Читать книгу Я лесбиянка: история жизни и любви. Том первый - Евгения Монастырская - Страница 4

Не помню, когда я впервые услышала слово «лесбиянка», но значимым для меня оно стало в тот год, когда мне исполнилось шестнадцать. Что-то смутно слышала о женщинах, которые любят женщин, пыталась приноровить это слово к себе, вертела его, пробовала на вкус, разглядывала со всех сторон. Хотелось ощутить его запах, вес. В моем воображении где-то жили это взрослые, опытные, прожженные лесбиянки, почему-то все поголовно затянутые в черное, читающие друг другу стихи и хрипящие под гитару. Они призывно изгибали станы, стреляли хищным прищуром порочных глаз, а в нервных пальцах сжимали мундштуки с горящими сигаретами. «Нет, я не такая», – думала я и мысленно отодвигалась от мерцающих тел.

– Жаль, что мы не лесбиянки, – однажды сказала Аня, когда мы гуляли по набережной Воробьевых Гор.

У меня перехватило дыхание: впервые услышала это слово от нее. Вспыхнула, опустила глаза.

– Или жаль, что ты не мужчина, – она окинула меня взглядом с ног до головы, – у тебя даже имя почти мужское, «Женя». Я бы любила тебя.

Придя домой, я разделась и вставала перед зеркалом. Внимательно осмотрела руки, ноги, грудь, живот и лобок. Нет, я не мужчина. Мне нравится быть женщиной. Мы обе одного пола, но почему из-за этого мы не можем быть вместе?

Я не знала, чего я хочу и что могу сделать. Не знала, куда мы идем и чем все закончиться. Я даже не строила планы прожить жизнь вместе с ней. Просто хотела быть рядом. Разговаривать, слушать, делиться, ловить ее взгляды, проникать в ее мысли, видеть, как самые разные эмоции проходят волнами по ее подвижному лицу, наблюдать как она хмуриться, упиваться ее смехом. И иногда, как бы случайно, касаться своим плечом ее мягкого плеча, стоя рядом, облокотившись о перила набережной, наблюдая темную воду.

А потом она начала говорить: она хочет поцеловать меня в губы, она любит меня, как мужчину, о, это ошибка природы, что я девушка. Да, я человек, которого она искала, который создан для нее. И как же обидно и подло, что я не парень. Я замирала, задыхалась, отшучивалась неловко. Боялась представить ее губы рядом с моими. И в тоже время страстно желала этого.

Однажды приехала к ней домой. Жили они недалеко от Октябрьской на Ленинском проспекте в солидной «сталинке» на шестом этаже. В квартире было уютно, старомодно и сумрачно. Мы сидели за круглым столом, с зеленоватых гобеленов испуганно-туповато взирали овцы, и похотливые пастухи тискали беспечных пастушек.

– Хочу тебя поцеловать, – она рассматривала свои руки с ярко накрашенными ногтями, губы кривила в странной усмешке, и пыталась говорить как бы между прочим, будто предлагая мне чашечку чая.

Я фыркнула, маскируя смущение, затаилась. Она встала, посмотрела на меня прямо. Опять улыбнулась. Я вскочила со стула, чуть не опрокинув его, успела придержать спинку рукой, заметив, как дрожат мои пальцы.

Аня стала обходить стол. Я двинулась от нее в противоположную сторону. Мы шли по кругу, наращивая темп, почти неслись, молча, сосредоточенно, глядя прямо перед собой, будто две цирковые лошади на арене, выполняющие задание погонщиков. Наконец, она остановилась, снова улыбнулась:

– Давай уже в другую сторону. Голова закружилась.

Я начала движение в другую сторону, но сбилась с круга то ли случайно, то ли намеренно. Почти ничего не видя перед собой, слепо отошла в какой-то сонный угол. Уютно пахло старой штукатуркой, обоями, а еще чем-то сладким, конфетным. Ее глаза надвигались. Я не была готова к этому. Глаза надвигались, становились огромными; вот уже совсем рядом они расплылись передо мной зеленоватыми озерцами. Почувствовала мягкость ее тела, утонула в этой мягкости. Хотелось вечно стоять так, утопая в ней, впуская ее в себя. И больше не было разных тел, а было одно общее. Она пробормотала что-то тихое, неразборчивое. Целовались долго, мучительно, задыхаясь, перетекая друг в друга.

Позже молча пили крепкий чай. Я отводила глаза. Сбежать хотелось, зарыться. Мне было шестнадцать, я целовала четырнадцатилетнюю девушку. И теперь сидела, тяжело нависнув над столом, переполненная желанием, крепко сжимая ладонями горячую чашку чая.

– Я обещала тебе, помнишь?.. – Аня подняла на меня глаза.

– Что?

– Сыграть… «Лунную сонату».

Ее пальцы коснулись спящих клавиш. Старое пианино вздрогнуло. Она морщилась, когда брала фальшивую ноту, запрокидывала голову, потряхивая медовой копной волос и снова играла. Элегантная, маленькая, с мягкими тонкими пальцами, творящими музыку.