Читать книгу Собрание сочинений. Том 8 - Евгений Евтушенко - Страница 42

То в блаженстве любви, то в агонии

ты раздаривала свой дар,

молодая Этери Когония,

как абхазская Сара Бернар.

Но придумала злость неизлитая,

та, что бездари мрачно таят,

с общей кровью – актеров и зрителей,

новый – страшный абхазский театр.

Что-то жизни цена не повысилась

от замены знамен, как гардин.

Превратилась везде независимость

лишь в зависимость от гордынь.

Постарела Этери Когония,

но похожею стала с тех пор

на себя же, а не на кого-нибудь —

на абхазку, сошедшую с гор.

Не осколком ее оцарапали,

когда с рынка спешила, держа

старичка-петуха кверху лапами,

ожидающего ножа.

Ее целою бомбой ударили,

и задергались, будто крюки,

петушиные лапы, удавленные

мертвой хваткой крестьянской руки.

«Петька» в крик, а соседей сбежалось-то!

Пальцы вздрогнули, стали добрей

и посмертно разжались от жалости

к предназначенной жертве своей.

А петух был худущий, жилистый,

голодающий был старичок.

Было видно – стоять еле силится

и заваливается на бочок.

Но пошел хромоватым калекою,

и по ноте, хотя и тишком,

срепетировал кукареканье,

и затряс пожилым гребешком.

И жемчужинку без сожаления

склюнул он, как последнейший дар,

с разбежавшегося ожерелия

состоявшейся Сары Бернар.