Читать книгу Кружева лабиринта - Елена Валентиновна Малахова - Страница 5

Не ведая покоя с самого утра, школа на Брюэри-роуд била «в колокола»: возле порогов почтового отделения найдено мёртвое тело Дэвида Кокса. Газета «Weekday Sittingbourn» переходила из рук в руки взволнованных учеников, пугая заголовком «Спокойствие под угрозой». Я подошла к гудящей толпе у окна в коридоре и взяла один экземпляр свежей газеты. Короткая статья констатировала факт убийства сына почтальона, но подробности происшествия не излагались. Снизу статьи находилось обращение старшего инспектора Клифтона к очевидцам. Слогом удачной прозы он призывал бдительных неравнодушных людей общими с полицией усилиями наладить порядок в городе. Автором статьи была мать Синди – Джоанна Викс. Я свернула газету и положила на место, размышляя, где может находиться Синди. Разум оказался во власти смятения, представляя вопиющие картинки, где посреди холодной улицы валяется беззащитный и мертвый Дэвид Кокс. Его мечты померкли, как и дивный свет его бледно-зеленых глаз, а будущее потерялось в бесконечной дороге незавидного настоящего. Разыскивая Синди, я шла по коридору, видя как тут и там о случившимся перешептываются вполголоса и всякий, кто взирал на фотографию молодого привлекательного парня, не скупился на слова сочувствия такому горю.

После непродолжительных поисков я наткнулась на Эшли и Синди в холле пустой столовой. Они рыдали в два ручья и даже не удосужились поднять глаза, когда я вошла.

– Как жаль парня, – грустно причитала Эшли.

– Он погиб по нашей вине, – бормотала Синди, утирая слезы платком.

Я поспешно закрыла дверь в столовую и села за круглый стол напротив них.

– Говорите тише! Нас могут услышать! Как это вышло? Кто-нибудь знает подробности?

– Дэвид шёл на работу, и возле почтового отделения его убили одним ударом ножа в сердце. Ужасная трагедия!

На какое-то время водворилось молчание. Окунаясь в тяжелые думы, мы только изредка обменивались отчаянными взглядами, а тишина обрывалась, лишь когда Синди сморкалась в платок, вознеся глаза к потолку. Эшли была белее снега, а её потухшее лицо тонуло в пантомиме настоящего ужаса.

– Что если мы следующие?… – прошептала она. – Всё, что связано с Ньюманом – проклято!

– Эш, перестань! – твёрдо сказала я. – Да мало ли несчастных случаев в жизни? Не думаю, что во всех повинен обветшалый дом! К тому же доктор Ньюман умер, а мёртвые не приносят вреда – живые куда опаснее. Наше поведение выглядит весьма подозрительно, уж если о ком и не стоит забывать – так это о Молли, которая с радостью нашепчет о нас своему отцу.

– Ты же сама видела, как сильно испугался мистер Вупер, – напомнила Синди. – Зря мы в это впутались! Не сносить нам головы!

Мне пришлось потратить не меньше десяти минут на успокоительные речи. Однако, даже внеся туманного покоя в растревоженные сердца, мимика их окостенелых лиц кому угодно дала бы повод подозревать нас в чём-то немыслимом. Эшли была перепугана настолько, что буквы путались в словах, произнесенных ею. Синди, прекрасно знающая толк в борьбе со стрессом, принялась уничтожать дневной запас сэндвичей. Когда с ними было покончено, она достала упаковку мятных конфет и, протягивая нам, бесцеремонно спросила:

– Рондо?

На что в ответ получила укоризненные взгляды тех, у кого любая еда от волнения вызывала тошноту. Наши общие рассуждения зашли в тупик, когда раздался звонок. Мы покинули столовую и разбрелись по классам; Эшли вошла первой, а я за ней.

Посредине кабинета за учительским столом сидел преподаватель, встречающий нас мучительно долгим взглядом глаз, родственных кромешной тьме, силой которых я нехотя остановилась в дверях. Именно таким я и представляла себе Каллена Ферару: высоким, худосочным; с черными, как уголь, неряшливыми волосами, нагло свисающими до широких плеч. На его лице застыла жизнь – никакой мимики и никаких эмоций, кроме презрения, а в каждую черту отреченного лика легла уродливая тень печали и суровости. Чёрная мантия ниспадала на пол водопадом блестящего атласа, а темный костюм походил на сутану. От его поистине колдовского вида меня бросило в дрожь. Он пристально наблюдал, как я шагнула к парте и села рядом с Эшли. В воздухе улавливалась тревожная тишина: притихли все, не исключая Молли Клифтон. Сложив изящные руки на столе, она не поворачивала головы. Учитель Ферару с медлительной монотонностью по очереди оглядел напряжённые лица учеников, заканчивая круг мной. Мои глаза невольно опустились, когда он резко встал со стула, подошёл к парте, где сидела я и Эшли, и навис телом над моей головой.

– Мисс Чандлер, по какой причине вы опоздали?

Он проговаривал слова с поразительной четкостью, особенно протягивая окончания. Вероятно, английский язык он изучал компромиссно, не забывая румынской манеры произношения. Его низкий скрипучий голос внушал страх и величие. Я с трудом выдохнула, поднимая на него наигранно вызывающий взгляд.

– Мы вошли по звонку, сэр. Разве это считается опозданием?

– Тсс… – он поднес к моим губам грубый указательный палец, пахнущий серой, не прекращая буравить моё лицо тьмой глаз, перед которыми было невозможно соврать. Они точно лучами просвечивали разум и видели тело насквозь.

– Запомните, мисс Чандлер, в этом кабинете говорю только я. И вопросы задаю только я!

Он снова обвел медленным взглядом класс, который затаился жертвой, чующей, что за ней ведут охоту.

– Приступим к занятию.

От сильного напряжения к вискам прилила кровь. Пока он изъяснял тему, никто не смел пошевелиться. Я не могла думать ни о чем, кроме шелеста скользящей по полу мантии и глазах могильной темноты, принадлежащих учителю. Чудилось, будто мои мысли, тяжёлые и бесформенные, навек закрылись в плену головы и сосредоточиться в присутствии Каллена было бы настоящим прорывом в сфере мышления. Часто его взгляд, полный лютой ненависти и высокомерия, останавливался на мне, заставляя отвести взор и свято поверить слухам, овивающим его противоречивую фигуру, словно лианами; поверить, что именно он превратил собственного сына в монстра с расплавленным лицом и телом, которое тот тщательно скрывает.

Наблюдая гнетущую атмосферу в классе, стало очевидным, что уроки Каллена Ферару были единственными, где дисциплина служила образцом благочестивости, и где Молли Клифтон самостоятельно показывала уровень своих знаний. Она стремилась заслужить похвалу и весь материал, задаваемый на домашнюю подготовку, учила наизусть. Другие тоже не отставали в стремлении проявить себя, и классные работы выполняли с честью и достоинством, ни одной минутой не помышляя прибегнуть к помощи подручных средств. К тому же в течении урока Каллен мерил шагами кабинет, вездесущим оком держа учеников в треволнении. Однако при всем старании класса угодить учителю, Ферару скупился воздать сторицей за подобное рвение, достойное быть замеченным. Вместо этого он при всяком удобном случае не забывал упомянуть, что школа – это сборище тупиц и лентяев, не способных к самопознанию и совершенствованию того, чем безвозмездно одарила их природа. Страх перед ним был незыблем. Даже когда занятие подходило к концу, и по коридору во всю разносился звонок спасения, все сидели неподвижными статуями до тех пор, пока учитель Ферару, с отвращением забирая учебную литературу со стола, ни удалялся, волоча за собой фату чёрной мантии. С его уроков ученики выходили на год старше под гнетом переживаний, с лихвой внушаемых Калленом.

Мои мысли стали осязаемы лишь на перемене и крутились вокруг гибели Дэвида Кокса. Я понимала, что необходимо соблюдать осторожность, но всеми фибрами души желала узнать, кто скупает котов у мистера Вупера на имя покойного Ньюмана. Чередой разъяснений я убедила Эшли в надобности снова посетить зоомагазин и расспросить продавца подробнее о письме. Но наши планы нарушил непредсказуемый поворот.

Целый день Молли и её подопечные игнорировали нас: не привязывались, не произносили слов в адрес Эшли и обходили нас стороной. Мы тихо ликовали в душе. Но ликование стремительно рассеивалось, как только Молли украдкой, но торжествующе глядела на меня, оставляя на губах след коварной улыбки. Они перешептывались, и я никак не могла усмирить интуитивного предчувствия передряги, из которой нельзя выйти с добрым именем и непоруганной честью. Я поделилась своими опасеньями с Эшли, но та верила тому, что видит, а не чувствует.

– Нечего тут думать, Кэти, они просто тебя испугались! Наконец-то нашёлся человек, указавший им, где их место! – с гордостью говорила Эшли, похлопав меня по плечу.

Я отвечала Эшли тихим взглядом, с большим предубеждением, что небо вскоре обрушится всеми известными проклятиями благодаря нашей беспечности. И то предчувствие оправдало себя сразу, как я вышла из школы.

Эшли осталась на тренировку по шахматам, и мы договорились, что я дождусь её на волейбольной площадке. Спустившись по каменным порогам с закрытыми перилами по бокам, я свернула к площадке, где не было ни одной души, а тем временем кто-то метнулся из-за угла и заломал мне руку. Я стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть, а когда обернулась, увидела карающий бич Молли Клифтон – темнокожую американку Шейли. Она оскалилась, как дикий зверь, с кровожадностью в сморщенном носе.

– Пришёл день расплаты, сиротка! – протянула Шейли.

Стараясь вырваться, я собиралась ей ответить, как вдруг почувствовала сильную боль в затылке, такую, что в глазах посыпались искры. Кругом потемнело, и я поняла, что падаю на чьи-то руки.