Читать книгу Замкнутый круг - Елизавета Версан - Страница 16

Если вам интересно, что случилось с Купером, то я, конечно, расскажу. По словам Изабель, все выходные он практически не выходил из комнаты, поскольку находился не в лучшем состоянии. Оно и понятно: похмелье плюс последствия драки. Но это ничто по сравнению с тем, что с ним сделал декан: его поставили на особый контроль и запретили покидать общежитие после десяти вечера, а вдобавок к этому назначили две недели общественных работ в студгородке. Хотите узнать моё мнение? Я очень и очень рада, потому что он этого более чем заслуживает, как бы цинично это ни звучало. Кстати, я же совсем забыла: Уильям очень любезно передал через Бёрнс своё царское «Спасибо». Так благородно с его стороны, правда?

Ладно, сарказм в сторону.

В понедельник нам пришлось вдвоём с блондинкой отдуваться за всех перед мистером Гарднером, ибо Коллинз простудилась и лежала в изоляторе с температурой, так как в ту самую ночь они с Луи поругались из-за сами-угадайте-кого, и Роуз шла до общежития пешком под проливным дождем, а мой друг-идиот за нарушение дисциплины (опять же, нужно поблагодарить Купера) был отправлен помогать «местному Рембо» таскать мебель в административном корпусе.

Конечно же, до мистера Гарднера дошли слухи о приключениях Уильяма, и он, мягко говоря, был очень недоволен. Да ещё и мы никак не поспособствовали улучшению ситуации, поскольку наш импровизированный бред не имел ничего общего с понятием «чёткая концепция проекта». В общем, нам дали ещё неделю на обдумывание идей, а затем, если мы так ничего и не сделаем, пообещали передать проект в руки более инициативной и обязательной группы студентов.

Вечером того же дня, листая комиксы, я неожиданно вспомнила о ежедневнике Уильяма. Почему он тогда так странно себя повёл? Что такого может скрываться за обычными рисунками? И возвращаясь к извечному вопросу о тесной дружбе Бёрнс и Купера, что могло сблизить этих двух абсолютно разных людей, не считая женитьбы родителей? Я смотрела на свою соседку, склонившуюся над ноутбуком и строчащую очередное сочинение, и в который раз удивлялась, каким обманчивым может быть первое впечатление. Если руководствоваться знаменитой фразой «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты», то тогда либо Изабель должна быть последней стервой (что исключено, и субботняя ночь тому прямое доказательство), либо Уильям – святой в обличии дьявола (что также невозможно, поскольку все его поступки свидетельствуют об обратном). Тупиковое положение.

– Эмили, ты чего?

– А? – от неожиданности я вздрогнула и слегка расфокусированно уставилась на свою соседку.

– Я спрашиваю, ты в порядке? Сидишь, смотришь в одну точку.

– Просто задумалась, не обращай внимания.

Она пожала плечами и вернулась к своей работе. И вот тут мой мозг неожиданно выдал гениальную идею: а почему бы не спросить саму Бёрнс?

– Э-э, Изабель?

– Да?

– Можешь не отвечать, но… почему ты так заботишься о нём?

Блондинка с минуту обдумывала ответ, а затем вдруг резко захлопнула ноутбук и уселась напротив меня.

– Почему тебе так важно это знать?

– Попробую объяснить, – я также отложила комикс и поудобнее устроилась на кровати, превратившись в образец серьёзности. – Я невзлюбила его с того самого дня, когда увидела, как он при полной столовой надел тарелку с макаронами на голову Блейка Картера.

– Ты заступилась за него тогда, – кивнула Бёрнс.

– Да, и с тех пор мы с Уильямом постоянно пререкаемся, где бы ни пересекались. Это стало чем-то вроде привычки. Он всегда казался мне бессердечным и жестоким, поэтому я никогда не понимала, почему такой человек, как ты, не перестаёт общаться с ним после всего, что он сделал.

– Определяющее слово здесь – «казался». Неужели тебе никогда не приходило в голову, Эммс, что это всё его защитная реакция? Закон дикобраза, слышала о таком?

– Хочешь сказать, под «колючками» у Купера скрывается ранимая душа?

Изабель тяжело вздохнула.

– Не уверена, что я тот человек, который должен тебе открывать его светлые стороны, но, поверь мне на слово, я не стала бы защищать конченого урода.

– Вот это-то и удивляет.

Мы обе замолчали на некоторые время, обдумывая всё вышесказанное. Хоть убейте, но не вяжутся слова блондинки с поступками Уильяма. Что ж он за кубик Рубика в человеческом обличии?

– Мне всё же не даёт покоя одна вещь.

Изабель вопросительно приподняла бровь, призывая продолжить.

– В тот день, когда нас собрали в студии, я пришла раньше всех и нашла ежедневник Уильяма. Я не знала, что он принадлежит ему, когда открыла…

– Ты что, читала его дневник? – ошарашенно выкрикнула Бёрнс, не дав закончить мысль. – Господи, и как он тебя ещё не убил?!

– Да нет же! Как ты вообще могла подумать такое? – нетерпеливо прервала я разбушевавшуюся соседку и вкратце рассказала о том инциденте.

– Ха, его любимый трюк. У него так все тетради разрисованы, – блондинка улёглась на кровать, подложив руки под голову, и задумчиво уставилась в потолок. – Только я не понимаю, почему тебя это так удивляет. Он же мультипликатор, а не физик какой-нибудь.

– Я и сама не знаю, просто было в этом мышонке что-то притягивающее. Какой-то скрытый подтекст, что ли. Это сбивает с толку, если честно. Я ведь всегда думала, что Купера здесь держат только за папочкины деньги, а не за талант.

– Вообще-то, он поступил сюда против воли отца. Джефф хотел, чтобы Уилл пошёл по его стопам и обучался бизнесу в Тринити, но, как видишь, этого не случилось.

– Ого, – только и могла сказать я. – Мы точно о Уильяме говорим?

– Хочешь, открою великую тайну? Я и сама сначала думала, что Уильям – типичный избалованный отцовскими деньгами отпрыск, ничего из себя не представляющий, пока однажды не увидела, как он плачет над умирающей собакой. – Мои глаза поползли на лоб, а Бёрнс невозмутимо продолжила. – Так получилось, что мы оба задержались допоздна в студии и одновременно вышли из колледжа. Мы прошли буквально пару метров, как вдруг наткнулись на большого чёрного пса, лежащего прямо посреди тротуара. Ты не поверишь, но он склонился над ним, взял за лапу и просидел так до последнего его вздоха. Поэтому мне плевать, что про него говорят люди. Да, он зачастую поступает неправильно, но я видела его другим, и, поверь мне, если однажды увидишь настоящего Уильяма Купера, то уже никогда об этом не забудешь.

Всю ночь я не могла уснуть из-за бесконечного потока мыслей о Купере, а точнее, о том, что рассказала мне о нём Изабель. Было слишком трудно в это поверить, потому что я сотни раз сталкивалась с грубым и жестоким Уильямом, плюющим на чувства людей. И всё же слова его сестры запали мне глубоко в душу.

«Если однажды увидишь настоящего Уильяма Купера, то уже никогда об этом не забудешь».