Читать книгу О том, как ты была всегда - Евгений Морозов - Страница 10

Только рассядется всё по-домашнему,

с кровом придуманным, трудными пашнями,

буднями-львами, гульбой на гульбе —

гулкое, зоркое, гордое, страшное —

тут начинается прямо в тебе.

Тут принимается, и, чем отчётливей,

не помещаясь, роднее всего —

из одиночества долгий приход его

и безымянное всё вещество.

Это, куда ни прибейся, наверное,

всё, чем я был до прочтенья на свет,

это дыхание, чёрное, первое,

самое прежнее, этого – нет.

Из чистогана имён позаброшенных,

изо всего, что уже сожжено,

рыжего времени, звёздного крошева

будущий ткач ворожит полотно.

И средь былого рассеянный гроздьями,

вдруг собираемый в честный узор,

так появляешься ласкою позднею,

голос, вплетённый в натруженный хор.

Песнею песнь, припасённый за теменем,

ищешь от тёмного леса ключи —

почвы под разумом, памяти, имени —

в правду разверстую жадно звучи…

А что тут делать с лесной поговоркою,

тишью домашней и радостью горькою,

жизнью, с которою впредь суждено, —

гордое, страшное, гулкое, зоркое,

самое прошлое – знает одно.