Читать книгу Собрание сочинений. Том 8 - Евгений Евтушенко - Страница 23

Сам себе чужой и на чужбине,

всосанный в совсем чужую ночь,

будто бы на Родине убили,

ну а тело выкинули прочь.

И мое живое еле тело,

не надеясь даже на авось,

то куда-то небом полетело,

то землей опять поволоклось.

Неужели я не тот, что прежде,

полуэмигрировавший от

чувства отвращения к надежде,

выкинувшей столь бесплодный плод?

Стал глаза я прятать, как побитый,

чтоб их не склевало воронье.

Армия, разбитая победой, —

это поколение мое.

Пятая волна – начало моря,

но куда ты гонишь нас, куда,

полуэмиграция от горя,

разочарованья и стыда?

Я от счастья этакого тронусь.

Счастья вариации лишь две —

либо здесь, в Америке, «Макдональдс»,

либо возле Пушкина в Москве.

Родины на Родине все меньше.

Видеть ее хочут в кабаке

чем-то вроде православной гейши,

но зажатой в царском кулаке.

Цирковые русские медведи

воют – их тоскою извело.

Родина из Родины уедет,

если все уедут из нее.

Без нее такая пустотелость

и дурные мысли по пятам.

Ишь чего мне в жизни захотелось —

понятым быть сразу здесь и там.

Но в России каждый огуречик

с неотлипшей нежною землей —

это как родимый человечек,

и любым пупырышком – он свой.

Но в России Ясная Поляна —

потому в любом чужом краю

я ее вовек не брошу, я на

столькие соблазны наплюю.

Родину мы все-таки не сдали,

столькие надежды погребя.

Незаметно Родиной мы стали.

Как же нам уехать из себя?