Читать книгу Парадокс в онтологическом измерении логики (К метафизике АЛ-ХАЛЛАДЖА) - Евгений Кирьянов - Страница 14

Миф об Эдипе можно понимать как символистическое описание инициатического пути человека в его посвящении в сакральное знание. Каждое из трагических событий на этом пути было шагом в этой инициации. Не будучи ещё посвящённым, Эдип совершал эти шаги в профаном мире в переживании им как действий, которые не могут им ещё оцениваться выходящими за пределы законов миропорядка в этом мире. Всё совершённое Эдипом на этом пути было совершенно соответствующим его нормам. В этом мире он не убивал отца и не женился на матери. Неведение не есть только отсутствие информации о том, что воистину имело место. Пифия, предрекавшая ему такую страшную долю, солгала тому Эдипу, который услышал её слова. Но и ведь он слышал не Бога, а только её. Познаваемое Эдипом в процессе его инициации было пошаговым вхождением в мир сакрального. И его неведение имело онтологически значимую природу. Он не мог убить отца и жениться на своей матери в мире профанных событий. Он и не сделал этого. И он совершил героическое деяние, избавив Фивы от ужасного Сфинкса. Всё, что он получил в награду, было заслуженным, а пророческая весть оракула была лишь не осуществлённой в этом мире ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем, манифестацией из иного мира.

Но идя по пути овладения сакральным знанием, Эдип должен был войти в мир, где онтологическое наполнение видимого происходящим должно было измениться фундаментальным образом. И для того, чтобы осуществить шаги во вхождение в этот мир, Эдип должен был совершить действия, которые бы открывали ему двери в него. В этом мире он и убил отца и женился на матери. Чтобы войти в него, ему необходимо было отменить те законы мироустройства, которые связывают всё происходящее в профанном мире. И он совершил в нём ужасные деяния, находясь ещё и в нём, но уже и там, где он их воистину совершил. И именно потому, что он уже сделал этот шаг по вхождению в мир сакрального. Это знак утверждения надзаконных оснований для того мира, в который он вступал. И для утверждения метафизической оправданности этого мира он должен был совершить ещё одно инициатическое действие, которое сняло бы в фактуре мира и новом существе Эдипа остатки нечистоты в различении сущих по образу законности мира профанации. Введя себя своими действиями, убийством отца и инцестом, в мир, который вмещает в себя эти действия как знак недозволенной надзаконности для прежнего мира, он самоослеплением стряхнул с себя различение в сущих профанного мира. Это был метафизический акт, как и всё то, что он совершал на пути инициации прежде. Откуда он взял для себя оправдание в своих действиях, хотя бы и имеющих модус восхождения в сущих? Ниоткуда!

У того, что над всяким универсумом, есть один признак и одно имя в этом мире. Оно – НИКАК. Оно по ту сторону Бытия и Небытия и соотносится с ними как универсальное с частным. Оно больше, чем НИЧТО и ВСЁ. Ведь только оно (глубже, чем и НИЧТО, и ВСЁ) имеет потенциал для того, чтобы инспирировать как возможное, так и невозможное. В мифе об Эдипе отчасти выявлена фактура досократического Логоса.

О ПТИЦЕ, КОТОРАЯ ВИДИТ СВОЮ ТЕНЬ.

– Птица летит в пространстве и видит свою тень.

– Она думает, что эта тень она сама и есть.

– Свою тень от других источников света она видит как другие тени.

– Она видит, как «другие» перемещаются и меняются, приписывая это их воле.

– Она видит, как другие «погибают», не догадываясь, что облако закрывает источник света.

– Она приписывает своей тени все свои мысли и ощущения.

– Она зачарована видом своей тени, не догадываясь о природе каждой из теней.

– Она ограничивает для себя таким видением возможность увидеть своё истинное присутствие.

– Что она узнает, когда между источником света и ею окажется облако?

– В чем или в ком тогда окажется тот помышлявший о своей тени как о себе?

– Если прежде она только помышляла тенью о тени, то что будет осуществлять вместо этого Некто и Кого; и Кто он?

– Откуда взялась эта птица, и зачем она, если есть источник?

– О чем у нее возникнет подозрение, если во время полета она на мгновение увидит край своего крыла?

– Как и зачем птица может не быть самим источником света?

– Откуда взяться многим источникам света?

– Откуда взяться одному источнику?

– Почему один источник света дает много теней от одной птицы?

– Возможно, сама птица есть чья-то тень.

– Возможно, есть источник света, но его ни «много», ни «один», ни наоборот и – никак иначе. Но и всевозможно.

– Есть ли он вообще в этом случае?

– Если его нет, то как это возможно?

– Если он есть, то как это возможно?

– Надо ли ему утвердиться в ответе хоть на какой-то из трех вышеприведенных вопросов?

– Что есть основа, на которую ложится тень?

– В каком отношении находятся свет и основа для отражения тени?

– Из чего состоит тень?

– Не тень ли сама основа?

– Не есть ли тень проявление Иного?

– Если она именно ЕСТЬ, то что (не есть, но что?) тогда ей Иное?

– Как можно тогда быть, но Иным? Ведь еще и быть.

– Но есть ведь Не-иное. Как можно Иному именно быть, если именно есть Не-иное?

– Что есть больше, чем Быть, включая его в себя как альтернативную возможность?

– Разве оно «быть», это Нечто – Иное, если оно иное тому что есть («бысть»)?

– Наследует ли всякая проявленная сущность вышесказанную неопределенность?