Читать книгу Собрание сочинений. Том 9 - Евгений Евтушенко - Страница 95

Лингвистика, ты мысль и чувство,

одна из нравственных основ.

Как нет искусства для искусства,

так нет на свете слов для слов.

Лингвисты, вы средь злобных криков

и овраждения идей —

усыновит́ ели языќ ов

и побратит́ ели людей.

Русь подтвердила свое право

жить, не склоняя головы,

словарным вкладом Святослава,

сказавшего: «Иду на вы!»

И парижаночкам с присвис́ том

казаки, ус крутя хитро,

кричали со стремян: «Эй, быстро!» —

Вот как произошло бистро.

Негоже хвастаться спесиво,

но атеистам на Руси

и тем пришлось бурчать: «Спасибо»,

забыв, что это: «Бог спаси».

Звуча у Пушкина так дивно,

язык наш корчится в тоске,

когда пошлят богопротивно

на нем, на русском языке.

Язык – наш вечный воскреситель,

не даст он правды избегать.

На языке таком красивом

так некрасиво людям лгать.

Как бы неправда ни крестилась,

на ней не вижу я креста.

Есть пропасть меж словцом «красивость»

и просто словом «красота».

В сугробах гибли доходяги,

а вот Исаевич не зря

слова, забытые в ГУЛАГе,

выписывал из словаря.

Без словарей нам нет дороги,

не победить ни смерть, ни страх.

Со словарем нет безнадеги —

надежды скрыты в словарях.

Язык мой русский, снежно-хрусткий,

в тебе колокола, сверчки

и поскрип квашеной капустки,

где алых клюковок зрачки.

Ты и не думая зазнаться,

гостеприимный наш язык,

в себя воспринял дух всех наций

и тем по-пушкински велик.

Как страшно верить в гибель мира,

а вместе с ним в кошмар конца

Гомера, Данте и Шекспира.

Флобера, Твена, Маркеса.

Европе – Азия опора.

Страх обоюдный позади.

Нельзя без Ганди и Тагора,

Акутагавы, Бо Цзю И.

Судьбой балканской озаботив,

моей Россией не забыт,

мне руку подал Христо Ботев

там, где когда-то был убит.

Я с Гете, с Беллем не расстался,

взяв у них столькое взаймы.

Но я горжусь, что на рейхстаге

по-русски расписались мы.