Читать книгу Я парень из Питера - Елена Стукова - Страница 6

Мне тринадцать только что исполнилось, Рите – пятнадцать. Мы играем дуэт. Она на саксофоне, я на своей трубе. У нас хорошо получается – так говорит наш преподаватель Владимир Романович. Девушки, играющие на саксофоне, – редкость, разве что в фильме увидишь «В джазе только девушки», и то он старинный. Но у Риты здорово получается. Я у нее как-то спросил:

– Рита, а почему именно саксофон, ведь девушки в нашей музыкальной школе играют в основном на фортепиано, флейте, скрипке, арфе, а здесь саксофон?

Она коротко ответила:

– Нравится.

И все стало понятно.

Рита выше меня на голову, в этом вся беда. Я даже когда играю, на цыпочки чуть-чуть встаю, чтобы быть вровень, но ничего не получается. Рита это как-то раз увидела и говорит:

– Ничего, вырастешь скоро, и уже я тебе буду по плечо.

И смеется. Смех у нее заливистый, а улыбка… Рита часто звонит мне домой, спрашивает, что задано по сольфеджио. Она пропускает сольфеджио, говорит, что у нее тренировка совпадает по времени. Знаем мы эти девчачьи тренировки – аэробика там какая-нибудь, или шейпинг, или художественная гимнастика, ну чтобы фигурка была что надо. Когда она звонит, моя мама хитро улыбается и говорит:

– Костя, тебя, по-моему, Рита.

А я закрываю дверь, чтобы родители не подслушивали. Родителям Рита тоже нравится, они ее увидели на концерте в музыкальной школе, и папа сказал:

– Мне бы сбросить лет эдак двадцать.

Но мама тут же ему возразила:

– Лучше не сбрасывай.

Однажды я пригласил Риту погулять, она согласилась. Вот так просто сказала: «Пойдем». И мы пошли гулять по Неве, зашли в Летний сад, покормили лебедей в пруду, посидели на скамеечке и съели по «Сникерсу». Часа три гуляли.

Было еще по-осеннему тепло, листья кружились и падали, мы держались за руки, и нам было хорошо.

На следующий день мы опять встретились в музыкальной школе и играли дуэт. А Владимир Романович вдруг и говорит:

– Ваши инструменты как будто созданы друг для друга – саксофон и труба.

А потом я опять провожал Риту после музыкальной школы домой. Я нес и свою трубу, и ее саксофон. Мы вошли в ее парадную, я отдал ей саксофон, хотел на прощание сказать тихо: «До свидания», как вдруг неожиданно откуда-то передо мной возник парень лет семнадцати и сказал:

– Эй ты, убирайся, эта девушка не для тебя!

И толкнул меня.

Но я удержался. Положил инструмент и хотел было врезать ему, но тут из-за моей спины выскочил другой парень, наверное, его дружок, и ударил меня в живот. Больно. Я упал. Эх, если бы я был Шварценеггером, или Чаком Норрисом, или Джеки Чаном, я бы их всех перебросил через себя. Вот так! И вот так! Или применил бы какой-нибудь приемчик. Но я не каратист и не дзюдоист. И перебросить не сумел. Но тут моя Рита встала в классическую стойку тейквондо и крикнула:

– Пошли отсюда!

Провела один приемчик, который я видел в детективном фильме, другой, и парни через три секунды, нет, наверное, даже меньше, уже лежали.

А в следующий момент улепетывали, и догнать их было невозможно.

А Рита повернулась ко мне, взяла свой инструмент и спросила тихо:

– С тобой все в порядке?

– В порядке, – буркнул я, поднимаясь.

Она посмотрела на меня:

– Ну тогда до свиданья.

И ушла.

На следующий день я пошел и записался в секцию тейквондо – три раза в неделю. И теперь уже я звоню Рите по телефону и спрашиваю, что задано по сольфеджио, так как у меня тренировка совпадает по времени, а Рита уже прошла полный курс занятий (а я-то думал, что у нее аэробика). Надо уметь защищаться, потому что когда ты играешь соло, то отвечаешь только за себя, а когда дуэт, то и за другого человека.