Читать книгу Собрание сочинений. Том 8 - Евгений Евтушенко - Страница 78

Я приду в двадцать первый век.

Я понадоблюсь в нем, как в двадцатом,

не разодранный по цитатам,

а рассыпанный по пацанятам

на качелях, взлетающих вверх.

Век, воспитанный мной без ремня,

вскину к небу, скрывая одышку,

как в соплях и надеждах мальчишку,

так похожего на меня.

Я прорвусь в двадцать первый век,

к сожалению, не ребенком,

но не тем старикашкой-подонком,

что ворчит в озлобленье на всех.

Дотянусь в двадцать первый век,

до его синевы изумленной,

словно сгнившего дерева ветвь,

но оставшаяся зеленой.

Как на матч, где сплошные Пеле,

в двадцать первый протиснусь, протырюсь,

где беспаспортность и беспартийность,

бесправительственность на земле.

К двадцать первому веку пробьюсь

и узнаю – ни с кем не сравнимых —

всех моих ненаглядных любимых

в ликах царственно плавных бабусь.

Все товарищи мои там,

в двадцать первом, как в юности ранней,

в теплой библиотеке дыханий

как по полкам, по чьим-то устам.

Век двадцатый – убийца и тать,

но он знал, что такое книга.

Двадцать первый, а вдруг ты – барыга

и умеешь лишь деньги листать?

Вдруг ты сам себя жлобством заел,

самоедством безлюбья, бесстрастья,

и скучища смертельная счастья

всех смертельных несчастий взамен?

Вдруг ты просто зазнайка, нахал,

и о нас, тебе вырвавших волю,

в четверть уха лишь еле слыхал?

Я тебе быть глухим не позволю.

Я приду к тебе, будто бы к полю,

где когда-то по скалам пахал.

И в поэзию новых времен,

в разливанное многоголосье

я по пояс войду, как в колосья,

и они отдадут мне поклон.