Читать книгу Евангелие от Гаримы - Геннадий Евгеньевич Ангелов - Страница 9

Два часа двое молодых работников интернет компании не могли найти причину поломки и, проклиная на чём свет стоит, старые дома, с их подвалами, вонючими колодцами, лазили с фонариками в руках, искали обрыв линии. Клиент попался серьёзный и жалобами от него был завален весь отдел. Девочки, телефонистки, отказывались общаться с клиентом, из-за постоянной грубости и хамства. И передавая очередную заявку на поломку, в отдел коммуникаций, морщили носики и кривились, как будто избавлялись от подступающей к горлу тошноты, которая вот-вот могла довести до рвоты.

Старый двухэтажный дом находился в конце улицы, в спальном районе Киева. Никто не знал и не хотел знать, кто его построил, историю жильцов. Время такое, что всем было наплевать на то, чем занимается сосед, откуда у него деньги и шикарная спортивная тачка возле подъезда. От пролетариата ничего не осталось, кроме унылого, грязного фасада, подъезда, с исписанными готическим шрифтом стенами, символами Люцифера, мрачной преисподней в пекло. Если случайный прохожий ночью заглядывал в такой подъезд, справить нужду, тут же бежал без оглядки, чтобы не испачкаться и случайно не провалится в подвал, кишащий мышами и крысами. Дом был не жилой только наполовину. Первый этаж пустовал, иногда в нём коротали зимние вечера бомжи. Ещё бы, зимой тёплые батареи, из окон не дует, хотя и нет света. Второй этаж, с массивной, металлической, бронированной дверью, всегда закрыт, и если посетители хотели попасть к хозяину квартиры, они заранее созванивались, и прибывали в точно назначенное время.

Углы первого этажа были утыканы миниатюрными камерами, как и покосившийся навес. Старая дверь в подъезд, давно нуждалась в замене. Массивная пружина, противно выла, как кот, в период весеннего обострения, когда кто-то тянул дверь на себя, прилагая нечеловеческие усилия. Замок, с вечно поломанным язычком, не выполнял своих функций. Домофон, ломался любопытными мальчишками, и вечно закопченный от зажигалок и спичек, в конечном счёте, был выброшен на помойку.

Человек, живущий на втором этаже, прекрасно видел у себя на мониторах всю ситуацию, как на первом этаже, так и на улице. На против дома располагалась небольшая стоянка, забегаловка, в народе «рыгаловка», с палёной водкой, контрабандными сигаретами, пирожками с непонятной начинкой. Новенький «Порше» белого цвета, сверкая краской и лаком, радовал взгляд хозяина, стоя особняком под навесом, сурово взирая навороченной оптикой на старенькие «Тойоты», «Ауди», «Мазды», и прочие «евробляхи», наводнившие Киев, и всю Украину.

Дом ещё в девяностые года выкупили, и всякие косые взгляды, нуворишей и прочих богатеньких маменькиных сынков в городской администрации Киева, в сторону хорошего места для паркинга, или бизнес центра, пресекались на корню. Владельцем дома являлся рядовой пенсионер, Стариков Григорий Олегович. Среди своих, просто дядя Гриша. Никто не знал, откуда у бывшего работника трамвайного депо, живущего на минимальную пенсию, деньги на покупку такого здания. Скромный и тихий дядя Гриша десять лет назад похоронил жену. Она умерла от рака горла. Сын, программист, работал в Европе и редко звонил отцу. Именно благодаря сыну, дядя Гриша увлёкся компьютерами и стал настоящим асом своего дела. Он мог запросто навредить любому банку, обходя систему защиты, запуская вездесущего червя. После сидеть и как мальчишка хлопать в ладошки, радоваться, когда банк на неделю закрывал свои счета и молодые, неопытные программисты, вычищали взломанную систему, ставя хитроумные коды блокировки, и запускали вычищенные проги.

Владимир Викторович Михайлов поднимался на второй этаж, по грязным ступенькам, чувствуя себя продрогшим от дождя и ветра. Свою машину он оставил возле метро и пешком добирался до места. Поздняя осень выдалась дождливой и холодной. Закрывая зонт и стряхивая капли дождя на лестницу, Михайлов сморщился от запаха мочи. К этому невозможно было привыкнуть. Никому. И никогда. Знакомая дверь чуть приоткрыта, и тоненькая полоска света лежала на грязных ступеньках. Зная, какая чистота внутри квартиры, Владимир Викторович вытер ноги об старый половичок и потянул на себя тяжёлую дверь, чтобы войти. Из глубины квартиры доносился скрипучий, нервный, прокуренный голос дяди Гриши.

Михайлов усмехнулся, понимая, что у дяди Гриши, очередная поломка, и он разносит в пух и прах горе-ремонтников.

– Да мне плевать, что ночь на дворе. Идиоты. Сколько ждать? Четыре часа как пропала связь. Где вас черти носили, работнички.

– Мы ночью не работаем.

– Как не работаете? А договор? Показать? У меня, между прочим, исключительные права. Забыли? По первому требованию должны выезжать, и делать ремонт. За что я деньги плачу? А эти, сучки крашенные? Ваши бабы. Бляди разрисованные. Отключают меня, при очередном звонке, ставят музыку, Шопена, чтобы я ждал. Я ждать не желаю. Точка. Может сразу накатать телегу вашему руководству?

– Так мы это… уже всё починили. Нашли обрыв. В подвале. Видно крыса перегрызла.

– С глаз долой, дармоеды. И это последнее, «китайское предупреждение». Если ещё раз заставите меня ждать, я за себя не отвечаю. Пошли вон. Дверь сами найдёте.

Михайлов тихонько стоял, на вымытом до блеска полу, и с улыбкой слушал разбор полётов, между дядей Гришей, и ремонтниками. Длинный коридор вёл в святая святых. В одну огромную и уютную комнату хозяина. Мимо него пулей проскочили двое молодых ребят с красными от возбуждения лицами и со злостью хлопнули дверью. Три часа работы и никакого навара. Даже на сигареты и кофе.

– Проходите, Владимир Викторович, я уже давно Вас срисовал, еще, когда подходили к дому.

Михайлову стало неловко, как будто он как пионер, подглядывал за родителями, ночью, в спальне. Он всё никак не мог привыкнуть, что в двадцать первый век, невозможно оставаться «серым кардиналом», в тени, спрятаться от вездесущих камер. Закашлявшись, больше от смущения, чем от простуды, он расправил плечи и шагнул в огромный зал. Окна были наглухо зашторены, жалюзи скрывали малейшее проникновение света с улицы. В полумраке, сидел дядя Гриша за узким, компьютерным столом, на высоком кресле. Пять мониторов работали круглые сутки и маленькая лампа освещала геймерскую клавиатуру. Сбоку стоял двухлитровый чайник, вазочка с конфетами и печеньем.

– Здравствуй, дядя Гриша, давно мы с тобой не виделись.

Дядя Гриша, в майке и шортах, больше походил на заправского рыбака, чем на опытного хакера. Маленький, щупленький, он как мальчишка спрыгнул с кресла и расправил руки.

– Здравствуйте, Владимир Викторович. Если не трудно, возле шкафа есть выключатель.

Владимир Викторович кивнул, нашёл выключатель и в зале вспыхнул яркий свет, освещая уютную, суперсовременную берлогу. Михайлов осмотрелся, и понял, что с момента их последней встречи, ничего не изменилось. Большая кровать, в другом конце комнаты, всё так же застелена турецким покрывалом. Идеальная чистота не только радовала гостя, но и убеждала в том, что иногда здесь бывает женщина. Готовит, наводит порядок. И дядя Гриша, не совсем свихнулся от программ, троянов, и всё ещё в хорошей физической форме.

Михайлов знал, про пышнотелую Оксану, сердечную зазнобу дяди Гриши. Молодая девочка, двадцати четырёх лет, из Полтавы, приехала учиться в Киев, благополучно провалила экзамен в институт, и чтобы не возвращаться домой, работала проституткой, пока не встретила доброго, и главного платёжеспособного папочку. Дядя Гриша дал приют, деньги, в обмен на интимные услуги. Оксана оказалась не глупой, и всячески старалась не разочаровать своего пузатого, щедрого папика. Около двух лет длилась эта связь и, оглядывая длинный шкаф, с двумя тысячами книг, зарубежной и отечественной фантастики, предмет особой гордости дяди Гриши, Владимир Викторович, не заметил и следов пыли.

– Да-да, кудесница моя, Оксаночка старается.

Старик расплылся в улыбке, и поклонился. Морщины разгладились и, приглаживая на голове редкие волосы, подтянул до пупка клетчатые шорты.

– Вам спасибо, Владимир Викторович. Благодетель мой. Присаживайся, ты у меня редко бываешь и всегда дорогой гость. Я как вижу, выживающих на мизерную пенсию сограждан, так и стою на коленях перед иконой.

– Всего хватает? – задал вопрос Михайлов и нахмурился.

Странным образом блестели глаза дяди Гриши. То ли от усталости, недосыпания, работы по ночам, или же от наркоты? Смутная тревога закралась в сердце гостя. Следовало это выяснить. Он сел в кресло, возле стола, вытащил очки и внимательно посмотрел на моргающие экраны. На некоторых отображались спутниковые карты и маленькие, красные огоньки. Мигающие и двигающиеся в разных направлениях. Их было много, они нет-нет и сходились в одной точке, потом снова расходились.

Взгляд Владимира Викторовича скользнул по едва заметной полоске белого цвета. Дядя Гриша схватил тряпку и хотел вытереть, но не успел. Михайлов перехватил руку и крепко сдавил. И немедля ни секунды залепил звонкую пощёчину дяди Грише, когда тут же открыл стол и увидел увесистый пакетик с порошком белого цвета. Страдальчески закатывая глаза, дядя Гриша сложил руки и упал на колени. Обхватил Михайлова за ноги и хотел поцеловать туфли, но Владимир Викторович с брезгливостью на лице, пнул в бок дядю Гришу.

– Ах, ты, сучёнок, наркотой балуешься? Ведь предупреждал, шельма старая.

– Это не я, не я, – завопил дядя Гриша не своим голосом. – Всё она, Оксана, присадила на эту хрень.

Владимир Викторович встал, полез в карман куртки и вытащил телефон. В глазах его сверкала лютая ненависть.

– Что она знает про проект?

– Богом клянусь, ничего. Я ей сказал, что работаю в банковской системе. Делаю переводы в офшоры. Для богатых клиентов. Больше ничего.

– И ты предлагаешь тебе верить? Знаешь, что я могу с тобой сделать?

Дядя Гриша попятился назад, в дальний угол комнаты, вытирая крокодильи слёзы с пухлых щёк, думая по наивности своей уйти от наказания, рассчитывая на великодушие Михайлова. С бледным лицом, трясущимися руками, стал заикаться и нести какую-то ахинею.

– Стерва неблагодарная, затянула в болото. Я не виноват. Не виноват! Пощадите, Владимир Викторович, пощадите. Не убивайте. Я вам ещё пригожусь. Дайте последний шанс, умоляю.

Голос дяди Гриши изменился, превратился из грозного сурового в писклявый птичий голосок.

Старик лез по полу к ногам Михайлова. Огромная задница виляла как у кота на помойке перед очередным пакетом с объедками. Владимир Викторович стоял в задумчивости и вертел телефон в руках. Стоит или нет вызвать группу быстрого реагирования, чтобы навсегда избавится и от дяди Гриши, и Оксаны, думал он. То, что Оксана уже знала, про перемещения людей в прошлое, у него не вызывало сомнений. Терять не хотелось дядю Гришу, как специалист, он лучший в своём деле. Владимир Викторович несколько раз прошёлся по комнате.

– Вы мерзкий и подлый человек, Стариков. Я нашёл вас на стройке, где вы подрабатывали сторожем. Дал работу, деньги. Что вам не хватало?

– Всего хватало, господин Михайлов. Дурак, настоящий, дурак.

– Ты идиот, дядя Гриша. Мне вспомнился анекдот. В подземке Киева, неравнодушные граждане увидели напёрсточников и обратились к полицейскому.

– Что же, вы, пан полицейский, перед вашим носом обманывают людей, а с вас как с гуся вода. Проходите мимо и не замечаете. – Граждане, ищите дурака в другом месте. Я вчера поставил пятьсот гривен и проиграл.

– Так и ты, дядя Гриша, всё проиграл. Значит так, любитель кокса и женских прелестей. Теперь будешь работать не один. Я сейчас позвоню и приедет человек. Молодой парень. Будет возле тебя и день, и ночь. Заодно обучишь его всем своим премудростям.

– Со мной, ничего не случится, Владимир Викторович? – дрожащим голосом спросил дядя Гриша, стоя на коленях.

– Живи пока, там видно будет. Если накосячишь, убивать не стану. Отправлю в прошлое, где нет ни радио, ни тем более интернета. Будешь с дикарями жить, в джунглях, охотится на диких зверей. Либо тебя сожрут каннибалы. Если мне скажут, что ты продолжаешь употреблять кокс, лучше застрелись. Не доводи до греха. Теперь к делу.

Михайлов вытащил листок бумаги и протянул дядя Грише.

– Это координаты новичков. Введи их данные, свяжи со спутником и наблюдай за передвижением.

– Будет сделано.

– Я надеюсь, надеюсь, – прошептал Михайлов тихим, вкрадчивым голосом.

Сама ситуация была ему знакома, не один раз люди прокалывались на ровном месте. Не выдерживали финансового потока, который сыпался с неба как «манна небесная», теряли не только своё лицо, но и все человеческие качества.

Через пятнадцать минут в квартире дяди Гриши появился молодой человек в спортивном костюме и огромной сумкой с вещами. Михайлов быстро ему объяснил, что делать и ушёл, не простившись с хозяином. На душе у него было муторно, возникли предчувствия, что он разговаривал с дядей Гришей последний раз в жизни.

Молодой человек быстро вник в систему наблюдения за путешественниками в прошлое и, когда дядя Гриша отлучился в туалет, снял кроссовки и на цыпочках последовал за ним. Дядя Гриша по своей старческой забывчивости, не закрыл дверь на защёлку и сидя на унитазе, делал на зеркале дорожку с кокса, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье. Он не успел понять, откуда у его нового постояльца, оказался в руках длинный мексиканский нож. Дядя Гриша только начал ловить приход, тёплая волна пошла по телу, зрачки расширились, когда резкий удар в сердце, заставил его навсегда замолчать.

Он не успел защититься, даже поднять руку, хотел закричать, позвать на помощь, взмолиться о пощаде, но так и остался сидеть на унитазе, со спущенными шортами, расширенными от ужаса глазами, ножом в сердце, привалившись боком к стиральной машинке. Удар был настолько резким и сильным, что пробил лёгкие и сердце, не оставляя даже малейшую надежду на спасение. Рукоять ножа торчала из груди дяди Гриши, пока не появились чистильщики, не засунули труп в широкий полиэтиленовый мешок и не вывезли к реке. Там выкопали яму, бросили мешок с телом и забросали землёй. Первый снег этой ночью засыпал все следы, покрывая свежую могилу блестевшими от лунного света снежинками.

Чёрный «мерседес» медленно двигался по проспекту, не обращая внимания на недовольные сигналы водителей. Сверкая лаком, он притягивал взгляды зевак, и ещё больше показывал крутой норов, рыча на светофоре, когда из четырёх выхлопных труб, со звериным рыком вырывались выхлопные газы. Шипованная резина вгрызалась в обледеневший асфальт, словно пиранья, жадно, до хруста костей жертвы, разрывая на части. Из-под колёс машины летели камни, лёд и грязь. Климат контроль поддерживал в салоне нужную температуру и огромный, семидюймовый дисплей указывал конечную точку прибытия.

Ресторан «Мама Манана», на улицы Кирпы, любила посещать Оксана. И двое парней в «мерседесе», припарковавшись, ждали, что вот-вот заявится Оксана, со своим новым парнем. Когда «Гелендваген» выскочил из-за поворота и, упершись в ограждение стоянки, замер, из него в новой шубе вышла Оксана. Парни в «мерседесе» заметно оживились. Девушка была необычайно хороша и красива. Длинные волосы до поясницы гармонично сочетались с норковой шубой, голубого цвета и высокие ботфорты, лишь подчёркивали идеальные стройные ноги и фигурку. Мужчина вальяжно взял Оксану под руку и повёл на ужин, рассказывая при этом, что-то весёлое. Оксана заливисто смеялась и теснее прижималась к ухажёру.