Читать книгу Собрание сочинений. Том 8 - Евгений Евтушенко - Страница 17

На Алдане жила Дуня,

золотым был каждый зуб,

и оброк брала,

                        колдунья,

в самый глыбкий в мире пуп.

Перли к Дуньке-неулыбе

в пятистенку на отшибе.

И у Дунькина пупа

в ноздри пыхала толпа,

дергая коленками,

                               в пуп

                                        вползая

                                                     зенками.

Старатели соплистые

в очередь —

                   гуськом.

Шаровары плисовые

оттянуты песком.

Не простой песок,

а золотенький,

из ручищ потек

в пуп молоденький.

Всех любила по цепочке

да пошучивала,

ну а струечка в пупочке

чуть пошурчивала.

Дуня нежилась на полсти,

роза деловитая,

и была при полной голости

очень теловитая.

А в пупочке,

в нежной ямочке

золотистый волосок,

вроде ласковой приманочки,

зазывающей песок.

Идет Дуня нарасхват

завозною стерлядью,

и никто не называт

нашу Дуню стервою.

Отдается то попу,

то с ворьем валяется.

Золотишка во пупу

прибавляется.

Самородочек – мадам,

даром что худявая.

Эх, Алдан, – ты богом дан

или бабой-дьяволом?

От Алдана до Урала

Дунька ноги отворяла

и грехов навытворяла —

уж такое ремесло.

А чего она добилась?

Говорят, потом влюбилась,

да и с горя утопилась —

золотишко не спасло.

Говорят,

              веревкой

                             ловкой

прикрутила чемодан

с золотищем

                     ко грудищам

да и прыгнула в Алдан.

Нет ни золота,

                        ни Дуни,

и, от жадности тяжки,

до сих пор ныряют дурни,

разбивая там башки.

Но у злата нет обрата.

Жизнь щедра,

                       но и скупа,

и, признаться, скушновата

жизнь без Дунькина пупа.

Я прошел такие дали,

вырвавшись из скушных рож.

И со мной не совладали,

да и я с собою тож.

Сын старательских шалманов,

я просыпал в этот мир

из прорешистых карманов

золотой шальной пунктир.

Но как полусиротинок

раскидал я не к добру

пять сынов – пять золотинок.

Как их вместе соберу?

Неужели над Алданом

обвяжусь перед прыжком

очумелым чемоданом

с золотым шальным песком?

Дунька, глянь-ка,

Дунька, плюнь-ка!

Я – старатель без лотка.

Я – и Ванька,

я – и Дунька,

разорившая Ванька.

Я стою на пепелище.

Дунькин пуп зовет на дно.

Где великие блудищи?

Скушноблудие одно.

Лишь работают до треска,

современно неглупы —

нечто вроде Дунькотреста —

инвалютные пупы.