Читать книгу Собрание сочинений. Том 4 - Евгений Евтушенко - Страница 110

Понятие «народ», «человечество» состоит для нас прежде всего из личностей. Но не только из знаменитых, ибо знаменитые люди не всегда лучшие представители своего народа, человечества.

Личное мнение иногда дорого стоит. Но без личного справедливого мнения нет личности, а без личностей нет народа. Личное мнение дорастает до народного, когда оно смело идет наперекор трусливой соглашательской обезличенности. Личное мнение дорастает до народного, когда в нем не личная корысть, а забота о народе. Личное мнение, заткнутое внутрь, саморазрушительно. Бесстрашно высказываемое во имя других личное мнение созидает личность. Такое личное мнение перестает быть чисто личным, а становится голосом всех других. Разумеется, лишь в том случае, если своим личным мнением не пытаются подавить все остальные мнения. Свежий ветер гласности – это и есть свобода творчества, но не в узколитературном смысле, а свобода творчества всего народа, включая и литературу. Сегодняшний свежий ветер состоит из личных мнений, как из дыханий множества людей, чье имя – народ. Но для того, чтобы этот свежий ветер личных мнений не прищемили канцелярскими скрепками, нельзя мириться с любыми формами обезличенности. На слепых стенах новых зданий малевали и до сих пор малюют уродливые гигантские фигуры с бодрым псевдооптимизмом на лицах и с фальшиво-увесистыми снопами и молотами в руках. В лучшем случае на эту «агитацию» не обращают внимания, но в худшем случае она работает наоборот, порождая усмешечный скептицизм, а то и цинизм. Пора заменить косметическое декорирование реальности деловым решением реальных проблем. Таково сейчас главное направление нашей жизни. Некоторые ораторы, по старинке пытающиеся подмешать в деловой дух льстивый елей, по заслугам одергиваются. Назойливые апелляции «наверх» по поводу вопросов, которые при элементарной самостоятельности могут быть решены на других уровнях, натыкаются на справедливый, твердый совет «не взваливать все на плечи правительства», а решать самим. Обнадеживающее знамение нового времени – конструктивно-критический подход, осуждение приписочной парадности, развитие демократической гласности. Гласность немыслима без драгоценного права ненаказуемого личного мнения.

Если личное мнение ошибочно, то оно может быть и должно быть скорректировано мнением коллективным, но без грубого администрирования, без зажима – путем доказательного товарищеского убеждения. Но без права на личное мнение не существует коллективного мнения народа. Мнение народа – это не спущенный «сверху» циркуляр, а сумма именно личных мнений. Эту мысль когда-то гениально выразил Андрей Платонов: «Без меня – народ неполный».

Было время, когда поощрялось преувеличение роли лишь одной личности, а роль остальных сводили к печально пресловутой роли «винтиков». По одному-единственному мнению, зачастую некомпетентному, выверялась не только внутренняя и внешняя политика, но и биология, лингвистика, кибернетика, музыка, литература. Другие личные мнения, даже если это были мнения ведущих специалистов в данных областях, игнорировались, а иногда бывали и наказуемы, как мнения, якобы противостоящие «мнению народа». Из-за подключенности лишь одного мнения к рычагам реализации идей и отключенности многих других немаловажных мнений от этих рычагов произошло немало ошибок, за которые нам и по сей день приходится расплачиваться отставанием ряда отраслей науки и производства. Но субъективное волевое «Так надо!» не имеет морального права становиться приказом, если перед ним не было вопросительного «Как надо?», обращенного к миллионам народных мнений.

В опаснейший период Великой Отечественной знаменитое обращение Сталина к народу началось несколько неожиданным, человеческим: «Братья и сестры», – и это тронуло множество сердец, на которых было столько еще незаживших ран от незаслуженных потерь и обид. Мнение «Враг будет разбит. Победа будет за нами» не было тогда просто личным – оно было народным. Слияние государственного и народного – вот в чем секрет этой великой победы. Но после победы мнение этих вчерашних «братьев и сестер» стало как бы несущественным. Если бы тогда спросили личное мнение крестьян, то они сказали бы, что нельзя забирать семенной хлеб только для плановой показухи, нельзя отбирать домашний скот, нельзя расплачиваться бумажными трудоднями, ибо все это подорвет и без того многострадальное наше сельское хозяйство. Но у них не спросили их личного мнения. Если бы спросили личные мнения наших читателей, наших любителей музыки, то они сказали бы, что нельзя обвинять в ненародности ни Анну Ахматову, написавшую во время войны «Час мужества пробил на наших часах, и мужество нас не покинет», ни Шостаковича, чья Ленинградская симфония стала всемирным символом непобедимости духа нашей Родины. Но у них не спросили их личного мнения.

Сейчас делается очень многое, хотя еще далеко не все, для скорейшего поднятия нашего сельского хозяйства, уровня жизни наших хлеборобов, и Ахматова, и Шостакович всенародно признаны нашей советской классикой, но вправе ли мы забывать горькие уроки, преподанные историей, показавшей, насколько губителен разрыв между мнением «сверху» и мнением народа?

Развитие экономического мышления не получится без развития мышления как такового. Смелые преобразующие решения неосуществимы при нравственной негативности к радикальным переменам, при трусости, ибо такая трусость создает болотную непроходимость для ценнейших инициатив. Народ должен тоже помогать руководству и трудом, и откровенной гласностью своих личных мнений, высказываемых не ради острого словца, а ради общего дела, неделимого на мнение «сверху» и мнение «снизу». «Кабычегоневышлисты» пугают нас тем, что гласность может превратиться в анархию. Правда из рук друга – лекарство, из недобрых рук – яд. Сейчас, когда наше государство выросло, окрепло, мы тем более не должны опасаться собственной критической откровенности личных мнений, ибо эта откровенность – признак нашей зрелости, силы, а сглаживание острых углов – признак слабости. Кабычегоневышлистская боязнь «потери лица» чаще всего ведет именно к потере лица. Общественное умолчание есть скрытая форма анархии. Нет ничего вреднее, когда все послушно голосуют, но формально поднятые руки вскидываются не по велению сердца и разума, а по инерции. Такое формальное голосование затем переходит в вольный или невольный саботаж тех самых постановлений, за которые только что голосовали. Гласность, конечно, не должна быть самоцелью. Гласность не должна превращаться в громогласность людей, которым нечего сказать. Мы не за гласность болтливого безмыслия, а за гласность мыслей, которые можно превратить в энергию действий.

Но на фоне призывов к гражданской смелости, к правдивости существует постоянное сопротивление «кабычегоневышлистов», стремящихся снивелировать, сбалансировать, усреднить взгляд на многие исторические явления и на сегодняшнюю жизнь. Всячески мешая писателям, режиссерам, художникам, ученым, рабочим выражать их личное мнение, такие безнадежно устаревшие динозавры ложного охранительства тем не менее пытаются ставить свое личное мнение превыше всех других. Если техническая комиссия выносит негативное решение по поводу конструкции нового самолета, а самолет, несмотря на это решение, все-таки выпускается и летает во славу нашей Родины, то такая техническая комиссия не должна оставаться вне общественного, морального контроля. Пора ввести в нашу практику, что те люди, которые становились на пути ценных изобретений, мешали публикации литературных произведений, постановке спектаклей, фильмов, выставке картин, затем получивших всенародное признание, должны признаваться некомпетентными.

Незапланированно берущий слово на собрании слесарь и нелицеприятно говорящий рабочую правду в лицо неуютно передергивающего плечами начальства, доярка, забывшая подсунутую ей бумажку и выдыхающая каждое слово из своего крестьянского, многострадального сердца, ученый, принципиально ведущий бой против лженаучных, тормозящих передовую мысль концепций, писатель, с трибуны съезда российской словесности выражающий глубокую озабоченность судьбой северных рек, – все мы равны и ответственны перед историей, и наши личные мнения сливаются, как реки, в единое мнение народа.

Великая сила личного мнения – это рычаг коллективной демократии.

Демократия коллективная невозможна без демократии индивидуальной.

1986