Читать книгу Body-Бог, или Месть неандертальца - Геннадий Евгеньевич Деринг - Страница 24

A

B

O

W

O

БОДИ-БОГ (сокрушённо качает головой).

Ещё у прокурора что-то есть?

ЛЮЦИФЕР.

Заканчиваю, Ваша честь!

(Иакову, не отрывая взгляда от бумаг.)

Оставьте, подсудимый,

Ваши сомнительные штучки

И отвечайте без дезухи и порнухи,

Как вы дошли, допрыгались до ручки?

ИАКОВ (охотно).

Ав owo, Господи!

Начну с яйца…

Я, по натуре примитив,

Я суть вегетатив

Что с тыла, что с лица.

(С достоинством.)

Но был всегда мой идеал –

Бизнюк-рационал!

(Трёт ладонью лоб, вспоминая.)

…С товарами гонял я караваны

По жарким и не очень странам.

Но было нудно, неизящно

Трястись на бактриане месяцами

Великим шёлковым путем кизячным.

Путь долог и страшна пустыни мгла,

А выгода мала…

БОДИ-БОГ.

И ты всё это помятуешь?

Или тебе об этом предки передали?

ИАКОВ (вдохновенно).

В деталях, Отче, помятую, всё – в деталях!

БОДИ-БОГ.

Мудре-е-ец…

МАТФЕЙ.

Он врёт, как очевидец!

(Боди-Бог морщится.)

ИАКОВ (укоризненно взглянув на Матфея).

Не по душе мне было и морями шастать,

Мартышкою висеть на стеньгах.

Всё это макес-цорес и отстой,

Короче, геморрой!

Так маялся, пока не озарило: какие стеньги?!

Товар первейший сами деньги!

История полна воителей,

Народов грозных укротителей,

Бойцов кулачных

С могучей пястью, с мордою бурачной…

Я, мокронос, просёк:

Моё оружие не меч и не копье,

Не пролетарская булыга

И не крестьянское дубьё.

Моя лупара, мой макаров,

Мой штык и мой приклад –

Гроссбух с двойною записью,

Бизнес-анализа расклад.

Меня в тот час обдало потом:

Дошло: без шума и без топота

Возможно быть еще каким Пол-Потом –

Кредитовать болванчиков китайских,

Что за Стеной в садах стрекочут райских,

Развратных греков ссудой охватить,

Надменных римлян, кутавшихся в тоги,

Поставить на прямые ноги,

Стрясти простым процентом нигеров с бананов,

А сложным усмирить зловредных египтян…

Мне надо было точно знать,

Кто сколько мяса хавает под самогон

Среди языческих племён.

И сколько в результате поедания плодов и злаков

Он производит шлаков.

Особенно заботили русеи,

Их бедный быт, напрасный труд.

Сколько русей мог проглотить бы

Простых и сложных ссуд?

И сколько мог бы унавозить пашни,

Вступив со мной в экономические шашни?

(Боди-Бог недовольно морщится, поднимает молоток

и вновь кладёт его на стол. Иаков увлечённо продолжает.)

При этом миром управлять по праву

Мечтал я из дворца со славой.

Не из шатра походного, как Александр,

Не с литерного поезда, как Лев Давидыч сам,

Не с парохода, как Хрущев Никита,

Не с борта лайнера воздушного, как царь Борис,

Где пито, пито, пито!

А сидя дома в Палестине милой

С любезною Рахилью и тошнотной Лией,

Имея, как и Соломон,

Кроме того отару пробных жён:

Моавитянок, сидонянок,

Иудемянок, негусих (для фону)

И стадо знойных дщерей фараоновых…

Я жаждал, Отче, чуда.

Во мне бурлили чувства и кипел рассудок…

ЛЮЦИФЕР (нетерпеливо).

Оставьте женский пол!

Кто был ваш бог или, скорее, идол?

ИАКОВ (рассудительно)

Мой фатер, Исаак святой,

В ту пору грамоты не ведал,

Но содержательные вёл со мной беседы.

Он проповедник был не хилый,

Я от него узнал о боге Элохиме.

(Кланяется Боди-Богу.)

Папаша напирал на то,

Что Элохим, и он же Яхве, он же Саваоф –

Наш собственный, мазёвый бог –

Ночами бродит за шатрами без сапог.

А потому обязан я под вечер

Дневной фекалий гадкий

В песок закапывать лопаткой,

Иначе бог почтенный, измазавшись в говне,

Замкнёт в сердцах отверстия во мне.

Тогда-то я, копаясь в собственных отходах,

Задумался о потреблении и накоплении народов…

…Мамэ Ревекка была балэбостэ –

Хорошая хозяйка дома,

Мечтала воспитать и сына-эконома.

Кормила падалицей и грибами старая меня и отче,

Я вечно у неё выпрашивал кусочек.

Что взять с нее?

Слепа любовью сука!

Я помню свой прореженный вихор

И непреклонную мамаши руку.

(Возвышает голос, обращаясь к Боди-Богу.)

Кто для меня был идолом, так Ты!

Кого я слушал, так Тебя!

Чьей я гордился силою и статью,

С кем чаял я когда-то…

(Иаков на секунду умолкает.)

…Вровень… то есть рядом встать!

Винюсь, и по утру и на ночлеге

Я шкурные молитвы о съедобном возносил Тебе.

Зато, Отец, Ты, в свою очередь,

Имел отличное жильё в моём ковчеге

(Из дерева ситтим Тебе построил я

Переносной комфортный ящик),

И Ты являлся мне терновником горящим,

С небес солил густую манну – амен! –

Которую я ел, смешав её с грибами.

А то, указывая путь

В текущие сгущёнкою и мёдом страны,

Передо мной столпом бежал туманным…

За всё шалом сказать хочу!

Так продолжалось лет, пожалуй, с тысячу…

(Иаков грустно замолкает.)