Читать книгу Убить василиска, или Казнить, нельзя помиловать - Елена Щетина - Страница 11

Глава 8

Оглавление

Василис проснулся, лишь солнышко заглянуло сквозь стрельчатое окно. Сполз он с царской кровати и побежал к столу, шлёпая розовыми пяточками по узорному паркету. Резной стол, что изготовил для царевича лучший краснодеревщик, был завален свёртками, свёртищами и свёрточками. А ещё коробочками и коробками и….. Малыш охнул, прижал ручёнки к груди и замер, созерцая богатство. Сзади на цыпочках, почти не слышно, подошёл отец, и тоже замер, радуясь восторгу сына. Но мальчишка услышал, порывисто повернулся и зарылся счастливой мордашкой в широкое царское одеяние.

– С днём рождения сыночек, – прошептал отец, целуя вихрастую макушку. – Ну что, посмотрим, насколько ты вырос?

Василис осторожно кивнул, стараясь не расплескать всё то счастье, что поселилось сегодня в его маленьком тельце.

– Растёшь сорванец, – благодушно усмехнулся отец, после того, как четвёртая по счёту отметина украсила дверной косяк. – Ну что, небось, подарки покоя не дают? Иди, тормоши.

Малыш замотал головой, его бровки поползли вверх. Ну не может же его мудрый и всемогущий батюшка не понять.

– Да тут, тут твой дружок, – засмеялся царь батюшка. – Под дверью ждёт.

Василис ринулся за дверь, маленьким тайфуном подхватил Варда и вот они уже возле стола, тянут себе по свёртку….

….

– ….Зачем тебе мясо? Я соберу тебе ягод и орехов. И потом, у тебя же есть он! – странно взрослым голосом заговорил друг. – Он бесполезен, если его съесть мир станет только лучше.

– Я не могу. – Не согласился женский голос. Василис, ещё цепляясь за остатки прекрасного сна, тем не менее, голос узнал. И попытался нырнуть от реальности обратно в сон. Не получилось.

– Ах да, мы люди сентиментально. – Продолжал мужской голос. Нет, это точно был не Вард. – Ну, хочешь, я убью его для тебя?

– Нет! – противилась Лада. – И мясо нужно для него. Он просто болотную лихорадку подцепил. Через пару дней встанет.

– Лихорадка! Ею только совсем малыши болеют. И я должен убить доброго и здорового оленя, чтобы ты накормила эту падаль? Он бы не сделал этого для тебя.

– Он бы не стал меня есть. – Попыталась отшутиться девушка.

– Может быть. Просто бросил!

– А вот это уже его проблема, не моя.

– Да?


Василис попытался встать, но не смог пошевелить даже пальцем. Колле. Лесной человечек привязанный к определённому месту, и собственно этим местом и являющийся. Впитывающий воспоминания и насылающий морок. Царевич помнил байки про людей, попавших на его полянку. И вернувшихся домой через много лет. А ещё про людей, что встречали давно пропавших родных в лесу, живых и довольных, вот только не помнящих кто они. Неужели Лада не слышала этих рассказов? Царевич, ценой неимоверных усилий, смог приоткрыть глаза. Перед ним стоял скалящийся Колле.

– Спи, Василисушка, – хохотнул он, и легонечко подул. А может царевичу всё это приснилось?

Лада выбралась из моховой постельки. Просто удивительно, как оказывается уютно можно выспаться в лесу! Она посмотрела на Василиса, съёжившегося на голом камне. Что-то было не так, но что? Девушка попыталась вспомнить вчерашний день и не смогла. Там определённо был кто-то ещё, но почему она не помнит?

– Я убил для тебя старую птицу, корми своего недочеловека. – Раздалось за её спиной. – Но чистить её ты будешь сама!

Мысли девушки испуганно замерли, а потом побежали послушным ручейком. Она повернулась к своему лучшему другу и благодарно приняла добычу.

Василис проснулся. Вечерело. Лада дремала привалившись спиной к, специально для неё поросшему густым мхом валуну. Лицо девушки осунулось. Тревожная складка пролегла меж полудетских бровушек.

– Асна, Бер… – пробормотала она. – Горазд, не надо….

Сердце царевича дрогнуло, он потянулся к девушке, желая утешить, оградить от жестокого мира. Но рядом тут, же образовался вредный Колле.

– Ей холодно. – Прошептал Василис.

– Нет. Я забочусь о ней. Никто никогда не позаботится о ней так как я. – Лесной человечек гордо выгнул грудь в расшитой рубахе.

Василису вдруг стало смешно.

– Ты бы и, правда, меня съел?

– Я не ем. Ну, разве что твой разложившийся труп.

Василиса резко замутило. И без того ещё больная голова закружилась, и, царевич плюхнулся обратно на свою, вмиг полысевшую, лежанку. Видимо именно этого полянка и добивался, потому, что тот довольно осклабился и пристроился к спящей девушке.

– Я ж тебя всего сейчас, гм, помечу!

– Ничего. Всосётся. – Не испугался Колле.

Василис устало прикрыл глаза. Дурацкий спор отнял те крохи сил, что накопились, за время бестолкового лежания.

Вдруг послышались окрики, хрип коней, на поляну выскочили рыцари в серебряных доспехах.

– Опять? – только и успел подумать Василис, но тут же почувствовал, что падает. Куда? Он же и так на земле лежал! Лёгкий удар о невидимый в полной темноте пол. На королевича пахло сырой землёй и немного гнилью.

– Где мы? – послышался сонный голосок Лады.

– Всё ещё у меня, – откликнулся полянка.– Ведьмины ищейки пожаловали. Здесь не найдут.

– Тогда я ещё посплю, – пробормотала девушка и…. размеренно засопела. Уснул и Василис. Только Колле сидел всматриваясь в свою тьму пустыми глазами. Царевич бестолковый. Если его отдать, воины уйдут и девушка останется с ним. Он сможет внушить ей и счастье и любовь. И прожить счастливо многие годы. Но имеет ли он на это право. И сможет ли он, Колле, простить себя за содеянное. Полянка безнадёжно усмехнулся тьме, и тоже закрыл глаза.

Через два дня Василис начал вставать. Он ещё дрожал и цеплялся за подставлявшиеся под его слабые руки ветки. Не то, что бы полянка беспокоился о болезном принце. Просто когда тот падал плашмя, было, во-первых, больно, а во-вторых, Лада расстраивалась. Вечером, у разведенного возле полянки костра, Василис высказал то, что не давало ему покоя.

– Лужок прав. Я действительно бросил бы тебя.

– Верю, – пожала плечами Лада.

– Тогда зачем?!!

Лада сидела, в замешательстве крутя в руках сучковатую палку. Палка не особо возражала, но всё же пыталась держаться сучковатым выступом от костра подальше.

Василис в очередной раз удивился тому, как девушка не замечает проделки Колле, или как раз удивляться нужно было тому, что он, Василис не попадает под влияние вредной полянки. Колле, ссутулившийся по другую сторону костра, видимо учуял мысли царевича и скорчил смешную рожицу. Василис, не выдержав, улыбнулся в ответ.


***

Художник всё равно остаётся художником. Даже если красок нет. И вообще ничего нет. Посмотрев на сладко спящую Любимую, художник осторожно сполз с покрытой шёлковым покрывалом кровати, и направился на кухню. Его немного удивляло, что роль прислуги выполняют рыцари. Уж на кухне то доспехи могли снять. Не знал художник, что и ему уготована судьба ходить железным истуканом веки вечные. А если бы и знал, то что? Попытался что-либо изменить? Ушёл бы? Вряд ли. Уж слишком глубоко запустила коготки в его сердце Любимая.

Рыцарей не было. Была еда. Не много.

– И чем же вы питаетесь то? – Задумался на секунду художник и вздрогнул, поняв, что не только рыцари не едят, но и Любимая. Да его милая всегда сидела с ним за едой, улыбалась, виясь вокруг шелковистой лаской. Она ворошила содержание тарелок, нюхала, улыбалась, подносила ко рту и тут же забыв, роняла на тарелку.

Художник поёжился от странной догадки, но и это не смогло поколебать его безграничную любовь. А вот содержимое шкафчика смогло хотя бы отвлечь. Перебирая миски и горшочки, он с радостью нашёл и необходимый жир, и немало интересных, пряно пахнущих порошков. Прихватив всё необходимое, художник устремился вглубь замка, где приметил спуск в подвал.

Убить василиска, или Казнить, нельзя помиловать

Подняться наверх