Читать книгу Ёлки-палки. Сказка для взрослых - Евгений Тарбеев - Страница 9

Плутон получил официальное звание – тайный советник по особым вопросам. Чем занимался такой чин? Готовился к великой битве – весенним выборам.

– Ты думаешь, у меня получится? – спрашивал Бу у лиса, когда они оставались наедине.

– Меня слушай, Букашка, и делай, как говорю. Помни: никому верить нельзя, только мне! – учил подопечного Лис.

Бурундучок смотрел на Лиса снизу вверх и кивал.

– Не моргай беспрестанно, как дурачок! Выпрямись, осанку держи. Привыкай смотреть прямо в глаза – не отводи взгляд.

Бурундук старательно усваивал премудрости. Лис радовался исполнительности протеже. Бу ловил на лету каждое его слово. С неба звезд не хватает, фантазии никакой, зато послушный. Простоват и мелковат, но нам такой и нужен – у черни сойдет за своего.

Лис взялся за дело с размахом. Днем Бу подписывал какие-то бумажки, выслушивал доклады, а каждую ночь лис устраивал ему встречи – знакомил, представлял знатным лесичам как перспективного зверька. Пусть вспомнят потом, кто самый близкий друг правителя, а остальное додумают.

Обычно встречи проходили в Доме приемов у Плутона. Лис знал если не всех, то очень многих. Перед беседой он напутствовал Бу, на что следует обратить особое внимание. У каждого зверя свои повадки – и к каждому нужен особый подход. Бурундука восхищала проницательность лиса, с которой тот определял малейшие изменения в настроении собеседника, его слабости. Казалось, он безошибочно знал, что и кому нужно сказать. Поначалу у Бу было простое задание – молчать и кивать, когда нужно. Но даже эта работа требовала полной собранности. Лис велел следить за его хвостом, которым он собирался подавать сигналы.

Часто лис говорил загадками, какими-то намеками. На полуслове обрывал начатую фразу, акробатически перескакивая на другую тему. При этом многозначительно выпучивал глаза, словно весь смысл заключался в недосказанности. Бу при должном старании и будь у него ума поболе мог бы этот смысл постичь.

Бурундуку было невдомек, что лис нарочно напускает таинственности. Умело запутывая следы в юности, в зрелые годы Плутон овладел искусством пускать пыль в глаза и плести интриги. Он считал себя по этой части непревзойденным мастером, способным обвести вокруг пальца любого, и полагал, что вполне может верховодить лесом. Однако репутация не позволяла рулить в открытую.

– Ты, Букашка, должен понравиться. Мы с тобой таких дел наворотим! Волки заморские взвоют от зависти!

Бу преданно смотрел на лиса. «Может, он взаправду идиот?» – спрашивал себя в такие мгновения Плутон и, вспоминая про секретное прошлое бурундука, прибавлял: «Как таких на казенной службе держат? Или все ж таки умело прикидывается?».

Изречению «Никому не верь» Плутон следовал как заповеди. Сопоставлял самые незначительные факты, оценивал детали, собирал сведения, вычислял и перепроверял. На заре их знакомства не избежал проверки и Бу.

Задолго до назначения бурундука в Теремок, знакомя с ним Жорика, Плутон представил лисенка как своего доверенного помощника. Улыбчивому Жорику подмигнул и отрекомендовал: Бу – честный малый и свой зверек.

В те дни у Бу намечались именины. Очень удобный случай выразить юбиляру свое уважение и заодно кое-что вызнать.

Плутон послал лисенка с поздравлениями к новому другу. Сам он, дескать, не может, потому что нужно срочно уехать по делам, а Жорик непременно должен быть и поглядеть, кто придет на банкет. Что за звери окружают бурундука, есть ли среди них бывшие сослуживцы по секретной службе? Вдруг он лазутчик из действующего резерва? Если он до сих пор состоит в Тайном приказе и водит дружбу со скрытниками, то это проявится. Должны же его поздравить – юбилей все-таки!

Жорик навестил Бу, а по возвращении успокоил шефа, что на дне рождения была обычная компания.

– Даже скучно было, – заверил Жорик, – такая скукотища, что я потом тихонько улизнул.

Плутон мысленно поставил галочку: с бурундуком дела иметь можно.

Меж тем после того, как Жорику надоело и он сбежал, и разыгрался настоящий праздник. Бу отворил дверь в соседнюю комнату и впустил притаившихся там до времени друзей, не желавших выдавать при чужих свое присутствие.