Читать книгу Парадокс в моей голове - Елена Валентиновна Малахова - Страница 2

«Смертный приговор»

Весна – пора головокружительной любви, волшебной романтики и душевного обновления. Не зря именно весна вдохновила огромное количество поэтов, писателей и других великих людей на сотворение неподражаемых шедевров. Ее освежающее дыхание наполняет легкие, мысли приобретают воздушную консистенцию, а в измотанной душе распускается сакура. И тогда непременно наступает время перемен. Так случилось и в моей жизни!

Это была моя двадцать пятая весна. И началась она как обычно: с моросящего дождя и бегущих ручьев по асфальту. Я стояла на улице, в парке имени Гоголя, закутанная в теплый снуд и кашемировое пальто. Ветер пронизывал насквозь, и я начинала жалеть, что покинула свое комфортное гнездышко на улице Октября в субботний вечер. Но встреча с родной сестрой, которую не видела больше трех месяцев – дело святое и не требующее отлагательств. Я смотрела на памятник Гоголя и успокаивалась от мысли, что ему намного хуже; ведь он торчит здесь целыми днями в любую погоду, такой унылый и несчастный…

– Катюшка, прости что так долго! Я стала такая неуклюжая.

Я вздрогнула; непревзойденный Гоголь закрутил мои мысли в пантомиму несвязных размышлений, что я и не заметила, как подошла она. Обернувшись на голос, мой взгляд упал на округлый животик сестры, который растягивал куртку по бокам до неприличного треска.

– Кто-то не на шутку перестарался с пончиками, а? – я положила руки на маленький «арбузик» Вики. – Здесь на углу неплохо готовят пиццу. Пойдём натрескаемся как следует?!

– Ах, сестрёнка, я бы с радостью! Но нам нужно успеть в одно место… – протараторила она и, не дав мне вымолвить ни слова, сразу же продолжила. – Пообещай, что исполнишь мою просьбу!? Для меня это вопрос жизни и смерти!

– Конечно, при условии, что твоя просьба не требует моего присутствия на родах и нарушения уголовного кодекса. – рассмеялась я, не понимая, что поспешным ответом подписала себе «смертный приговор».

– Тогда надо поторопиться! Здесь недалеко.

– Может уже скажешь, куда мы несёмся?

– Это неважно, ты дала слово! – напомнила Вика.

Мы поспешно топали по улице, делясь новостями последних месяцев. Наконец, мы подошли к двухэтажному кирпичному зданию с панорамными окошками и, преодолев ступени, оказались в просторном зале, где находились металлические станки и зеркала в полный рост.

Шесть разнополых пар синхронно отрабатывали танцевальные элементы на счёт. По технике выполнения я в миг признала доминиканский танец страсти под названием Бачата. Голос, ведущий счёт, имел красивую тембральную окраску и ненавязчивый акцент. Он принадлежал высокому шатену крепкого телосложения на вид лет тридцати. Его кожа имела пленительный оттенок загара. Крепко прижимая партнершу – пластичную девушку в коротком платье – он тотчас обратил внимание на нас. По всем критериям стало понятно, что мы находимся в школе танцев, причём латиноамериканских. И я совсем потерялась в догадках, зачем Вика притащила меня сюда.

Загорелый шатен обратился к танцующим:

– Молодцы, продолжаем. Только теперь отдайтесь музыке.

Он что-то тихо шепнул на ушко партнерше и, включив музыкальный центр, двинулся к нам.

– А вот и моя прекрасная леди! – с улыбкой сказал он, мельком взглянув на Викин живот. – Как поживаешь?

Цвет его глаз совмещал в себе две стихии: казалось, снаружи морская волна захлестывала синеву лазурных небес внутри, до уровня зрачка.

Вика поздоровалась, непринуждённо улыбаясь.

– Теперь все просто замечательно, и спешу обрадовать тебя, что твои дела тоже пойдут в гору! Алекс, познакомься, это Катя – моя сестра и твоя новая партнерша по танцам.

У меня отвисла челюсть. Переведя растерянный взгляд с довольной Вики на шатена, я собиралась возразить, но Вика нагнулась ко мне и полушепотом напомнила.

– Ты дала слово!

Он потонул в назидающей ухмылке.

– Сними, пожалуйста, пальто. – попросил Алекс.

Я совсем опешила, и хотела было снова возмутиться, но Вика принялась расстегивать пуговицы на моей верхней одежде, и я невольно освободилась от пальто.

Алекс раскрутил меня, игриво осматривая мои скудные формы.

– Фигурка неплохая… чувствуется грациозная гибкость. Теперь посмотрим, что ты умеешь на деле. – небрежно бросил он, поворачиваясь к танцующим парам. – Так, ребят, перерыв десять минут!

Мои щеки вспыхнули, и я укоризненно посмотрела на сестру, которая умиротворенно улыбалась. Теперь мне хотелось поставить надменного наглеца на место! Занимаясь Бачатой с восемнадцати лет и до прошлого года, я была полностью уверена, что сумею сразить его истинным талантом в хореографии.

Когда зал опустел, мы вышли в его центр. Крепко обхватив меня одной рукой за талию, другой – Алекс захватил запястье моей правой руки. Он вёл в танце, не сводя с меня два голубых омута, в океане которых я б с удовольствием растворилась дотла. Легкая щетина придавала ему вид брутального мужчины. Мы кружили по залу, энергично покачивая бедрами и совершая поочередные повороты под рукой. Немая усмешка растеклась по его сухим губам. В душе звучали торжественные фанфары от мысли, что он пожалел о необоснованной предвзятости по отношению ко мне. Но вдруг он резко остановился, отпустив меня из объятий. Его усмешка на губах стала более выраженной чем прежде, и оскорбительным образом воздействовала на меня.

– Танцуешь ты весьма паршиво. Приходи завтра, и я постараюсь исправить твои скверные навыки.

Я почувствовала, как яркая краска огнем разлилась по моим щекам. Бросив негодующий взгляд на Вику, я подхватила пальто и вылетела из класса, несмотря на умоляющий голос сестры подождать её.

Да, что он о себе возомнил?! Как можно обращаться так с незнакомой девушкой? Видимо, правила этикета ему абсолютно неведомы!

Я мчала в сторону остановки и поносила его мысленно на чем свет стоит. Как досадно, что я ушла молча! Дождь нещадно бил в лицо холодными каплями. Начинало смеркаться.

Не понимаю, почему он так со мной? Ведь я максимально выкладывалась и ни единожды не сбилась. Хоть я дала обещание Вике, но НИКТО и НИКОГДА не заставит меня вернуться в место позора! Да, я так решила, окончательно и бесповоротно! И пусть небеса обрушатся, или наступит конец света – но ноги моей там не будет!