Читать книгу Хроники крылатых. Книга первая. Йэндум - Ева Лэссер - Страница 7

Сегодня Риши нашел Дарин во дворе. Она лежала на скамье в беседке, где проводила почти все время, отведенное на прогулку. Двор лечебницы был довольно широк и огражден высокой стеной. И хотя он назывался двором, Дарин считала это место садом – фруктовые деревья, тропинки между ними, за многие годы вытоптанные пациентами, несколько беседок в ретро стиле. Дарин нравилась самая дальняя от здания, круглая без крыши. Она могла часами лежать на деревянной скамье, закутавшись в куртку, и всматриваться в белое небо. Здесь было очень спокойно. Все тревоги будто стекали в затылок, а затем дальше вниз, впитываясь в деревянную поверхность. Возможно, этот день она слишком расслабилась и не заметила, как подул пресловутый ветер перемен.

Так она и лежала, когда у изголовья замаячил назойливый болтун.

– Привет, – улыбнулся парень, – можно я присяду?

Не дожидаясь ответа, Риши бесцеремонно спихнул со скамьи ноги Дарин и сел рядом. Дарин пришлось сесть, и она недовольно нахмурилась на беспардонного подростка. Но Риши не обращал внимания на грозные взгляды, приняв философски-задумчивый вид, он молча рассматривал коричневые верхушки каштанов.

– Это красиво, – наконец сказал он, – я про ветки на фоне неба. Дарин, я правда знаю, что с тобой происходит, хоть ты и не веришь. Они, – Риши кивнул на здание, – уже все для себя решили, они сочли нас за сумасшедших. И не думай, что сможешь их обмануть, я уже второй год пытаюсь и тщетно. Мы должны что-нибудь придумать, иначе так и останемся тут навсегда. Как Мэри или Григорий. Ну, эти двое и в самом деле не в себе, но это не важно. Знаешь что? Самое главное не дать им внушить нам самим, что мы ненормальные.

– Господин Агрэ! – к ним спешила медсестра Зееленфройнд. Полная дама средних лет запыхалась, хватаясь за правый бок, – вот вы где! Полчаса Вас разыскиваю! Вас к доктору! К Вам пришли! Скорей-скорей!

Риши кивнул Зееленфройнд и поднялся. Но сделав пару шагов, остановился и повернулся к Дарин.

– Больше не пытаться блокировать воспоминания. Это нельзя подавлять или игнорировать. Иначе тебя ждут неприятные сюрпризы. Просто… прими. Обдумай все это и прими. Но мне нужно идти. Мы еще поговорим об этом. Позже.

И странный мальчик ушел подгоняемый медсестрой. Дарин показалось или ее только что отчитали? Иногда она думала, что выражение глаз парня не соответствует его возрасту и поведению. Риши вел себя, как и полагалось подростку, но глаза его выдавали. Будто смотришь на какого-то просвещенного, на кого-то намного выше тебя духовно, и не имеешь права перечить, потому что он априори все знает лучше тебя.

Это даже пугало. Но не это заставляло Дарин избегать парня, а чувство ответственности, которое он в ней вызывал одним своим присутствием. Почти уже навязчивая идея, что Дарин обязана приглядывать за ним. Именно обязана. Необходимость, приказ, инстинкт. Что это? Очередное проявление ее психозов? Ей вдруг захотелось взять кого-то под опеку? Что за бред…

Октябрь подходил к концу, больше нет буйства красок, листья сворачиваются, будто прячась от неумолимо наступающего холода. Ей на лицо шлепнулись сразу две тяжелые капли надвигающейся грозы. Пора возвращаться. Как он сказал? «Не удастся обмануть»? Да она и сама начала понимать, что доктор куда хитрее, чем казался. Старый лис ее раскусил, но что кроме нервного срыва он может ей приписать? В любом случае, раскусил он ее или нет, Дарин не останется тут надолго.

Эти мысли утомляли, ей ужасно надоело анализировать себя и свои поступки, пытаясь определить степень своей ненормальности и то, насколько она заметна окружающим. И ей надоел Риши, с его загадочными речами. Парень как-то узнал, почему она попала в лечебницу, и ей даже не было интересно как. И только сейчас она задумалась, что могла бы поинтересоваться как сам Риши сюда попал. Его держат тут уже два года, так что он натворил? Возможно, стоит спросить… хотя, зачем ей это? Она скоро отсюда уйдет, а Риши здесь, судя по всему, надолго.

Мокнуть она не хотела, так что пришлось подняться со скамейки, Дарин побрела к зданию. Возможно, слишком медленно, но даже если бы она стояла прямо там, на подъездной дорожке, что смогла бы сделать? Чем бы помешала? Да и зачем? Что бы она сказала, как объяснила бы свое поведение? Эти вопросы она не раз задавала себе после, но чувство вины, взращенное непонятно откуда возникшим чувством ответственности за парня, не желало слушать ее оправданий.

Около ста метров – такое расстояние отделяло Дарин от них. Они как раз вышли из здания, когда она миновала густую часть сада. Риши шел первым, нес небольшую спортивную сумку, прыгая вниз по ступеням. Дарин бросилось в глаза, каким до безобразия счастливым он выглядел. Неужели его выписали? Парень сразу сел в машину, припаркованную на подъездной дорожке, под ступеньками. За ним шел парень лет под тридцать. Его ярко-оранжевая куртка резала глаза, но волосы насыщенного болотно-зеленого цвета, зачесанные набок, привлекали еще больше внимания.

За ними шли еще двое, первой была высокая азиатка в легком, классического кроя пальто, застегнутом на все пуговицы, а судя по выглядывающему белому воротничку и брюкам со стрелками – под пальто на ней надет костюм. У Дарин сложилось четкое ощущение, что она смотрит на юриста. Вторым был лечащий врач Риши. Стоило Дарин рассмотреть всю компанию и ей стало очевидно, что они не родня Риши, да и на опекунов не похожи, не те у них отношения – слишком отстраненно они держались. Будто знакомы пару часов. Риши и Зеленый ждали в машине, пока женщина говорила с доктором. Не трудно догадаться что происходит – глупый индюк отдал мальчишку неизвестно кому.

Дарин пошла быстрей, наверное, нужно было побежать, но у нее просто не оказалось сил, отчего-то колени подгибались. Прямо сейчас, перед ее носом происходило что-то странное. Эти двое были какими-то ненормальными. И кто красит такие огромные машины в желто-зеленый, травяной цвет? Выглядело нелепо.

Женщина попрощалась с доктором и села на переднее пассажирское сиденье, водительское занял Зеленый, а Риши устроился на заднем сидение. Только сейчас, когда смогла рассмотреть лицо пассажирки, Дарин поняла, что подошла достаточно близко, она может окликнуть их, махнуть рукой и ее заметят… Дарин споткнулась на ровном месте. Споткнулась, не упала, но встала столбом. Она стояла и смотрела, как зеленый внедорожник медленно выезжает за кованые ворота. Еще через минуту они скрылись из виду, и только тогда Дарин смогла пошевелиться.

Позже Дарин заходила к своему доктору, но тот, разумеется, отказался говорить кто это были и куда они забрали Риши. «Мы не можем разглашать личную информацию о пациентах другим пациентам, Дарин». «Разглашать», – какое серьезное слово. Доктор хотел повыпендриваться, показать свою значимость. Глупец. Не от него ли Риши узнал о ее ситуации? Конечно от него, больше не от кого. Врачебная этика или закон уже не имели силы, когда он просто мстил Дарин за то, что она не давала капаться в своей голове.

Вечером того же дня, Дарин сидела на своей кровати и все пыталась понять чем ее так поразило лицо той женщины, что она вошла в ступор. Чем она так отличалась от людей вокруг? Снова это чувство будто смотришь на особей разных видов. Да, они отличались от людей вокруг, но и не в этом дело. Просто Дарин ее узнала. Впервые как она себя помнит, она кого-то узнала. Хотя вспомнить откуда – не смогла. Стоило ей начать копаться в воспоминаниях, и мигрень накрывала со страшной силой. Бессмысленно терпеть эту боль, если все равно не удавалось ничего вспомнить. Дарин определенно знала когда-то азиатку, возможно и Зеленого вспомнила бы, если бы удалось рассмотреть его лицо. Имеют ли они отношение к тому, что случилось с ней четыре года назад? Как Дарин надоело, что вопросов в ее жизни только прибывало, при том, что ответов не было ни на один из них.

Чтобы расслышать тиканье в ухе, больше не нужно было прислушиваться, оно раздавалось на всю палату, будто рядом стояли огромные напольные часы. Глупый мальчишка, он слишком много говорил. Кому еще он рассказывал то, что рассказал ей? Что если это те же люди, от кого чудом спаслась она? В таком случае парень, возможно, уже мертв.

Тревога вызывает тошноту, от напряжения сушатся глаза. И этой ночью Дарин не выспится.