Читать книгу Моя история. Летопись трех поколений на сломе истории - Елена Рылеева - Страница 7

Лыжи были излюбленным занятием ребят в зимнюю пору. Обычно они доходили пешком до берега Черемухи, что находился в конце улицы Энгельса. Там экипировались и по берегу реки спускались на Волгу, потом вдоль берега Волги шли до речного вокзала, а от вокзала до дома – уже без лыж. Там и рукой подать! Получался такой чуть не замкнутый круг, но вполне себе расстояние.

Ходили гурьбой, соревновались – а как же без этого среди настоящих мальчишек! Лыжи были простые, с перевязями для обуви, но это не мешало ребятам устанавливать дворовые рекорды и тренировать свои спортивные навыки, командный дух и волю.

Однажды Василий принес домой сверток, зашел на кухню и подозвал сына к себе:

– Иди-ка сюда, Вовка!

Каково же было удивление дошкольника, когда на его глазах из свертка показалось лезвие конька.

– Ну, что, нравится? – с интересом спросил Василий сына. Интерес был не случайным. Если не нравится, уговаривать бы он сына не стал, у него старшая дочь рвалась в лидеры. А если и ей не в радость, что само по себе было бы удивительно, Василий попросту продал бы понову, и дело с концом. Василий очень ненавязчиво направлял развитие детей, ни к чему не принуждал силой. Глаза сына говорили без слов, что покупка удалась. Поэтому диалог отца с сыном продолжился. Коньки представляли собой лезвие на безразмерном основании со штырем на пятке.

– Как будешь кататься: в ботинках или в валенках?

Володя немного подумал и решил, что валенки будут надежнее. Тогда Василий взял напильник, и спилил штыри. Эти штыри должны были входить в отверстие на каблуке, для валенок штыри были помехой.

С того самого дня жизнь Володи вышла на совершенно новый уровень счастья. Поначалу он ходил на одном лезвии, а второе осваивала Валентина, часто это происходило в разное время. Полукатание было первой пробой индивидуального средства передвижения, испытания проходили во дворе. Володя просто тренировал длинный шаг и учился держать равновесие. Потом испытания продолжились на двух лезвиях, но здесь тренировки были не такие успешные, скорее – забавные для окружающих. Однажды к неловкому неумехе подбежал соседских мальчишка и стал таскать неофита по двору на скорости так, что чуть дух не выгнал из «спортсмена». При таком раскладе Володя становился полностью зависимым от расположения своего локомотива, потому как ни остановиться, ни поворачиваться, ни двигаться самостоятельно на такой скорости он не мог.

Попривыкнув к новым скоростям и возможностям, Володя стал выходить на коньках чуть дальше двора – на перекресток улицы Пушкина и улицы Энгельса. Здесь тусовались мальчишки постарше. Все они были из соседних дворов. Выходили поглазеть на разодетых пешеходов (как-никак – центр города!), на проезжающие машины, на витрины магазинов. Здесь было много света даже по вечерам, и вкусно пахло хлебом из булочной, что находилась на самом углу. Среди мальчишек были и счастливые обладатели коньков. На появление нового игрока бывалые тусовщики отреагировали вполне дружелюбно, звать своих не пришлось. Первое время Володя просто стоял и смотрел, как ребята постарше делают рисковые пируэты на проезжей части дороги в окнах между проездами машин. Потом один из мальчишек лихо прицепился к кузову специальным крючком и скрылся с глаз вместе с быстро удаляющейся машиной. Через несколько дней тоже самое пробовал делать и Володя. Получалось плохо. Но вот, наконец, пробил час, когда прохладное дружелюбие новых знакомых сдвинулось с точки «ноль» и пошло поднимать градус. В этот день один из мальчишек, помог Володе сдвинуться с позиции наблюдателя и перейти в лагерь участников уличного хулиганства.

У перекрестка притормозила грузовая машина. Это было достаточным основанием для начала забавы. Один из мальчишек прицепился к машине и бросил Володе веревку с крючком на конце. Машина стала удаляться от перекрестка, набирая скорость. Володя успел схватиться за брошенный конец, а его товарищ быстро намотал веревку на руку, подтянув товарища к борту. Володя довольно легко ухватился руками за борта машины. Теперь ребята неслись по улицам города вдвоем. Сначала любители экстрима пролетали мимо двухэтажных домов с магазинами, мимо красивых заборов, потом машина свернула на улицы поуже. Было морозно и довольно ветрено, но коньки легко скользили по мостовым, которые в те времена никто не посыпал ни песком, ни солью. Руки застыли и начали дрожать от напряжения. Володе было страшновато, но виду он не подавал. Присутствие товарища делало проказу забавным приключением, выходить из которого он не умел, поэтому просто следовал примеру своего старшего товарища и получал удовольствие от скорости.

Машина остановилась только на дальнем конце города. Пока добрались до дома, уже стемнело. И дрожали не только руки, но уже и ноги, и отнюдь не от езды на коньках. Но на следующий день Володя опять пошел на угол Пушкинской и Энгельса.

Так продолжалось, пока забаву не приметила соседка. Она возвращалась со смены и застала как раз тот момент, когда Володя схватился за борт проезжающего грузовика. Погрозив пальцем сорванцу, соседка пошла в сторону двора. Ситуация становилась менее привлекательной и азартной. Но до родителей информация не дошла. Все обошлось разговором с соседкой и устным обещанием больше так не делать.

«Делать» реально пришлось перестать.

Однажды Володя взялся точить коньки. Про то, что это нужно делать, он узнал совершенно случайно – из разговора своих новых знакомых, и решил в тот же день исправить недочет. Точил, как отец учил точить ножи – до бритвенной остроты. Но накат после этой процедуры не улучшился, а, скорее даже наоборот, но виду показывать было нельзя. Помучившись с точеными коньками пару часов на льду, Володя вернулся домой и еще раз сел за заточку лезвий. Логика была проста: раз накат коньков плохой, значит просто недостаточно остро.

Так продолжалось, пока однажды за этим благородным занятием его не застал отец. Василий пришел домой и увидел, как Володя нещадно губит лезвие конька оселком.

– Ты чем это занимаешься? – спросил Василий сына спокойно и тихо.

– Да вот, коньки точу, – приосанившись и нарочито театрально ответил сын, как будто добра фея подарила ему счастливый лотерейный билетик, и, можно сказать, что приз уже лежит у него в кармане.

– И давно ты точишь свои коньки? – все так же серьезно и совершенно спокойно продолжал Василий.

– Уже три дня, – ответил Володя, потом подумал и добавил. – Нет четыре.

– И что, лучше стали скользить?

– ? Пока не очень.

– А почему?

– Нужно, чтобы лезвия были острыми. Вот сейчас заострю посильнее, тогда будут лучше скользить.

– Дай-ка, сюда оселок, – Василий взял работу в свои руки и сделал первую проводку по лезвию конька. Потом объяснил.

– Чтобы коньки скользили лучше, нужно, чтобы была не одна острая кромка, а две – с обоих сторон лезвия. Без этой маленькой площадки между кромками ты просто не сможешь стоять на льду.

Василий довел работу до конца, несколько раз проверив кромки лезвия пальцем, потом передал конек сыну и спросил:

– Второй конек сам поправить сможешь? – Володя обмяк и немного приуныл, без отцовской критики, просто произведя адекватную самооценку своих трудов. Потом собрался и без лишних слов взял оселок из рук отца и принялся за второй конек.