Читать книгу Не возомни себя Богом - Евгений Яковлев - Страница 2

Глава 2.

Старый знакомый

«Страшное бесчеловечное убийство потрясло Нью-Питерсбург сегодня рано утром.

Ничего подобного не происходило здесь уже более пяти лет: когда казалось, что жестокие убийства навсегда покинули наш процветающий город, в собственном доме был убит ведущий специалист фармацевтической компании ГринФарма, Уильям Мун. На его теле насчитали более сорока ножевых ранений – нападавший, которым оказался отставной военный, инструктор полевой разведки и ветеран Глобального военного конфликта (ГВК), капитан Чарльз Фердинанд, действовал с особой жестокостью. После этого ужасного нападения, Фердинанд покончил с собой прямо на месте преступления, вогнав нож в сердце.

Получив страшные увечья в ходе ГВК, убийца проходил программу посттравматической реабилитации, которую на тот момент возглавлял Мун. Реабилитация продолжалась более полугода, но не принесла результата, поэтому был разработан новый протокол лечения, но уже без участия Муна.

По окончании лечения, будущие убийца и жертва не поддерживали никаких контактов на протяжении многих лет. Основная версия причины нападения – острое проявление посттравматического синдрома у Чарльза Фердинанда.

Коллеги отзывались об Уильяме как об уравновешенном, добром и отзывчивом человеке. Работе он отдавал всего себя и был дважды удостоен грамоты «Лучший сотрудник технического отдела».

В компании ГринФарма сегодняшний день официально объявлен трауром. Церемония прощания с Ульямом Муном состоится 12 октября 2041 года, в 12.00.

У Уильяма осталась дочь от Джулии Сен-Пьер, с которой он находился в разводе уже более пяти лет.

На данный момент на месте преступления работает полиция, поэтому детали следствия не разглашаются.

Мы следим за ходом расследования».

Эта статья появилась уже в день убийства на первой полосе Нью-Петерсбург Таймс. И газета именно с этой статьей, спустя два дня после публикации торчала из бокового кармана плаща детектива Томаса Вильсона. Вильсон, высокий крупный мужчина своим внешним видом, а особенно лицом, как будто случайно угодившим в измельчитель древесных отходов, больше походил на вышибалу, чем на служителя правопорядка. Его походка была тяжелой и основательной, как у медведя, которого научили ходить на задних лапах и облачили в человеческую одежду. По выражению его лица было понятно: детектив весьма озабочен и последние несколько ночей как следует выспаться ему не удавалось – под глазами залегли глубокие тени, на подбородке отросла жесткая щетина. Тем не менее, в правой руке он бережно, словно хрустальный поднос, нес коробку с пиццей от «Джузеппе», которая была явно куплена за пределами Рейнфола, – самого нищего предместья Нью-Петерсбурга. Томас остановился перед входом в подъезд старой кирпичной десятиэтажки, которая, как и большинство окружающих домов, была построена еще в середине прошлого века, в момент, когда Нью-Петерсбург начал стремительно расширяться. Благодаря хорошо развитой портовой инфраструктуре и дешевой рабочей силе, Рейнфол и по сей день был важен для своего старшего брата, даже не смотря на репутацию пристанища маргиналов и отбросов общества. В особенности в течение последних 20 лет, когда промышленный прогресс и повсеместная роботизация стали стремительно набирать обороты, разница между маленьким городком (а теперь предместьем) и его соседом-титаном стала колоссальной. Когда-то 45 летний детектив и сам был жителем подобного места. О тех временах он старался не вспоминать, хотя шрамы от уличных драк на лице и повадки задиры говорили за него лучше всяких слов.

– Алекс, привет! Это детектив Томас Вильсон, если помнишь меня… Я очень хочу поговорить с тобой, поэтому буду весьма признателен, если ты сможешь уделить мне пять минут своего времени – начал излагать суть дела мужчина, стоя перед пошарпанной деревянной дверью.

На двери красовалась большая красно-желтая табличка, с изображением человечка, которого в упор расстреливала шестиствольная турель. Он выглядел удивленным таким поворотом событий, а надпись внизу поясняла: «Хорошо подумай, прежде чем проникать на частную территорию, оснащенную боевой охранной системой»!

Дверь открыл худощавый молодой человек, ростом чуть выше среднего. В первую очередь внимание привлекали его глаза – пустые и одновременно смотрящие в пустоту. Они были какие-то блеклые, неопределенного цвета и смотрели рассеянно, как будто сквозь Томаса.

– А, это вы, детектив Вильсон, – молодой человек попытался изобразить удивление, но у него получилось плохо. Потом он бросил взгляд на пиццу от Джузеппе, и добавил, – да, помню вас, конечно. Что случилось?

– Скажем так, произошло из ряда вон выходящее событие, которое может иметь очень серьезные последствия и для города… – Он замялся, подбирая слова, – И для меня лично. Поэтому я хочу лично пообщаться с тобой на эту тему.

Было очевидно, что скоро пицца остынет, к тому же для молодого человека как раз подошло время завтрака, поэтому сделка ему показалась неплохой.

В квартире действительно стояла боевая турель, прямо напротив входной двери, – табличка на входе не врала. Боевая установка была задекорирована под небольшую барную стойку цилиндрической формы и поэтому ужаса на Тома не наводила, а скорее наоборот, стала приятным элементом интерьера. Гостиная была большая, можно даже сказать огромная, там уместился кирпичный камин и отдельная зона для отдыха с небольшим деревянным столом посередине. Судя по всему, кто-то из предков Алекса занимал неплохую должность в Рэйнфоле, если ему предоставили такое жилье, а жилье здесь в свое время давали исключительно тем, кто отвечал за обустройство портовой зоны. Все четыре стены гостиной были уставлены массивными шкафами, полностью забитыми книгами. Даже проход из гостиной в другую комнату как будто проходил сквозь шкаф. При беглом взгляде на жилище молодого человека детективу сразу же бросился в глаза один предмет, на который другой не обратил бы ровным счетом никакого внимания. На столике лежали обычные на вид очки дополненной реальности – совершенно привычный гаджет, такой есть практически у каждого. Однако, Вильсону, пропустившему через себя не одну тысячу вещественных доказательств, сразу бросилась в глаза насечка под планку Пикатини для установки вспомогательных систем, запрещенных к производству для гражданской продукции. Сомнений не было – на столе лежала одна из моделей очков Бэри, предназначенных исключительно для сотрудников силовых ведомств и специальных подразделений. От гражданских версий эти отличались полной защитой от взлома и криптографической идентификацией. Неправильный ввод данных запускал протокол «свой-чужой», со сбором всех данных о нарушителе и автоматическим определением любой личности, находящейся в поле зрения с помощью недоступной для обычных смертных базы данных министерства обороны.

Они сели напротив покрытого копотью камина. Пицца была еще горячей и от нее приятно пахло сыром и домашним тестом.

– Ты так повзрослел с того момента как мы виделись с тобой последний раз. – осторожно начал Томас, он чувствовал, что молодой человек напряжен, – когда мы виделись с тобой два года назад…

– Чечые, – поправил его юноша, с аппетитом пережевывая большой кусок горячей пиццы.

– Да, точно, последний раз я навещал тебя в тридцать седьмом году. Если я в следующий раз принесу пиво, я ведь не нарушу закон? – детектив понял свою ошибку и стал более осторожно задавать вопросы, чтобы опять не выставить себя дураком.

– Без проблем, мистер Вильсон, мне уже исполнился двадцать один год. – безразлично ответил юноша.

– Пожалуйста, называй меня Томми, а то детективом Вильсоном меня называют в основном подозреваемые, – он изо всех сил постарался изобразить искренний смех, но вышло не очень, – тем более мы уже лет десять знакомы с тобой.

– Ладно, Томми, так Томми. – с прежним безразличием произнес парень.

Не сказать, что детектива это страшно уязвило, но поскольку он испытывал теплые чувства к мальчику, такое безразличие начинало угнетать здоровяка. Однако сдаваться пока он и не собирался.

– Последние несколько раз ты меня крепко выручил. Да что там выручил, можно сказать, за шкирку вытащил, когда я уже был по уши в дерьме. – На секунду Вильсон погрузился в воспоминания, уставившись на шкафы с книгами, – Помнишь, директору банка угрожали, что продадут украденные данные по счетам его клиентов? И основным подозреваемым был его бывший сотрудник, которого со скандалом выгнали за полгода до этого. А ты буквально за два дня отыскал цифровой след и вышел на обиженную любовницу это директора, которая наняла ребят, чтобы все эти данные выкрали. Я тебе могу сказать, что это было очень даже резонансное дело, которое сильно поправило репутацию нашего управления. Тебе тогда лет четырнадцать было.

– Да, верно, четырнадцать лет. – Том воспрянул духом, это согласие прозвучало, как засчитанный тачдаун. – Да там дел то на три часа было. Тем более, я тогда под учетной записью полицейского управления работал, со всеми доступами, там просто нужно было знать куда смотреть и немного внимательности. Помню-помню это, – на лице у парня первый раз за встречу появилась едва заметная улыбка, – ты мне и сам тогда весомо поднял репутацию. По всему интернату тогда ходили слухи, что я то ли обвиняемый, то ли, наоборот осведомитель. Я на своей шкуре прочувствовал, насколько дети бывают жестоки, и я в том числе, и насколько важна бывает такая поддержка. – он не поблагодарил Тома, но было ясно, что этот момент он запомнил на всю свою жизнь.

– Парень, извини, что я появлялся так редко. Я знаю, что тебе было очень непросто в те годы, меня самого жизнь тогда отправила в глухой нокаут… – детектив взял паузу. Это было глухое и тяжелое молчание.

– Я слышал про твою жену и сына. Я соболезную. Но рад что ты пришел в себя.

– Не до конца еще, но для себя решил, что надо жить дальше. – вдруг, Томас сменил свой тон с подавленного на более бодрый. – Я помню, незадолго до того дела ты еще пару ребят пырнул шариковой ручкой. У вас там разборки как в тюрьмах раньше были.

Алекс засмеялся. Тоже первый раз за всю встречу.

– Повезло, что во мне килограмм 30 тогда было и особого вреда я им не причинил, и мы отделались лишь испугом. Но что тут поделать, тогда мне было очень тяжело, и другие дети не могли меня принять таким, какой я есть. К тому же, до того дня я принимал препараты, которые делали меня спокойным и ясно мыслящим, благодаря чему я спокойно переносил все нападки. Но незадолго до этого инцидента мой врач, решил, что с меня хватит таблеток – а зря, ведь именно тогда мне действительно снесло крышу. Это было моим первым шагом на пути к завоеванию авторитета. Ты правильно говоришь, отношения у нас там были действительно как в тюрьме.

– Ты уже прекратил их использовать?

– Нет, они до сих пор остались моими главными помощниками. – С этими словами он достал маленькую пластиковую баночку, до половины наполненную зеленоватыми горошинками. – Том, что на самом деле тебя привело ко мне? – резко переменил тему разговора Алекс, но его взгляд уже не был столь безразлично-колючим.

Том немного заколебался и поругал себя за столь корыстный мотив своего визита, но выложил скрученную газету на стол.

Алекс даже не притронулся к газете, он уже заранее знал, о чем будет разговор.

– Мы зашли в тупик. Это очень громкое дело. Подобных убийств в Нью-Петерсбурге не было уже семь лет, особенно таких жестоких. Дело моментально получило огласку и сейчас все тыкают пальцем в полицейское управление и ждут от нас действий. Обычные следственные мероприятия мы провели, но результат близок к нулевому. Все сводится к тому, что у ветерана в какой-то момент упало забрало и он кокнул первого же человека, который попался ему на пути.

– Да, выглядит именно так. Кровь же у него чистая была? – со знанием дела проговорил Алекс. В его голосе прозвучали нотки азарта.

– В том и дело, что да. Жертва и вояка не общались друг с другом вообще никак на протяжении многих лет. Он с таким же успехом мог бы убить свою бывшую жену, которая увезла детей и вышла за другого, – с этими словами детектив быстро перекрестился и на секунду вскинул глаза наверх, – или психотерапевта, который ходит к нему каждый месяц, – опять тот же самый жест, – причем и то, как он это совершил, также вызывает массу вопросов.

– Ты принес с собой материалы? – с этими словами он надел на глаза свои очки Бэри, а посреди комнаты возник огромный проекционный экран.

Одной из причин существенного снижения уровня преступности в Нью-Петерсбурге стало повсеместное использование систем безопасности.

Как в свое время сказал генерал Блюхэвэн: «Ничто так не возвращает увядшую экономику к жизни как старая добрая война». И именно Глобальный Военный конфликт послужил тем самым толчком, который заставил Гранд-Монтану подняться, отряхнуться и двигаться дальше по дороге мирового рыночного конкурирования. С каждым месяцем конфликта стали подтягиваться все отрасли экономики, повышая благосостояние страны, а вместе с тем и всех граждан. А как известно, чем богаче живут люди, тем больше они дорожат своей безопасностью и тем больше они требуют обеспечить эту безопасность от своего правительства. В течение трех лет, с момента начала общегосударственного проекта «Безопасность», все крупнейшие города государства опутала паутина «вездесущего взгляда», управляемая искусственным интеллектом для идентификации и предотвращения возможных преступлений на улицах городов.

На каждом шагу теперь стояли умные системы видеонаблюдения, которые не только отслеживали передвижение жителей города с возможностью идентифицировать их, но и умели определять их психическое состояние, настроение и определять потенциальный риск совершения того или иного преступления. Поэтому за последние семь лет уровень преступности понизился практически до нуля, а полиция в основном занималась не расследованием преступлений, а предотвращала их на этапе формирования замысла.

На экране появилась видео с изображением камерного спального района, где небольшие двухэтажные домики выстроились в ряд вдоль безлюдной двухполосной дороги. Небольшой хэтчбек Мирбис Канари с визгом шин выскочил из гаража одного из таких домов. В углу кадра было отмечено время – 6:10. За рулем был Чарльз Фердинанд. Он мчал, выжимая из своей машины, все, на что она была только способна. Первая камера начала бить тревогу уже в 6:13, она показала превышение скорости, не пройденное техническое освидетельствование автомобиля, зашкаливающий уровень стресса и адреналина у водителя. При нормальных обстоятельствах это оранжевый уровень угрозы, но у Фердинанда был еще статус потенциально опасного члена общества, с запретом на возвращение в ряды вооруженных сил, поэтому уровень его угрозы для общества уже был окрашен в бордовый цвет. В 6:15 ближайший наряд полиции, располагавшийся в пяти километрах от правонарушителя, отправился на перехват. В 6:17 к нему присоединился второй экипаж полиции, в 4 километрах от преступника. В это время дороги были загружены всего на десять процентов, поэтому убийца двигался на огромной скорости, насколько позволял его Мирбис, игнорируя правила движения и запрещающий сигнал светофора. В 6.22 его маленький автомобиль появился на записи в «Орандж Вэллей», небольшого благополучного района на окраине Нью-Петерсбурга, где однотипные одноэтажные дома, окруженные одинаковыми аккуратными, круглый год зелеными лужайками, мирно соседствовали друг с другом. Фердинанд буквально выпрыгнул из автомобиля, оставив дверь открытой и быстрым шагом направился к двери одного из таких уютных домиков. Алекс на несколько секунд остановил запись и увеличил картинку. В правой руке у Фердинанда был нож, который он держал обратным хватом. Воспроизведение продолжилось. Ветеран войны встал на крыльцо, и дважды коротко позвонил в старомодный звонок. 6:24 – дверь открылась. В дверном проеме возник мужчина, очевидно, жертва – Уильям Мун. Он был небольшого роста с редеющими волосами, одет в синюю футболку, домашние штаны и тапочки. Было видно, что он проснулся совсем недавно и был совершенно не готов, что смерть пожалует прямо к его порогу.

Мужчина приоткрыл дверь лишь на треть и уже собирался спросить, что нужно незнакомцу, как вдруг, сделав шаг назад, Фердинанд с неистовой силой вышиб входную дверь. От сильного удара Уильяма отбросило на несколько шагов назад. Повинуясь базовому природному инстинкту, несчастный пронзительно закричал и перевернулся на живот, пытаясь убежать. В этот момент убийца, вбегая в дом, споткнулся о порог и плашмя упал на каменный пол, от чего его нож выскочил из рук и отлетел в сторону. Пока Фердинанд подбирал нож, Мун уже поднялся и побежал вверх по лестнице на второй этаж.

Алекс переключился на запись камеры в доме, которая была направлена на лестницу под углом, сверху-вниз.

На последних ступенях убийца в падении вонзил нож в икроножную мышцу несчастного. Это выглядело ужасно. Мун верещал, словно терзаемое животное на забое, Фердинанд поднялся, выдернув нож из фонтанировавшей кровью ноги, оседлал свою жертву и стал со зверским остервенением раз за разом вонзать нож в спину Муна. На третьем или четвертом ударе Уильям замолчал. Фердинанд остановился на секунду, взял нож в левую руку и продолжил бить, но на этот раз удары стали приходиться уже в области, не защищенные ребрами. Спустя 20 секунд Чарльз встал на ноги, спустился до второй-третьей ступени и, направив острие ножа на себя, плашмя рухнул на него.

Лицо Алекса было сосредоточено. Ни единой эмоции за время просмотра ужасающего действа не отразилось на его лице, ни единый мускул не дрогнул.

Алекс отмотал запись на несколько секунд назад, перед тем как убийца переложил нож в левую руку и увеличил картинку. Рука Фердинанда находилась на лезвии ножа.

Алекс откинулся на спинку кресла и откинул голову назад.

– Что думаешь? – не своим голосом произнес детектив Вильсон. От жуткой картины у него пересохло в горле и сдавило гортань.

– Томас, дай мне пять минут, я хочу ознакомиться с другими материалами.

Алекс погрузился в просмотр материалов, но уже через очки Бэри.

Спустя непродолжительное время, молодой человек вновь заговорил:

– У этого Чарльза Фердинанда был очень высокий уровень владения холодным оружием, до Глобального военного конфликта он преподавал ножевой бой на протяжении восьми лет, причем не просто преподавал, а был инструктором для членов специальных подразделений. – Алекс так и остался сидеть в пол-оборота к Вильсону, и его взгляд был направлен куда-то вдаль. – А вот это орудие убийства. – с этими словами он вывел на проекционный экран изображение полностью окровавленного кухонного ножа с узким лезвием. – Это самый худший выбор, который можно сделать при убийстве человека. На экране опять появилось изображение убийцы, который сидит на уже мертвой жертве и держит нож за лезвие. – Видишь, вот здесь у Фердинанда соскальзывает рука, и он разрезает себе сухожилия сразу на трех пальцах, судя по отчету судмедэксперта. А слетает он у него потому, что бьет он в одно из самых защищённых мест, в область крепления ребер к позвоночнику. Все три удара разломали ребра и пробили легкое. Но не сердце, потому что сердце находится, с другой стороны. Потом он понимает, даже не понимает, а чувствует, что нож в руке он держать уже не может и берет его в левую руку.

Алекс прокрутил видео назад, в тот момент, когда Чарльз Фердинанд только подходил к двери.

– Обрати внимание, вот здесь он уже держит нож обратным хватом. Судя техникам, которые он в свое время преподавал, работе обратным хватом он уделял на порядок меньше внимания чем прямым, к тому же обратный хват не удобен при нападении. – он прокрутил видео опять вперед. – В тот момент, когда убийца бросился на нож и вывел изображение на внешнюю камеру, включив таймер. Спустя две минуты и пятьдесят две секунды на место преступления прибыла первая полицейская машина, из которой выскочили два человека в форме и, прикрывая друг друга, ворвались внутрь. Спустя еще минуту прибыла вторая машина полиции.

– У него было две минуты пятьдесят две секунды для того, чтобы скрыться с места преступления, но он этого не сделал. – Продолжил Алекс, находясь все в том же положении, – вместо этого, он не раздумывая бросился на нож. Итак, что у нас есть на данный момент: инструктор по ножевому бою использует нож, как будто видит его в первый раз в своей жизни. Это раз. Он привлекает к себе внимание уже через три минуты после выхода из дома, да так, что сразу дает всем понять, что он едет убивать кого-то. Это два. Он едет совершенно не подготовленным, как будто за пять минут до этого только встал с кровати, в шесть утра, самое неподходящее для убийства время. Это три. И он убивает, по сути, без очевидного мотива, человека, с которым не общался много лет. Это четыре. И что самое необычное, его кровь совершенно чистая, есть только следы медикаментов, но при этом в не превышающей нормы дозировке. – Алекс замолчал, как будто перебирая варианты. – Том, ты прав, выглядит так, как будто, он сошел с ума во сне, проснулся и побежал убивать первого попавшегося под руку человека. Кстати, на его постельном белье очень много следов пота, как будто он либо постоянно болеет, либо видит ночные кошмары.

– Да в том-то и дело, – живо подхватил Вильсон, – мы опросили всех свидетелей, но ситуацию это никак не прояснило. Абсолютно ничего необычного и тот, и другой жили совершенно обыденной жизнью, никак не пересекаясь.

– Что сказали в клинике, где Фердинанд проходил реабилитацию?

– Я направил неофициальный запрос, но врач, который может хоть что-то рассказать вернется в город только через 2 недели, поэтому пока по ним пусто.

Алекс взял со стола остывший кусок пиццы и откусил огромный кусок, закинув ногу на ногу. Этот кусок он ел жадно, как будто последние 10 минут высосали из него все силы.

– Томас, дай мне какое-то время подумать, давай вернемся к твоему расследованию через пару дней.

Томас Вильсон вышел на улицу. Это был первый день за две недели, когда солнце наконец показалось сквозь тучи и озарило мрачные улицы Рейнфола. В этот миг он ощутил, как будто в душе сквозь омертвевшую почву его жизни пробивается маленький зеленый росток.