Читать книгу Дартмур - Элли Раш - Страница 9

Гребаный день.

Шам смотрел в потолок своей комнаты, будто на нем показывали увлекательное кино.

Его вывернули наизнанку и обратно, не заботясь о внутренностях. Органы поменялись местами, но продолжают работать.

Херовое чувство.

Прислушался к звукам из соседней комнаты. Показалось, что скрипнула кровать.

Показалось. Наверно, в сотый раз.

Блять! Кулак врезался в матрас. Еще раз. И снова.

Как же он ее ненавидит. Фоукс напомнила, почему он всегда называл ее идиоткой. Это, сука, правда.

Он должен был патрулировать школу. И даже собирался этим заняться. Зашел в башню сменить футболку на тонкий свитер.

Вода шумела в душе, пока он поднимался в спальню, переодевался.

Ничего особенного, Фоукс гребаный ихтиандр.

Он уже пошел на выход, спустился вниз, а вода продолжала бежать. Остановился, вспомнив о ее состоянии.

О, воспоминания въелись самой ядовитой отравой в мозг. Ее всхлипы, слезы, подкашивающиеся ноги.

Скрипнув зубами на свою неизвестно откуда взявшуюся жалость, вернулся и постучался в ванну, просто чтобы услышать колкую фразу. Знать, что она в порядке.

Зачем? Он исчерпал годовой лимит добродетели. Фоукс не маленькая девочка, разберется сама. Но все же повторил стук более настойчиво.

Она злилась, когда он ее торопил. Он ждал подобной реакции.

Напор воды не уменьшился. Похоже, она не собиралась выходить, и молчанием доводила до стадии раздражения за миллисекунду.

Крошечный укол куда-то под ребра подтолкнул повернуть ручку и войти. Ему надо знать, что Фоукс в норме. Это стало болезненной необходимостью.

Волноваться за отброса – достижение, блять.

«Ненавижу сучку».

Чутье не подвело. Одного взгляда на посиневшую от холода девчонку хватило, чтобы дыхание выбило из легких. Плевать даже, что она голая, обнимает колени руками, будто закрывается от самой себя.

Ее слова в полубреду про Мими вызвали улыбку.

Пиздец.

У него ни разу не возникало желания улыбнуться Фоукс. Потому что это Фоукс, блять. Она не входит в круг достойных.

Он укутывал ее. Шам Дейвил! Смешно до тошноты. Он, тот, кто даже после секса не проявлял заботы. Ни мнимой, ни настоящей. Никакой.

Оставил двери открытыми, чтобы слышать.

Для чего? Бежать помогать, как нянька?

Несколько раз подходил к двери с намерением захлопнуть ее. Отделить ее комнату от своей. Восстановить необходимый барьер. И падал на кровать, колотя матрас, вновь прислушиваясь к тишине в спальне за ванной.

Этому должно быть рациональное объяснение. Ответственность за то, что не посадил кабана на поводок, и тот, пока хозяин занимался своими делами, натворил херни. Он не хотел быть причастным к суициду Фоукс. Пусть убьется в другое время и в другом месте.

Пальцы сдавили переносицу, устало потерли глаза.

Не сможет уснуть.

Слишком хорошо знакомое состояние – когда внутренности подвесили на крюки.

Заметил на столе коробочку от Дайаны. Он так и не посмотрел, что в ней.

«Нарисовались дела поважнее».

Хмыкнул про себя.

Развязал голубую ленту. Крышка приземлилась на кровать.

На небольшом листе, сложенном вчетверо, узнал почерк Андерроуд.

«Прочти».

Не знал бы ее давно и хорошо, счел бы любовной запиской.

«Привет, Шам

Лето выдалось насыщенным. Мне не хватит бумаги перечислить все места, где я побывала, и вряд ли тебе будет интересно. Это не любовная записка, ты догадался?

Я случайно встретила синего, много лет изучающего работу твоего отца. Ему стало любопытно, что я учусь с Дейвилом. Ты разозлишься, конечно, но не беги убивать меня раньше времени. Мы разговорились, и я случайно – клянусь! – упомянула твою маму».

Руки затряслись. Захотелось смять бумагу, а потом свернуть шею Дайаны.

Строчки запрыгали перед глазами.

«Знаю, ты уже теряешь терпение, так что перехожу к основному. Этот кристаллический написал формулу, которая может помочь ее вытащить. Понимаешь? Ты обязан попробовать.

Он не гарантировал успеха, но нельзя упускать шанс. Я надеюсь, ты выключишь буку и включишь Шама Дейвила. Знаю этого парня. Он славный. Возможно, ты с ним когда-то пересекался. Он пойдет на все, чтобы помочь близкому человеку.

Я тебя точно уже поцеловала, тебе хватит.

Ди Андерроуд»

Дрожащие пальцы не с первого раза подцепили клочок со дна.

Взгляд бегал по трем строчкам бесконечное количество раз, будто бумага сейчас воспламенится и осыплется пеплом.

Снова и снова одни и те же символы. Запоминая. Отпечатывая в мозгу. Вырезая на подкорке.

Настолько многообещающе, что просто не может быть правдой.

Сука!

На одеревеневших ногах вошел в ванную. Ладони уперлись в края раковины.

«Блять, возьми себя в руки!»

Горсть ледяной воды прилетела в лицо.

Поднял голову, встречаясь с собственным отражением.

Плохой сон оставляет свои отпечатки. Кожа бледнее обычного, тени под глазами.

Херовый вид. Усталый. И глаза. Почти такие же безжизненные, как у его матери.

Почти. Он по-прежнему что-то чувствует, в отличие от нее.

Очередная порция воды стекла по лицу.

Он шесть гребанных лет живет с кошмарами: фальшивая улыбка и стеклянный взгляд. Если это можно исправить… А если не сработает? Надежда, не оправдавшая себя, убивает сильнее бессилия.

Мокрые пальцы прошлись по волосам. Сдержал рвущееся наружу рычание и осекся.

Что это? Всхлипы, отчаянный писк. Фоукс проснулась и решила порыдать?

Похер. Он сделал для нее достаточно. Подтирать сопли не собирается.

Звуки повторились.

Дейвил возвел глаза к потолку, прикрыл, вдыхая сквозь стиснутые зубы.

«Гребаная Фоукс».

В несколько шагов пересек ванну и вошел в ее спальню.

Она спала. Веки зажмурены, голова металась по подушке. Ноги под одеялом дергались, создавая бугры.

Он так же выглядит, когда мучается от кошмаров?

Из приоткрытых губ вырвался очередной всхлип, бьющий наотмашь. Похоже, Уоррингтон добрался до нее во сне.

Почему он вообще тут стоит?

Ты не милый и добрый Шам, ты Дейвил. Фамилия как определение личности.

«Из-за ее нытья не смогу уснуть».

На ладонь упал крошечный лазурный кристалл. Он успокоит и восстановит работу нервной системы. Раньше Дейвил часто им пользовался, и, если бы не побочный эффект от длительного применения в виде изменения сознания, он бы каждый день спал спокойно.

Кристаллическая сеть распределилась ровными гранями над Фоукс, опутывая ее. Рваное дыхание замедлилось, голова перестала болтаться из стороны в сторону. Пальцы, судорожно сжимающие одеяло, расслабились.

Такая картина ему нравилась больше. Добавил еще регенерирующий из-за небольшой ссадины на скуле. Залечит повреждения и избавит от возможной болезни после ледяного душа.

Прядь карамельных волос расчертила левую щеку и прилипла к уголку губ. Он не заметил, как указательным пальцем осторожно подцепил нежные волосы и отвел в сторону.

Замер, осознавая, что только что сделал.

Блять.

Просто надо выспаться. Поспать хотя бы пару часов, и все будет как обычно.

Фоукс – отброс, он – высший. Синий. И это еще одно неоспоримое определение.

Хлопок одной двери, второй. Фоукс проспит минимум восемь часов и не проснется, даже если весь этот гребаной замок взлетит на воздух.

***

Ей никогда не было так легко просыпаться. Словно во сне ее исцелили от всех болезненных и неприятных ощущений, влили бодрящую настойку и дали заряд чистой энергии.

Она проспала половину воскресенья, чувствуя себя выспавшейся и ужасно голодной.

Вчерашний день остался за мутным стеклом, сквозь которое иногда проступали яркие воспоминания. Она предпочла бы их никогда не видеть.

Смутно помнила, как легла спать, а когда силилась вспомнить, кожа покрывалась мурашками и пробирал озноб.

Горденгер вызвала ее к себе после обеда, чтобы узнать, насколько успешно продвигается подготовка к торжественному вечеру. Полностью погрузившись в обязанности старосты и учебу, дни полетели быстрее.

Феликса не оставляла себе свободного времени, защищаясь от бесконечных раздумий. Она уходила в них всякий раз, когда на глаза попадался Дейвил. Это было нечасто, чему она не могла не радоваться.

Она вспомнила тот момент из душа. Вспомнила, как он отнес ее в кровать, укрыл. И почти уверена, что здоровый сон – его работа. Спрашивать его об этом, разумеется, не стала. Они не разговаривали с того дня. Все, что ей было необходимо сообщить ему как старосте, она записывала и оставляла на пробковой доске. Такой способ общения оказался удобным.

Единственное, что по-настоящему напрягало каждый день – громкие стоны из его комнаты. Она уже научилась различать вопли Мими от остальных. Только она кричала: «Да, милый! Да!». Милый. Слыша это Феликса почти видела, как дергается щека Дейвила и… Да, немного злорадствовала.

Патрулирование спасало. Бредя по пустым каменным коридорам, она расслабилась.

Празднование уже завтра. Она не хотела идти туда, и точно не пошла бы. Но она староста. Ей придется присутствовать.

За прошедшие дни она практически ни с кем не общалась. Дефицит душевной болтовни напрягал. Изо дня в день только сильнее.

Она никому не могла выговориться, вылить накопившееся чувства и эмоции, а их достаточно! После нападения Уоррингтона необходимость в друзьях резко возросла. Она смотрела на Билла, Фанни, Эмбер, Тима, Ника, порывалась подойти, и не решалась. Обрывала себя на полушаге и разворачивалась в другую сторону. Иногда ловила задумчивые взгляды кого-то из них, но ими все ограничивалось. Между ними словно появилась глухая стена. Выросла из ниоткуда. И чтобы ее обойти, надо всем двигаться в одном направлении и сойтись в одной точке.

Месяц назад она и представить не могла, что единственным развлечением на последнем курсе станет чтение на балконе, когда тепло, и у камина, в обнимку с кружкой чая.

Когда Дейвил появлялся в гостиной, она не отрывалась от страниц, усиленно вчитываясь в строки. С таким же успехом можно читать вверх ногами. Вместе с ним приходила неловкость. Феликса надеялась, что он уже забыл ее попытку покрыться льдом. Старалась не вспоминать его пальцев, зарывающихся в ее волосы. Ладони, скользящей по спине. Все это казалось таким далеким и нереальным, что она всерьез задумалась: не придумала ли сама себе? После этого память услужливо подбрасывала Уоррингтона, и ответ становился очевидным – не придумала.

С того дня она не видела толстяка, Андерсон тоже куда-то пропал. Это странно, но еще страннее было думать о них. Поэтому эти мысли быстро рассеивались.

Обойдя последний этаж, Феликса поплелась в башню. Шаркающей походкой, со слипающимися глазами.

Она устала. Дни были насыщены учебой, докладами, подготовкой. Все, чего хотелось: заползти в комнату и проспать до утра.

Поднимаясь по винтовой лестнице до двери, услышала громкие стоны. Скривилась, узнавая Мими. Она будто специально показательно вопила, а Феликса не понимала зачем. Для кого? Кроме них троих в башне никого нет. Либо она в самом деле настолько театральна по своей натуре, либо пыталась что-то доказать Феликсе.

Какая глупость. Будто ей есть дело до тех, кого трахает Дейвил.

В комнате звуки стало лучше слышно. Она обошлась бы без этого. Сон откладывать не хотелось, но под такую "колыбельную" заснуть вряд ли удастся. Может, пока она принимает душ, они, наконец, закончат свои скачки.

Стоя под теплой водой, не покидало ощущение, будто она находится с ними в одной комнате.

Бесит.

Феликса не торопилась, наслаждаясь теплой водой, смывая с себя очередной день. Выключив воду, поняла, что в комнате Дейвила повисла тишина. Она уже возвращалась к себе, когда услышала щелчок за спиной. Приказав себе не оборачиваться, закрыла за собой дверь, из-за которой донеслось бесцветное:

– Если соберешься подглядывать снова, делай это открыто. Хочу знать, насколько сильно ты меня хочешь.

Она сжала полотенце от раздражения и злости.

Бессмысленно говорить самовлюбленному идиоту, что он самовлюбленный идиот. Лучше ограничиться простым и лаконичным:

– Иди к черту.

Первый обмен любезностями за почти неделю. Хотя бы не убили друг друга.

Утром мысль об убийстве не казалось такой недостижимой.

Дейвил встал раньше, что бывало редко, и разбудил баханьем двери сперва в ванную, затем дверцами шкафа.

«Эгоистичная сволочь».

И плевать, что пора вставать.

Залетела в душ, проклиная Дейвила всеми нелицеприятными фразами, какие смогла вспомнить.

Глупо замерла посреди комнаты, дыша часто-часто, словно пыталась кого-то догнать.

Весенний аромат настолько яркий, свежий, настолько его, что хотелось стонать от бессилия.

«Дейвил, как ты не умираешь от концентрации себя самого?»

Ей казалось, она вся пропиталась этим запахом. Волосы, которые она не планировала мыть этим утром. Кожа, хоть она и мылась своим гелем для душа. Он въелся под кожу.

Настроение стремительно понеслось вниз и не сбавляло скорости весь день. Пока сидела на занятиях, чувствовала его. Пока находилась в большом зале, наполненном разными запахами, чувствовала его. Он. Он. Он. Повсюду!

Собираясь на торжество, щедро вылила на себя любимые духи. Она готова в них искупаться, лишь бы он растворился.

Вместо платья надела костюм из шелка, состоящий из топа и юбки в пол. Глубокий темный бордо с едва заметным золотым орнаментом Феликсе шел. На ней прекрасно смотрелись любые оттенки красного, и она этим умело пользовалась.

Волосы собрала в высокий хвост, открывая шею с коралловым кристаллом. Она надела его на тонкую цепочку, и он идеально лег в ложбинку на шее. Матовая помада в тон костюму завершила образ.

Ей понравилось отражение в зеркале. Никакой вычурности, только эстетика.

Большой зал преобразился ровно так, как планировалось: место для танцев по центру, столы по краям, транслирующие звук кристаллы плавали в трех метрах от пола, бросая разноцветные блики. Для преподавателей отдельное место в глубине зала, чтобы у учеников не было повода болтаться рядом с ними.

Все шло довольно неплохо. Поздравление директора с началом года, пожелания пройти его успешно и достойно. Она так переживала, что что-то может пойти не так, и прослушала большую часть реплик профессоров.

Чтобы занять руки и не теребить пальцы, вцепилась в бокал с пуншем и просто наблюдала. Студенты прыгали на импровизированном танцполе, довольные, радостные. Большая часть из них наверняка протащила сюда нечто покрепче пунша.

Дейвил тоже был здесь. В темно-синем костюме с голубым орнаментом он выглядел классно.

«Такая сволочь… Ему все идет!»

Футболки, свитера, рубашки, костюмы. Нацепи на него шкуру медведя, и он все равно останется Шамом Дейвилом.

Мими не отходила от него ни на шаг. В пудровом платье-футляре она выглядела достойно. Вместе они, надо признать, смотрелись эффектно.

Если их отношения перерастут во что-то действительно серьезное, они будут красивой парой.

Феликса задумчиво крутила бокал, наблюдая, как ладонь Мими заскользила по плечу Дейвила вниз, по груди. Таким отточенным движением, что невольно задерживается взгляд. Дейвил повернулся, и тонкие пальцы сместились на спину, наверх, зарылись в шоколадные волнистые волосы. Она потянулась, шепча на ухо, улыбнулась, закусывая губу. Он тоже улыбнулся. Слегка. Почти незаметно. Его ладонь скользнула по тонкой талии на живот, прижимая спиной к себе. Мими смеялась, закинула руку и погладила его шею.

Дейвил обводил зал и встретился взглядом с Феликсой.

Вздрогнула, не заметив, когда начала поглаживать свою шею. Уголок его губ дернулся в ухмылке, проследив взглядом за ее неосознанным движением.

Черт, она покраснела. Кожа пылала, но шансов, что он это заметил, практически никаких. В полумраке и в бликах цвет искажен.

Феликса сжала бокал двумя руками, а Дейвил продолжал блуждать по ней взглядом, слегка наклонив голову. Она одета, но ощутила себя голой. Не только физически. Он словно в эту минуту читал ее мысли. Видел то, что видела она.

Не разрывая зрительного контакта, чуть повернул голову, проводя щекой и носом по волосам Мими. От этого простого жеста у Феликсы подскочил пульс. Она вдруг представила себя на месте Эванс. Будто он ее запахом наслаждался. И он это понял.

Видел, как заметался ее взгляд, как она сглотнула вязкую слюну, как часто вздымалась грудь под тонкой тканью, так, что выпирали соски.

Она торопилась к выходу, прикладывая ладонь ко лбу, словно пропустила начало белой горячки.

«Боже, что происходит? Что, черт возьми, сейчас было?!»

Он хотел, чтобы она увидела это движение. Он хотел узнать ее реакцию. И она отреагировала хуже некуда! Просто блестяще. Теперь самовлюбленный эгоист будет думать, что он ей нравится.

Не нравится!

Он ей не нравится!

«Повторяй себе это почаще, дорогая».

Съязвила про себя, вылетая в коридор.

В легкие ворвался свежий воздух, не нагретый дыханием студентов. Она крутилась, не зная, куда идти. Не замечая ничего вокруг. Металась раненой птицей.

«К черту, пойду в башню, закроюсь в комнате и…»

Последнюю мысль выбило внезапное столкновение от резкого разворота. Она отшатнулась, не зная, как себя лучше повести.

– Ты уже уходишь? – Билл придержал ее за плечи, заметив странную неустойчивость.

Феликса посмотрела ему за спину, наблюдая приближение остальной компании.

– Мы теперь разговариваем? – она старалась звучать мягче, но получилось немного резко.

Розовые волосы Фанни коснулись ее плеча, девушка сцепила руки вокруг Феликсы.

– Прости нас, Феникс.

Эмбер в черном комбинезоне вышла из-за спины Ника и, оттопырив нижнюю губу, тоже потянулась к Феликсе.

– Мы повели себя как идиоты.

Ник почесал затылок с забавной гримасой.

– Да, это мягко сказано.

Слова встали комом в горле. Глаза защипало. Многовато слез для одного года.

Они были ей нужны. Все эти дни. Но где они были?

Где?

Почему сейчас они осознали, что просто бросили ее?

Ей хотелось высказать все обиды. И хотелось снова почувствовать себя не одиночкой.

Мысли метались, смешиваясь в неразборчивый поток.

– Вы такие дураки, – она развела руки для общих обнимашек. – Я скучала.

Девочки заговорили наперебой, попутно споря с парнями и, видимо, желая вывалить события всех прошедших дней за раз.

Ей их не хватало: шумных Фанни и Эмбер, Билла с пошлыми историями, Ника и Тима с добрыми шутками. Очень не хватало.

Они вернулись в зал, только теперь Феликса чувствовала себя гораздо увереннее. От постоянного смеха болел живот, мышцы лица сводило от широкой улыбки. Она даже забыла из-за чего хотела сбежать.

Правда, Дейвил услужливо напомнил об этом своим видом. Нет, он больше не смотрел на нее, но сам от этого существовать не перестал. Он по-прежнему прижимал к себе Мими, разговаривал с Маккинни и Андерроуд.

Пообещав себе не думать о Дейвиле этим вечером, отдалась во власть эмоций, которыми щедро делились друзья.

***

Он чувствовал себя неплохо последние дни, и вечер не стал исключением.

Мими раздражала не больше обычного, стала меньше болтает и в целом вела себя терпимо. Он даже позволил себе расслабиться рядом с ней, пока не наткнулся взглядом на Фоукс.

Ей шел ее наряд. Он отметил это сразу. Губы под цветом темно-бордовой помады выглядели больше. Какая она на вкус?

«Блять, приди в себя. Ты думаешь о губах отброса!»

Фоукс очень вовремя сбежала. Подумал догнать ее, но сразу отвесил себе ментальных пощечин. Отброс не стоит внимания. И Эванс здорово его отвлекала, пока Фоукс в компании дружков-обсосков не выперлась танцевать.

Она никогда не улыбалась ему так открыто. Она вообще ему не улыбалась. Не считая того раза, когда прижал ее в кабинете.

Память живо подбросила в топку тактильных воспоминаний. Ее мягкие шелковистые волосы, нежная кожа, тонкие хрупки плечи.

Притиснул Мими поближе. Она потерлась о него бедром, улыбаясь и закусывая губу. Провел ладонью по голому плечу, шее.

«Не то».

Блять. Совершенно другие ощущения.

– Шам, к тебе настойчиво липнет муха, помочь отодрать?

Андерроуд стояла с широкой улыбкой, положив локоть на плечо Маккинни.

– Думаю с «отодрать» он точно справится без нашей помощи, – Майлз потягивал виски, тайком пронесенный на вечер.

Да, как раз этим он и планировал заняться по возвращении в башню. Мими давно к этому готова и уже не раз предлагала отсюда свалить. И он не против, но странное ощущение пока держало его здесь.

– Почему она постоянно меня оскорбляет? – простонала Мими, вцепляясь в руку Дейвила

– Серьезно, Мими? Ты меня спрашиваешь? Задай этот вопрос Дайане, если готова услышать правдивый ответ.

Раздражение, мирно дремавшее, потянулось, хрустя косточками.

– Что ты имеешь в виду? – Эванс сбросила с себя его руки. – Ты с ней согласен?

Выдох вышел слишком громким. Полуприкрытые глаза обратились к кукольному личику.

– Ты правда хочешь, чтобы я ответил?

Девушка пискнула, раздосадовано топнула каблуком. Она хотела сказать весомое, значительное, но просто открывала и закрывала рот. Так и не найдя слов, Мими развернулась и побежала к выходу.

– Это было грубо, – бесцветно прокомментировал Дейвил выпад Дайаны.

Но ему плевать. Обиды Мими как закаты и рассветы – неизменные и постоянные.

Он отвлекся ненадолго и сразу понял цену ошибки. Нельзя сводить глаз с Фоукс. Стоило отвернуться, и ее уже привлек к себе в танце обсосок. Желание свернуть ему шею отразилось покалыванием в пальцах. А она улыбалась, покачивая бедрами в такт музыки, и не подозревала насколько сильно этим бесит.

– Она красивая.

Андерроуд, склонив голову так, как это делал он, задумчиво болтала пуншем в бокале. Проследив за ее взглядом, хмыкнул, не отрицая и не подтверждая.

– Ты следишь за ней весь вечер.

– Я за ней не слежу, – ложь сорвалась с языка за секунду.

Он чувствовал недоверчивый взгляд Ди, не желая поворачиваться. Он не даст ей прочитать правду в глазах.

– Ну да, ну да, – спокойно протянула Андерроуд в мнимом согласии. – У нее классная татуировка.

Щека непроизвольно дернулась, плечи напряглись. Как же он ненавидит это тату.

– Тебе не нравится, да?

Проницательность Дайаны часто становилась источником раздражения.

– Мне плевать, Ди. Я не хочу обсуждать отброса.

Она по-кошачьи лениво в очередной раз перевела взгляд на танцующую пару.

Пару.

Стиснул зубы от неприятного слова.

– Она ему нравится. Совершенно точно не просто как друг.

Мнимое спокойствие развеялось окончательно. Демоны просыпались, вертели головами в поисках жертвы. Проблема в том, что долго искать не надо. Первая и самая очевидная жертва прижимала Фоукс к себе за талию с тошнотворно-нежно улыбкой. Завел прядь волос за ухо.