Читать книгу Анаксанген. Том I. Записки сумасшедшего - [frank_sparral] - Страница 32

Я проснулся на удивление рано – на часах было девять. Одна половина постели была уже холодной, но запах её духов оставался в комнате. Я неохотно потянулся и присел на край кровати. Напротив меня, прямо на стене, висела какая-то записка. Очки были в далеком и тайном месте, поэтому я просто подошёл поближе и прочитал: «Найди работу! Целую». Смайл поцелуя в конце никак не обрадовал, а лишь обессилил меня и даже немного разозлил.

На улице шёл снег, но небольшой – он медленно кружился в воздухе, и лишь потом плавно приземлялся на крыши, стоящих на парковке машин. Деревья выглядели крайне одинокими, но, тем не менее, вызывали лёгкую симпатию и улыбку; они были прекрасны, а снежная шуба, видимо, грела их. Тонкие линии следов от машин и точек ног прохожих придавали дороге ритмичность: чувство, что эти линии специально создавались под какую-то небесную музыку, этот танец на снегу радовал мою душу.

Взглядом я вернулся в свою комнату и пошёл в душ. Тёплые капли встревожили мою кожу, которая сразу же покрылась небольшими холмиками, дабы тепло не успело убежать от меня, но через несколько минут вся ванная комната наполнилась тяжёлым туманом пара, через который не было видно даже дверь. Мысли о детстве и о бане дали мне счастливую улыбку, хотя иногда банные дни меня жутко злили; иногда мне вообще не хотелось сидеть и потеть на полке, где стоял тазик с полугорячей водой.

В детстве всё казалось простым. Не нужно было считать каждую утекающую минуту, и дни пролетали беззаботно быстро. Память держала в себе некоторые прекрасные моменты, а друзья постоянно давали тебе сил и радости. Даже подростковый период, может быть, иногда славился небольшими казусами, но и о нём плохих воспоминаний практически не всплывает, а если и всплывает, то они быстро пролетают мимо…

Зачем все эти старания? Зачем это стремление к самореализации? Зачем эта война, которую никто не видит? Война за выживание. Война, которую чувствует детский взгляд, но пытается в неё не верить, а верить во что-то светлое и лучшее. В моём детстве, казалось, было так мало страданий… так мало печали и грусти. А сейчас? Разве сейчас что-то изменилось? Нет. Появилась лишь твёрдая рациональность и нежелание слушать своё сердце.

Я вышел из душа, и мой маршрут лёг на кухню, где огромная гора посуды заставила меня зазеваться: она была в раковине, на плитке, а часть её лежала на столе. Недопитое кофе в чашке уже остыло, но тонкий слой помады дал ощущение присутствия её вблизи, где-то рядом. Я её не потерял ещё, но появлялось уже чувство потери; мне уже её не хватало, но и не злиться на неё я не мог. Я увижусь с ней лишь вечером, поэтому сложной задачей на сегодня была забивка времени чем-то, и не важно, чем именно.

«Найди работу…», вспомнил я эту фразу, которая подкосила мои ноги, а чувство голода усилилось от мыслей о еде. Еда была в магазине, она мне не готовила. Она не готовила мне уже долгое время, объясняя это тем, что работает. Что она работает, а я отдыхаю. Я понимал её намёки, но и самому не хотелось что-то делать. Не было желания, не было сил, не было мотивации. А что она? Она лишь обижалась. Она обижалась на мою обездвиженность. Она обижалась на мою невнимательность. Она обижалась на мою… незрелость. Мне хотелось ей дать очень многое, но даже мелких её желаний я не выполнял. А стоило ли их выполнять? Я и сам уже не знал.