Читать книгу Собрание сочинений. Том 3 - Евгений Евтушенко - Страница 40

В стране перлона и дакрона

и ставших фетишем наук

я вдруг услышал кровный-кровный

неповторимо чистый звук.

Для ветки птица – не нагрузка,

и на одной из тех ветвей

сидел и пел он, словно русский,

американский соловей.

Он пел печально и счастливо,

и кто-то, буйствуя, исторг

ему в ответ сирени взрывы —

земли проснувшийся восторг.

То было в Гарварде весеннем.

В нем все летело кверху дном,

в смеющемся и карусельном,

послеэкзаменно хмельном.

Студенты пели и кутили,

и всё, казалось, до основ

смешалось в радужном коктейле

из птиц, студентов и цветов.

Гремел он гордо, непреложно,

тот соловей, такой родной,

над полуправдою и ложью,

над суетливой говорней,

над всеми черными делами,

над миллионами анкет

и над акульими телами

готовых к действию ракет.

А где-то, в глубине российской,

такой же маленький пострел,

свой клювик празднично раскрывший,

его братишка русский пел.

В Тамбове, Гарварде, Майами

на радость сел и городов

под наливными соловьями

сгибались ветви всех садов.

Хлестала музыка, как вьюга,

с материка на материк.

Все соловьи поймут друг друга —

у них везде один язык.

Поют все тоньше, все нежнее

в единстве трепетном своем…

А мы-то, люди, неужели

друг друга так и не поймем?