Читать книгу Болтун на крыше, или Хроники Теобальда XIII - Ева Немеш - Страница 5

Спустя месяц Тео встал на ноги. Поначалу он не мог сделать и одного шага, но потом расходился так, что осиновая тросточка, которую ему вручил доктор, нужна была лишь для того, чтобы подшучивать над Розой. Стоило Розе повернуться к нему спиной, как её накрахмаленная сестринская треуголка оказывалась на кончике палки. Как вы понимаете, вырвать этот белый флаг из рук Тео было очень непросто.

Как только доктор разрешил прогулки во дворе, Тео сразу направился к забору. Отсутствие щелей и дыр его очень огорчило, но обратив внимание на то, что охрана госпиталя поручена вековой бабульке со смешными жиденькими косичками, он очень обрадовался – лучше сторожа не пожелаешь! Но побег казался простым только на первый взгляд. Старушка на вид была безобидной, а на самом деле её свирепости мог позавидовать самый яростный хищник. Мимо неё даже мухи не летали – такая она была грозная! К тому же с ней заодно была огромная лохматая псина. Поговаривали, что на счету этой зверюги несчётное количество ворон, три неудачливых беглеца и повариха, которая однажды решила проверить, понравятся ли сторожихиной собачке картофельные очистки. И пёс его знает, правда это ли нет!

– Ничего, – утешал себя Тео. – Потерпим. Осталось чуть-чуть. Улучу момент и сбегу.

Но бежать никуда не пришлось. Совсем скоро в палату зашла кастелянша и сказала, что доктор велел освободить кровать как можно быстрее.

– Здоровым нахлебникам в госпитале не место! – добавила она от себя, выдёргивая матрас из-под Тео.

Грубить ей Тео не стал, хотя язык невыносимо чесался. Он быстро переоделся, пожал всем руки и напоследок сказал:

– Ну, друзья, прощайте!

– Может, останешься? Мы тебя просто так не отпустим. Хотя бы одну историю на прощание расскажи, – попросили его друзья по палате.

– Нет не могу. Дел много, – соврал Тео. На самом деле дело было одно: только найти зеркало.

Старик махнул костылём:

– Прощай, сынок! Небось, дома заждались.

Остальные загудели:

– Прощай, прощай, прощай…

А те, кто мог встать, подошли к Тео и самолично выразили свою зависть от того, что он скоро окажется дома.

– Скорей тебе добраться! Обними своих, везунчик!

Тео в ответ только кривился: уж где-где, а дома его точно не ждали. Своё возвращение он представлял так: отец едва кивнёт и вернётся в кузницу; мать, конечно, зарыдает, прижмёт к себе, но её объятия будут недолгими – обитатели гусятника ей роднее. В своих гусях она души не чаяла: разговаривала с ними сладким голоском, кормила отборным зерном, ласково гладила их длинные толстые шеи. Если бы Тео досталась хотя бы капелька этой гусиной любви, то бежал бы он сейчас домой сломя голову.

«Ну, вернусь… – думал Тео, – И что? Опять придирки, подозрения, порка? Нет уж! С этим покончено!.. Да они скорее всего не заметили, что я на войну убежал… Неделю мог дома не появляться – даже не спрашивали, где пропадаю… Пусть сами живут – им без меня спокойней будет…»

Как бы там ни было, в родительский дом он решил не возвращаться. «Найду зеркало и отправлюсь в Бригсенпиг», – решил Тео, подслушав разговор двух больных. Один рассказывал другому, что в этом когда-то очень большом богатом городе после войны осталось множество брошенных домов.

Проходя мимо сестринской комнаты, Тео вдруг подумал: а не взять ли с собой Розу? Эта мысль ему понравилась и, прокрутив её в голове ещё раз, он убедился, что идея очень даже неплохая. «А что? Она мне нравится. Я ей, кажется, тоже. Значит, согласится». Роза была на месте, правда не одна, а с Эдит. Они пили чай, щёлкали орешки и о чём-то болтали. Тео начал сразу, без предисловий:

– Роза, я направляюсь в Бригсенпиг и если…

Не дослушав его предложение до конца, Роза закатила глаза и нарочито заохала:

– В Бригсенпиг? В этот разваленный городишко с привидениями?

– С какими с привидениями? – удивился Тео.

– Да там же никого не осталось. Кроме призраков, – ответила Роза, скорчив неприятную рожицу.

– Ну, я поселюсь, потом ещё кто-нибудь приедет… Заживём, – попытался возразить Тео, но она только отмахнулась.

Тео было не до уговоров: нет – значит, нет. Но напоследок он решил хлопнуть дверью так, чтобы у Розы звенело в ушах до самого Бригсенпига. Но его мстительные планы не сбылись. Уши Розы остались целы и невредимы благодаря Эдит. Встав в проёме двери, она решила дать последний совет:

– Береги ногу. Она ещё очень слаба. Доктор позволил тебе уйти, только из-за того, что вчера поступили трое таких же, как и ты. Они, кстати, тоже свалились в яму. А так как мест в больнице не хватает…

– Да как-нибудь обойдётся, – перебил её Тео и подался вперёд, но Эдит не шелохнулась.

– Здесь неподалёку большая поляна паучьих лопухов. Для крепкой настойки потребуется около сорока растений. Если делать компрессы, то нога заживёт очень быстро, – тараторила она, не поднимая глаз.

 «Надо скорее уносить ноги, – подумал Тео. – Эта зануда того и гляди, ещё чего-нибудь посоветует!». Он легко толкнул её вперёд, чтобы она его пропустила, но напрасно – Эдит надёжно загородила собой проход.

– И всё-таки тебе нужны лопухи, – выпалила она, сверкнув глазами, – Пойдём, я покажу, чтобы ты их не перепутал с обычными.

В Тео будто пучок иголок воткнули. Решив, что лучше согласиться, чем умереть от её взгляда, поэтому он сдался:

– Хорошо. Только прямо сейчас. Имей в виду, я очень спешу.

Получив его согласие, Эдит сразу отошла от двери. Её странное поведение объяснялось очень просто. Бригсенпиг был мечтой её детства. Когда-то очень давно, рассматривая выцветшие, потрёпанные открытки с его видами, она решила, что, став взрослой, она обязательно поселится в том большом красивом доме с колоннами и огромной мраморной лестницей. Здание городской библиотеки и вправду было самым красивым в городе – Эдитины мечты облюбовали именно его. Но из-за войны бедняжка не только не переехала в город мечты, но и лишилась собственного крова. Её дом сгорел, родные пропали. Некоторое время Эдит жила у пожилой соседки, а когда та внезапно умерла и в доме вдруг появился её давно пропавший сын, ей пришлось уехать в соседний город и там устроиться на работу в госпиталь.

Детские грёзы были давным-давно забыты, но как только Эдит услышала волшебное слово Бригсенпиг, вся её благоразумность куда-то улетучилась. Удивляясь самой себе, она подумала, что готова на что угодно, только бы краешком глаза увидеть «свой» дом. Тео ей совсем не нравился, покидать госпиталь она не собиралась, но почему-то сразу нашла повод, чтобы отправиться бог весть куда.

Когда заготовщики лопухов скрылись за дверью, Роза почувствовала себя так, будто бы её обвели вокруг пальца. Выглянув в коридор, она крикнула:

– Стойте, я с вами!

Но ни подруга, ни теперь уже бывший пациент не обернулись. Для Тео её больше не существовало, а Эдит её просто не услышала – в ушах звенело: Бригсенпиг! Бригсенпиг! Бригсенпиг!

– Все равно без меня не уйдёте! – крикнула Роза и, пригрозив им пальцем, бросилась в погоню.

Догнать предателей было непросто, но всё-таки ей это удалось. Беглецов Роза нагнала как раз возле ручья, за которым раскинулась лопуховая поляна.

– Ой! Роза ты откуда? – воскликнула Эдит, заметив подругу.

Та показала на госпиталь и скривилась:

– Оттуда.

– Снимай туфли, переходи через ручей! – крикнула Эдит. – Лопуховая поляна – там!

Роза сморщилась и решительно заявила:

– Ну уж нет! Я туда не пойду. Подожду вас здесь. Вы же за лопухами и обратно?

Для Розы намочить ноги было намного неприятнее, чем оставить Тео и Эдит вдвоём.

– Договорились, – сказала Эдит и сняла свои башмачки.

– Вы же недолго? Нам же ещё кипяток в грелки заливать. Ты не забыла? – спросила Роза, насупившись.

– Нет не забыла, – отрезала Эдит и вошла в воду. «Конечно, я вернусь. Посмотрю на город одним глазком и обратно» – убеждала она себя, но при этом не верила ни одному своему слову.

Пока подруги разговаривали про грелки, Тео одним прыжком оказался на поляне. Не успел он сделать несколько шагов, как обнаружил, что с ног до головы усыпан маленькими кудрявыми колючками. Одна из них забралась к нему в ухо. «Хорошо, что лысый, а то эту гадость из волос не вычесать», – подумал он, снимая очередного крошечного зелёного ежа. Вдруг до него донеслись слова Эдит.

– От них лучше в лесу избавиться. Здесь бесполезно.

Тео обернулся.

– Я говорю, напрасный труд. Сколько ни снимай, они все равно прицепятся. Зато лето немного задержится…

– Почему?

Эдит загадочно улыбнулась и, нежно смахнув с плеча Тео несколько колючек, сказала:

– Примета есть такая. Если колючки лопуха когтистые, то лето будет долгое. К тому же сухое и жаркое… А вот перед дождём к тебе бы ни один репей не прицепился!

Тео почему-то стало не по себе.

– Сколько там лопухов нужно? – как можно небрежней спросил он, чувствуя, что краснеет.

– Сорок. Ни больше, ни меньше. Только одинаковых. Листок к листку.

– Хорошо. Я буду рвать. А ты считай и складывай в мешок.

Эдит согласилась, но, увидев, что Тео рвёт всё подряд, предложила поступить по-другому:

– Чем так, лучше никак. Лист должен быть плотным и жилистым. Лучше я этим займусь, – предложила она и исчезла в густых зарослях.

Через некоторое время вернулась с целой охапкой лопухов. Пока она раскладывала свой урожай, Тео впервые заметил, что кольцо на её указательном пальце напоминает скрученную вилку.

– А почему как вилка? – спросил он, показав на кольцо.

– Чтоб голодной не остаться, – то ли отшутилась, то ли серьёзно ответила Эдит. – Ты лопухи считаешь?

– Конечно. По-моему, уже хватит.

– А ты не ошибся? Здесь точно сорок? Мне кажется, нет и тридцати, – заявила Эдит, усомнившись в его умении считать.

Тео пнул мешок ногой и надулся. Эдит нахмурилась и строго сказала:

– Обижаться не нужно! Любое дело нужно доводить до конца. Паучий лопух – большая редкость не только в этих краях…

Чтобы не слушать её нравоучения, Тео закрыл уши ладонями. Эдит не унималась – она уже пятый раз раскладывала листья то одной, то другой стороной, выбирая самые лучшие. Тео уже собрался сказать всё, что он о ней думает. Волнуясь, он отмерил десять шагов влево и восемь вправо, сосчитал до двадцати, посмотрел на небо, задержал дыхание и вдруг замер: прямо перед ним была та самая яма. Определить, что она та самая было очень просто – на дне лежало то самое зеркало, обёрнутое в ту самую скатерть из той самой канцелярии.

Ну и чудеса!