикнула вглубь кухни: – Эй, Любань, а ну-ка нажарьте по-быстрому сковородку картошки! Счас мигом будет, – улыбнулась Екатерина Егоровна, возвращаясь. – Только чего вдруг картошку? Наешься ты её в колхозе… по самые уши.
– Разве можно наесться жареной картошки? – Николина усмехнулась. – Мне хоть каждый день её готовь – ни за что не наемся.
– Погодь вот, вернёшься оттуда, расскажешь, какой овощ самый любимый. Я-то уж знаю. Ладно, девоньки, пошла я. А то эти Любка с Маринкой ой и нерасторопные! Всё их подгонять надо, всё покрикивать. Вот кому нужно помело!
Уже дойдя до двери, повариха уточнила: – Ань, так точно, что ли, совсем никого в общежитии нет? Такой угомон, аж жуть берёт.
– Как – никого? – Дежурная стала перечислять: – Вот она, я, да ещё парнишка какой-то приехал после обеда. Опоздавший.
– Шумкин? – обрадовалась Лена; почему-то сейчас весть о том, что Миша здесь, была ей приятна.
Тётя Катя задержалась, тоже интересуясь новеньким:
– Какой такой Шумкин? В смысле «шумит»?
– В смысле – фамилия такая: Миша Шумкин. Коренастый такой, – Лена показала примерный рост одногруппника, подняв руку чуть выше своего виска, – накаченный, с залысинами.
Тётя Аня замотала головой:
– Не-а, не тот. У новенького волосы все на месте, а сам он высокий и щуплый, аж глаза ввалились. Тоже в колхоз едет. Сумищу волок – еле в дверь пролезла.
– А с какого он курса?
– С первого, наверное. Раньше его никогда не видала, – уверила дежурная и кивнула на этажи: – А пойди, познакомься! На ужин позови. Сковородку-то тебе самой не осилить. Да и есть в компании приятно, – тётя Аня отложила спицы и, не вставая со стула, посмотрела в журнал, чтобы прочесть вслух, как зовут новенького и в какой комнате он поселился.
– Зови, – махнула рукой повариха, прежде чем скрыться.
– А и правда, схожу, – кивнула Лена. – Уж не кусается он, думаю?
– На вид – нет. Мирный парень. Глаза вот только какие-то… затравленные. У меня у пса такие были… перед тем как издох, – женщина стала охать и тереть поясницу.
«Ну вот тебе здрасьте!» Общаться с «затравленным псом», да ещё с таким странным именем, Лене никак не хотелось – у самой на душе скребли кошки.