Читать книгу Она. Девушка с побережья - Галия Асан - Страница 13

Едва самолет приземлился на испанскую землю и Игнасио вдохнул воздух Родины, воспоминания накрыли его с головой. Он вспомнил даже то, что навсегда было забыто. Его затрясло в ознобе обновления потерянного, словно душу вывернули наизнанку и заполнили старыми эмоциями и впечатлениями.

– Папа, тебе плохо? – это была она, свет его жизни, его дочурка Лус (Лус в переводе с испанского «Свет»).

– Это была плохая идея привезти тебя сюда, – коротко ответил он, когда они садились в такси.

– Почему же? Мне нравится этот город, он красивый. Мы едем к бабушке?

– Нет, мы остановимся в отеле. Бланка сказала, что бабушка очень больна, думаю, ей нужен покой.

Лус недовольно взглянула на отца, даже она понимала, что ей нужен не покой, а ее сын и единственная внучка.

– А когда я увижу ее и Бланку?

– Не знаю, посмотрим.

– Но я ведь их увижу? – испугалась Лус.

– Увидишь, дочка, но только не сегодня. Сегодня я сам их навещу, и потом мы встретимся.

– Папа я хочу поехать с тобой! Я хочу посмотреть на дом, в котором ты вырос.

– Лус, ты очень похожа на свою маму, и я боюсь, что люди узнают тебя и будут задавать всякие глупые вопросы и это сделает тебе больно.

– Папочка, милый, мне совсем не больно, а наоборот, я счастлива! Ты никогда не говорил, что я очень похожа на маму! А у Банки есть ее фото?

– Нет, Бланка очень занята, ты же знаешь, она постоянно в своей школе фламенко. И тебе же это не нравится?

– Да, мне совсем не нравится фламенко.

Оставив дочь в отеле, и дав ей указания никуда не выходить за пределы его территории, он все-таки отправился в свой район. Как отличалось его возвращение от его отъезда. Тогда он не имел лишней песеты, сейчас его счета насчитывали миллионы долларов. Тогда, гонимый обидой, он жаждал мести, сейчас, имея все возможности, он не хотел ничего. Личное такси медленно везло его мимо побережья, как же здесь все изменилось! Толпы туристов бродили по любимым улочкам. Он остановил машину и вышел, желая пройтись пешком, полагаясь на свою память. Через пару поворотов лабиринты улочек увлекли его в свои сети.

Распаковав вещи, Лус совсем не хотелось сидеть в номере, и она вышла к бассейну. Но море было намного заманчивее, и она пошла на пляж. Красивая молодая американка быстро привлекла внимание местных парней, что ей явно льстило. Ее прямые светло-русые волосы красиво контрастировали с загорелой кожей, а небесно-голубые глаза влекли в свои воды. Узкие скулы, немного пухлые губы и нос с горбинкой, как напоминание об испанских корнях. Пройдя немного дальше, она покинула территорию отеля и пошла вдоль берега. Совсем скоро она заблудилась, точно также как и ее отец.

– Хулио, что вы там мутите с Флоренсией, колись уже, друг, – Хосэ похлопал его по плечу, потягивая сангрию в кафе.

– Тебе я не могу сказать, но у меня есть замечательный план. Она уже почти в меня влюбилась.

– Ты играешь с огнем. Нельзя насмехаться над чувствами людей, это все возвращается, – сказал он уже серьезно.

– А ты когда это стал таким суеверным, смотри, какая красотка! – он указал на обворожительную девушку, запутавшуюся в лабиринте андалусских улочек и решившую освежиться в местном кафе.

Едва взглянув на Хулио, Лус забила дрожь, настолько сильным было притяжение. Она еще никогда не видела такого привлекательного парня.

– Она так на тебя смотрит, – удивился Хосэ.

– И не скрывает, что я ей нравлюсь.

– Совсем не то, что Флоренсия, да?

– Флоренсия забыла, что на Побережье много девчонок, которые меня хотят.

– А тебе ее не жалко? Ведь Флор расправится и с ней.

– Посмотрим на их борьбу, я иду к ней.

И уже через минуту он подошел к столику Лус, чему та была очень рада, и, кажется, не сомневалась, что именно так все и будет.

– Разрешите сесть с вами, сеньорита? – его галантности не было предела.

– Конечно! – ответила Лус с английский акцентом.

– Ты иностранка?

– Я испанка, но всю жизнь прожила в Америке.

– Вот это круто! Я много путешествую, но еще ни разу не был в Америке.

– Тебе интересно ее увидеть?

– Нет, признаться честно, у меня какое-то неприятное предчувствие по отношению к этой стране.

– Признаться честно я и сама хочу жить в Европе. Тут все такое традиционное. А почему твой друг не подсядет к нам? – она оглянулась на Хосэ, которому она явно не приглянулась.

– Он ждет свою девушку, а если она увидит его с другой, то может быть скандал. Ты даже не представляешь, какие здесь сумасшедшие девушки. Я уверен, ты другая.

– Я не люблю драму, больше отношусь ко всему практически. А вот, кажется и та самая девушка, – она указала в сторону приближающейся Марии, но Флоренсии с ней не было, что явно расстроило Хулио.

– Привет, любимый, а где Хулио? – Хосэ ответил ей поцелуем и указал на соседний столик.

– А Флоренсия где? – спросил он.

– Она гостит у бабушки.

– Двумя улицами выше, – усмехнулся Хосэ.

– Ты же знаешь у них целый ритуал, мама отвела их вчера. Хосэ, ее родители разводятся.

– Боже мой, это ужасно!

– Мне так ее жаль. Кого это он там себе нашел? – она указала на хихикающую Лус.

– Да какую-то иностранку.

– Кретин, ненавижу его! Флоренсии сейчас не помешала бы его поддержка.

– Мария, кажется, он собирается разбить сердце нашей Флоресьенте.

– Вот козел!

Хулио обернулся, услышав ее громкие слова, и кажется, понимал, кому именно они были адресованы. Обернулась и Лус.

– О, теперь я понимаю, почему ты назвал их сумасшедшими, – улыбнулась она.

– Эта сумасшедшая – моя сестра, пойдем, познакомлю вас.

– Привет, Мари, это Лус, она путешествует здесь с отцом.

– Мне не интересно, – ответила Мария и отвернулась к Хосэ.

– Не очень-то ты учтива, – заметила Лус.

– Вообще-то это не красиво, – поддержал ее Хулио.

– А ты ведешь себя красиво, флиртуя с незнакомкой, когда твоей девушке нужна помощь?

– У тебя есть девушка? – удивилась Лус.

– Флоренсии нужна моя помощь? – удивился Хулио.

– Я больше ничего не скажу, – она провела рукой по губам.

– Не девушка она мне! – ответил он Лус и сам удивился сказанному.

– Твое лицо мне очень знакомо, – произнесла Лус, усаживаясь рядом с Марией.

– Неужели? Ты же иностранка, а я ни разу не была заграницей.

– Подожди, – она достала свой телефон и начала листать фотографии, пока не дошла до той самой старой фотографии, на которой были запечатлены те трое друзей: Мануэла, Мария и Игнасио в танцевальном зале, – Смотри, – она указала на Мануэлу, – Это ты, – все четверо склонились над фотографией.

– Это не она, это наша мама, ее звали Мануэла, она умерла, когда мы были маленькими, – разъяснил все Хулио.

– Но откуда у тебя эта фотография? Это же моя гитара! – удивился Хосэ, показывая на гитару в руках Игнасио.

– Это мой отец, Игнасио Равиола.

– Так ты дочь Игнасио?! – изумились все трое.

– Да! Вы знаете моего отца?

– Внучка доньи Кармен? – огорчилась увиденному Мария.

– Вы знаете мою бабушку?

– И племянница Бланки? – все больше разочаровывался Хосэ.

– Именно! Вы их знаете?

– Конечно, знаем, мы танцуем в ее школе фламенко, – ответила Мария за всех.

– О, Боже! Отведите меня к ним!

– Ты что не знаешь, где живет твоя бабушка? – удивился Хосэ.

– Она впервые в Испании, – старался защитить ее Хулио.

– Твой отец ведь должен приехать со дня на день, донья Кармен ждет его с таким нетерпением!

– Он приехал сегодня, но меня не взял с собой, потому что она очень больна и ей нужен покой, – все трое рассмеялись, и Лус почувствовала себя неуютно.

– Прости, но тебя обманули, донья Кармен еще только на днях отплясывала севийану под мои ритмы, – признался, смеясь Хосэ.

– Меня интересует кто же вот эта девушка, – Хулио указал на танцовщицу.

– Так ясно же, это Мария, тетя Флор, – сказала Мария.

– Исчезнувшая сестра доньи Антонии? – спросил Хулио.

– Выходит, что так.

– Антония, кто это? – спросила Лус.

– Антония де ла Вега, мама Флоренсии, – ответил Хулио и добавил, – Ты, кстати, очень на нее похожа.

– Папа говорил, что я похожа на свою маму, но не на маму какой-то там Флоренсии.

– Не знаю, кем была твоя мама, но на сеньору Антонию ты точно похожа, – подтвердил Хосэ.

Солнце уже стало изрядно припекать, а Игнасио так и не мог разобраться в хитросплетении улочек такого знакомого района. Уставший, он сел у старого дерева. Стояла настоящая испанская жара, которую можно было утолить только прохладным гаспаччо доньи Кармен. Он обессиленно поднял голову, Побережье смеялось над ним, путая и завлекая в свои сети, все глубже и глубже. Все эти долгие годы на чужбине он каждый день вспоминал его игры и его силу. Ему не хватало Родины, словно недостаток крови в венах. Ведь только Побережье могло утолить его страсть. И тут, словно видение из прошлого озарило его. Это была Мария. Та самая Мария шла ему навстречу. Словно не было этих долгих лет его изгнания и ее исчезновения. Однажды пропавшая без вести, она снова появилась двадцать лет спустя. Только теперь на ней были современные джинсовые шорты и майка с незатейливой надписью: «Не недооценивай эту стерву». Подпрыгивая, она спускалась с горы, напевая незатейливую песенку, переступая с ноги на ногу, словно разучивая новые движения фламенко. Наконец, она заметила его, застывшего в немом восхищении перед этой девочкой.

– Нравится моя майка? – спокойно спросил призрак, выведя его из оцепенения.

– Интересная надпись, – ответил он, придя в себя, – В мои годы девчонки такое не писали.

– А что же они писали? – улыбнулась девочка.

– Ну, что-то вроде «Твоя единственная» или «Я люблю жизнь».

– Но это скучно, намного интереснее интриговать. Но моя мама наверняка имела майку именно с одним из этих высказываний.

– Не думаю, – усмехнулся Игнасио, – Твоя мама выбирала интригу, как и ты.

– Вы знаете мою маму? – удивилась Флоренсия.

– Это ведь Мария, верно? Ты очень на нее похожа.

– Нет, Мария это моя тетя, – вздохнула она, – Мою маму зовут Антония.

– Антония де ла Вега? – еле выговорил ошеломленный Игнасио.

– Да, мы не очень похожи внешне, но в характерах что-то есть сходное.

– Флоренсия, – произнес он заветное имя.

– Вы и имя мое знаете! – не переставала удивляться она.

– У тебя темперамент отца, – он смотрел на нее, жадно стараясь уловить каждую деталь ее внешности. И ему явно нравилось то, что он видел.

– Маловероятно, папа совсем спокойный, как и все в нашей семье, – новость ошеломила его.

– Значит, папа спокойный и остальные? – запинаясь, произнес он.

– Да и брат.

– А как зовут твоего отца?

– Диего Агирре.

– Ах, да! Агирре! – горько усмехнулся он, – И как у них дела с Антонией?

– Все отлично, – соврала Флоренсия, желая, чтобы все именно так и было.

– Я знал твою семью, значит, Антония родила Агирре сына?

– Нет, у нас разные матери, но один отец. А вы-то кто такой, сеньор?

– Меня зовут Игнасио Равиола, – он не знал, было ли ей знакомо его имя, и удивился ее реакции.

– О, Боже! Вы пропавший брат Бланки! И сын доньи Кармен! – воскликнула восхищенно она.

– Ты знаешь что-нибудь обо мне?

– Только то, что вы оставили свою семью и отправились искать счастье за океаном, – неодобрительно сказала Флоренсия.

– Это мама тебе такое сказала? – разозлился Игнасио.

– Нет, это Бланка. Она вас частенько вспоминала, – усмехнулась Флоренсия. Он смотрел на маленькую испанку с удивлением. Она была такой живой, яркой, энергичной. Совсем не такой была Лус, – Вы не их ищете, случайно? Донья Кармен уже вас заждалась, наверное.

– Да, но я немного запутался, – он умоляюще на нее посмотрел.

– Немудрено, столько лет не приезжать, пойдемте, я вас проведу. Хочу быть хорошим вестником.

Игнасио шел вслед за этой хрупкой девочкой и едва сдерживал слезы. Он знал, что придет время, и они встретятся. Знал, но не думал, что все произойдет вот так, на обычной андалусской улочке, в его первый день на Побережье. Солнце медленно припекало, и он посмотрел в синюю гладь неба. Его родного неба, и как он жил без него все эти годы? Как мог обойтись без этого тепла и счастья? Безмерное ощущение радости вдруг наполнило этого взрослого мужчину, и он широко улыбнулся.

– Ты права, я сделал большую ошибку, оставив Побережье, – признался он неожиданно.

– Вы действительно так считаете? – она повернулась к нему и серьезно посмотрела ему в глаза, – Вы считаете, это было ошибкой?

– Возможно, наверняка знает только Бог. Почему ты спрашиваешь?

– Иногда я и сама подумываю уехать.

– Действительно? – они остановились.

– Я хочу стать актрисой, – неожиданно для себя призналась Флоренсия.

– В Нью-Йорке есть хорошая кино-академия, я помогу тебе с переездом, если ты решишься на это.

– Но это секрет, Игнасио, никто об этом пока не знает.

– От меня никто ничего не узнает.

– Сама не пойму, почему рассказала вам, – удивилась сама себе Флоренсия, – Ведь я даже родителям пока ничего не говорила.

– Пусть это будет наш секрет, Флор. И помни, все будет хорошо, какое бы решение ты не приняла.

– Спасибо. А вот мы и пришли! Донья Кармен! Бланка! – Флоренсия побежала к дому.

Игнасио снова вернулся в прошлое. Свое андалусское прошлое, свою безудержную молодость, свою любовь. И снова тот домик с побеленными стенами, запах апельсинов в жарком воздухе и палисадник с цветами. Он провел рукой по стене, пытаясь оставить свой новый старый след.

– Что мне будет за хорошую новость? – слышал он голос Флоренсии во дворе.

– Боже, Флор! – удивлялась Бланка – Что же это за новость такая?

– Это я, – произнес Игнасио, заходя во двор.

С восторженными всхлипами Бланка бросилась на шею брату, а донья Кармен от изумления села на стул, и вот он уже целовал ее морщинистые руки, моля о прощении и заливая их слезами, которые теперь можно было не сдерживать. Бланка обняла Флоренсию и произнесла:

– Теперь вся семья в сборе, а где Лус?

– Да, где ваша дочь? – удивилась Флоренсия, – Я, конечно, ничего не хочу сказать, но можно было бы и навестить бабушку хоть раз за все это время, – Игнасио поднялся и посмотрел на нее с улыбкой.

– Спасибо, что ты была рядом с ней все это время, – он погладил девочку по кудрявым волосам, от чего повеяло большим теплом.

– Мне только в радость, – улыбнулась Флоренсия.

– Я оставил ее в отеле, – ответил он Бланке.

– Флор, идем, попьем вместе гаспаччо, как ты любишь.

– Только очень быстро, донья Кармен, мама отправили меня за апельсинами, моя бабушка ведь так любит апельсиновый сок в сиесту.

– Да, его она очень любит, – рассмеялся Игнасио.

– Почему вы смеетесь? – удивилась Флоренсия, присаживаясь за стол.

– Потому что в сок она всегда добавляет красное вино. Спроси у нее об этом.

– И не переживай по поводу апельсинов, ты же знаешь, у нас этого добра полно, отнесешь ей наши, самые лучшие на Побережье, – улыбнулась донья Кармен, – Чтобы там не говорили Эрнандесы, но на своих плантациях им никогда не вырастить таких, как в моем саду.

Игнасио вспомнил апельсиновый запах у моря и старую хижину. Вечное владение Эрнандесов. Бланка принесла всем гаспаччо и свежие тостады. Игнасио посмотрел в сторону возвышенности, на которой стоял дом де ла Вега, и ему показалось, что строгий взгляд доньи Элеоноры до сих пор следит за ним. Для нее он всегда останется тем самым бедным мальчиком, решившим похитить ее красавицу-дочь.

Элеонора стояла и смотрела вниз, в сторону моря, там внизу когда-то жил мальчишка-гитарист, возомнивший, что может бороться с ней. Он проиграл. Годы, принесшие радости и грусти, оставили на ее лице свои следы, но гордый профиль остался тем же, что и сорок лет назад. Она давно похоронила своего мужа, потеряла свою вторую дочь, и все что у нее осталось в жизни это ее старшая дочь и внучка. Ей вдруг показалось, что она видит Флоренсию в том самом ненавистном саду того самого ненавистного дома. Но зрение уже давно подводило ее, она вернулась в гостиную, где Антония протирала фарфор.

– Куда запропастилась Флоренсия? – удивлялась она.

– Наверное, встретила друзей по дороге, – ответила дочь.

– Ох уж эти дети! – вздохнула пожилая дама. В этот момент послышался шум открывающейся двери, и в комнату влетела запыхавшаяся Флоренсия.

– Я принесла самые лучшие апельсины на Побережье, – воскликнула она, и дом, словно опять ожил.

– Это тебе продавщица сказала? – сдержанно улыбнулась Элеонора, – Они все так говорят, – она села за стол.

– Нет, бабуля. Они из сада доньи Кармен.

– Ты была в саду Равиола? – удивилась бабушка.

– Она иногда ходит к Бланке, мама, она ведь ее преподавательница хореографии, – вступилась за дочь Антония.

– Да, – подтвердила Флоренсия, раскладывая апельсины, – Донья Кармен говорит, что ее апельсины вкуснее, чем с плантации дона Эрнандеса.

– У Эрнандесов вообще ничего хорошего нет! – выругалась Элеонора.

При упоминании о плантации перед глазами Антонии всплыла юность и безудержность. Запах апельсинов у моря, старая хижина и его страстный взгляд. Игнасио.

– Бабушка, а это правда, что ты добавляешь вина в апельсиновый сок на сиесте? – улыбнулась Флоренсия.

– Кто тебе это сказал? – рассмеялась Антония, припоминая шутки одного дорогого ей человека.

– Игнасио Равиола, он передал тебе привет, мама.

Звук разбитого стекла раздался в гостиной. Ваза с изображением Девы Марии полетела на пол и разбилась вдребезги.

– Это же любимая ваза бабушки! – испуганно взмахнула руками Флоренсия. Взгляды Антонии и матери встретились.

– Она уже давно разбита. Равиола приносят одни несчастья, – произнесла Элеонора, – Ах, да Антония, если ты собиралась сообщить мне о разводе, я все уже знаю, Диего заходил ко мне вчера, он все деликатно рассказал, – с этими словами она вышла из комнаты. Антония испуганно посмотрела на дочь.

– Я тоже знаю, мама, – Флоренсия обняла мать, – Не беспокойся, мы справимся, мама!

– Я знаю, милая. Но, скажи, где ты встретила Игнасио? Он тебе еще что-нибудь говорил?

– Он принял меня за дочь тети Марии, – рассмеялась Флоренсия, – Хотела бы я с ней когда-нибудь встретиться, неужели я так на нее похожа?

– Очень, Флоренсия, во многих вещах. Но, прошу, расскажи мне про Игнасио.

– Он искал дом Бланки, я провела его. Затем мы немного поболтали, донья Кармен все сокрушалась, что он не привел с собой дочь.

– Дочь! Она здесь?

– Он оставил ее в отеле, ее зовут…

– Лус.

– Ты знаешь ее, мама?

– Знаю.

Тогда вам точно надо встретиться. Мне показалось, что он знает тебя очень хорошо, вы были друзьями?

– Да, были, – задумчиво произнесла она.

Антония подошла к окну и посмотрела в сторону моря. Он был там. Сейчас, как и раньше. И у нее опять не было смелости уйти к нему, за ним и с ним. Сейчас, как и раньше. От этого стало невыносимо больно и душу задушили слезы жалости к себе, к своей жизни, к их жизни.