Читать книгу Body-Бог, или Месть неандертальца - Геннадий Евгеньевич Деринг - Страница 30

СУДЕБНЫЕ ПРЕНИЯ

(РЕЧЬ ЛЮЦИФЕРА)

(Люцифер проходит к ораторской трибуне,

не торопясь испивает воды из фиала.

На нём роскошный бархатный с вышивкой

малиновый камзол-безрукавка.)

ЛЮЦИФЕР.

Высокий Суд!

Мы с Божьей помощью ушли

От дикости и тирании,

Мир мёртвых и живых преобразили в НИИ.

Невежество Благой

Прихлопнул просвещения стопой.

Поднявшись до высот рациональных,

Мы утвердили верховенство права,

Которым осчастливил нас

Наш либеральный Авва.

(Люцифер степенно кланяется Боди-Богу.)

Кругом у нас разумность и добро:

Мздоимцев не цепляем за ребро,

Злодеев не сажаем на рожон,

Предел насилию Законом положён.

Из каждой щели тянет гуманизмом,

Свободой, миром, атеизмом.

Осталось каждому тапиру

Поставить совести клистир…

(Люцифер делает паузу и постепенно повышает голос.)

На фоне этой гениальности

Мы получаем высшую ступень ментальности

В лице Иакова Исаковича Фридмана,

Историей к забойным совершениям

В России призванного…

(Люцифер печально качает головой.)

…Судебным следствием

После трудов великих

Добыты тяжкие улики

Преступных посягательств оного Иакова

Против всемирно знаменитого Совка –

Ивана Святогорова,

Отца серпастой всенародной общности,

Равенства полного – всё и для всех! –

В отдельно взятой русопятской волости…

(Мы будем здесь и далее

Использовать понятный подсудимому

Его блатной словарь,

А также те фигуры речи,

Которые употребляют на Руси

Рационалы-ловкачи.)

(Люцифер испивает из фиала глоток воды.)

Но – аd rem! К делу, господа!

В рациональной Якова душе

В недобрую ночную пору

Созрела гнусная замашка:

Прохолостить Ивана Святогорова.

Означенного выследив Ивана,

Иаков беспардонный совершил обман:

В час мирной расслабухи,

Когда Совок накушался сивухи,

В ответственный момент

Команде хищников безбожных

Вручил Иаков осторожно

Садовый нестерильный инструмент.

Объединившись с бандюками,

Иаков подстрекнул братву

К насилию над безмятежным Ваней.

Бандиты, обнажив Ивану стегна на ложе сна,

Гонады отсекли ему, соловому со сна.

Приём обычный для коннозаводства,

Но мы квалифицируем его,

Как тяжкое телесное уродство,

Влекущее ужасный днем и ночью зуд.

В итоге богатырь Совок,

Скажу без экивоков,

Утратил в одночасье мужской заветный уд…

(Люцифер с минуту молчит.)

Желая для себя благих последствий вскорости,

Преступник действовал из чистой корысти.

Убрав с пути Совка, Иаков

Лишил затем наследства сына Святогора –

Трудягу Рашку,

Кастрировав последнего

Приватизации заточенной бумажкой.

Как здесь доложено Суду,

Склоняясь к вящему вреду,

Иаков осветлил вегетативные коммунистические массы.

Он благонравных индивидов обратил

В ошеломлённых грёбанных саврасов.

Для этого указанный Иаков

Вручал согражданам простосердечным

(Подчёркиваем это паче!)

Фальшивые бумажные клочки,

Их благородно именуя ваучерами.

Он их дарил мешками

Как круглым байбакам,

Так и садовым головам,

Которые в таких делах считались знатоками.

Они с барсетками к нему бежали,

С лукошками, горшками, кошелями

И, обретя с печатями бумажки,

Им присягали, как божкам.

«Дай! Дай! И мне, и мне!» – кричали.

И, получив квитки,

Немедля одичали.

Хитрец бросал в горшки

Мельчайшей позолоты крошки,

Он в русах глупые надежды вспенил

И тем привычные для них усердные труды

В мгновенье ока обесценил.

Заводы обанкротил, домны потушил,

Отправил пашню в перелог,

На всё, что шевелилось на Руси,

Кабальный наложил налог.

Героями провозгласил успешных и «бохатых»

И объявил поход крестовый

За золотым тельцом рогатым.

Он почву выбил из-под ног Раша.

«Извечный воин и строитель»

Вдруг обратился в торгаша!

(Люцифер хохочет.)

Недолго сохранялись ваучеры в дырявых кошах

И были скуплены у нищеты

Тем же Иаковом за государственные гроши!

Не поднимая из могил Наполеона и Адольфа,

На голову не возложив царей венец,

В три дня прибрал к рукам великую страну

И обратил народ в финансовых кастратов

Рационал-шельмец!

(Люцифер указывает на Иакова пальцем.

Иаков недоумённо пожимает плечами.)

ЛЮЦИФЕР (сделав очередной глоток из фиала).

С тех пор на русском поприще

Презлое и прегорькое вершится дело:

Торгуют правдой, совестью

И бренным телом.

И я не осуждаю бедных варваров,

Поскольку нет у них иных товаров.

…В ряд выстроившись

На обочинах рокад и торных трактов,

Парламентарии, телеведущие, редакторы

Проекты подлые загнать готовы оптом

И штучно – полные предательства труды,

Представив Якову на обозренье

И переда достойные

И неприлично округлённые зады.

Агенты Якова снимают оппозицию

И тут же за киосками, за шопами,

Кастратов пользуют в срамных позициях.

Над древнею Москвой вместо малиновых трезвонов

Несутся вопль ликующих насильников

И жалких содомитов стоны.

Услуги бедняков оплачивают налом,

Ворованным у них же капиталом…

(Пауза, Люцифер набирает воздуху в лёгкие.)

…Простые рашки, воины, трудяги разлюбезные,

Оставив труд и службу бесполезные,

Фарцуют шмотками

Из ближних бусурманских стран,

Слезами и «Royalем» каждый пьян…

Меж тем Иаков обирает русов, аки лютый кат,

Кантует барахло

И за граничный пост выкатывает…

(Люцифер останавливается и

обводит глазами присутствующих.)

..Любую жизни сферу

Мазурик – демократ и либерал –

Низводит в пошлую аферу.

«Где труд, там и любовь всегда бывала», –

Так рассуждал Совок бывало.

«Любовь меняют на бумажки», –

Так ныне рассуждают рашки.

В оформленном и утверждённом мною

Акте обвинительном

Особою идет главой –

Не как попало абы! –

Паденье русской женщины,

Беспомощной и беззащитной бабы.

А что хотите при хозяине легчённом вы?

Облегчена и спутница его, увы!

Любви бесплатной рус теперь не знает,

Но башлей на оплату грешной страсти

С трудов своих не получает.

Настасьи, Анны по углам мышкуют.

Дельцы их выжимают пот,

Бандитство их стрижёт,

В погонах перевёртыши крышуют.

На Варварке и у Ворот у Красных

Идёт торговля плотью безопасно.

В часы полночные, когда дуреют ароматом розы,

В курносые носы колёсные заправив дозы,

Пред тем ограбив не одну аптеку,

Ведут лохмотники

Чувих на дискотеку.

И пляшут, пляшут гологузые,

Чтоб истощиться,

У них это зовётся "кайфовать", или "тащиться".

Встав тысячной толпою, кругом,

Они трясутся друг пред другом –

Юнцы-руины и старухи-девы,

И дики звуки их скороговорчивых распевов.

В ночь беспросветную

Под мерзостной командой кормщика-жокея

Плывет корабль скопцов скорее и скорее.

Перемогая похоть, поганцы,

Любви дешевой жалкие жрецы,

Скулят подругам на ухо,

Со ссылками на телеинобытие,

Как сладостно бывало при Совке

Полов бесплатное соитие.

От холостых прыжков устав,

Усладу ищет нищий в лакомых местах:

Подруге проверяет грудь, живот, не исключает зада…

Увы, заветного не обретает клада!

Напрасно, куклы заводные,

Ласкают зоны эрогенные,

Поверхностные и сквозные.

На выбор части предлагая тела,

Хваленые на сайтах порно,

Подруги цену требуют умеренную,

Но на своём стоят упорно.

Что стоит тысячу,

То отдают за сотню долларов и менее,

Готовы доллар выручать

Через побои и глумление.

Но не желают слышать,

Хотя о том просил бы целый полк,

О наслажденьях в долг…

(Пауза.)

…Пока хлопочет на блошином Рашка,

А Настя на панели клиентуру манит,

Им, в пробном браке состоящим, недосуг

Воспроизводством собственным

В приватизированной заниматься бане.

(Хотя имеется законное запечье.)

Но, собственно, продолжить род и нечем!

Бывало сравнивали Рашкинское «о-го-го»

С ключом от древнего собора.

А ныне с чем сравню его?

С пистоном для пера чернильного прибора!

Такая анатомии поруха

Влечет снижение либидо

И тягу бесполезную к порнухе,

Что сказывается катастрофически

На органах, бездействующих втуне,

И ситуации демографической…

(Пауза. Люцифер отпивает воды.)

Два слова о культуре и искусстве.

И здесь наш новодел

Отменно преуспел.

На зов его из андеграундских подвалов,

Конур, камор и будок, наскучивши молчанием,

Повылезли писатели оглодавшие, сухие

  И оглушили Рашку лаем, визгом и рычанием

Маньяки ерофеевы,

Глумливые войновичи,

Бредовые пелевины,

Зловонные сорокины

И прочие лукавцы-бестии

Под уськанье Иакова

На Сороса стипендии

Совка литературно кулемесили.

Впав в креативное наитие,

Свершили сочинители открытие:

Можно картину мира красками писать,

А можно тем, чем ты привык

«Ходить» и писать.

Вскипело «современное» искусство –

Безудержно, неистово:

Смешались «классики», «митьки», «акционисты»,

Концептуальные авторитеты и босяры,

Пейсы, бородки, бороды и бородищи –

Народ до жирного приварка ярый.

Посыпались перечисления и бартер

На плеши пионеров медиарта.

Явились галереи, центры, инсталляции,

Корпоративные площадки стадные,

Оплаченные из казны Иаковом нещадно.

Дискуссии, салоны, классы, лекции…

Открылись гениальные «проекты и коллекции».

Мараты гельманы по всей стране таскали

Срамные биеннале.

(За мусор прикладной

Шальные хрусты брали!).

На пальцах Рашке доказал бомонд трескучий,

Что жизнь – не одоленье бездн и кручей,

А только наглость, жадность и обыденность.

Жистянка – суть гниение, а вовсе не горение,

А потому Раше, как есть он детище застоя,

Фантом, пузырь и чистый вымысел,

Геройствовать и далее не стоит.

  …Не устоял в Иаковских перетрубациях

И культ державный –

Тысячелетний, византийский, православный.

В тотальной счастья ловле

И он –увы! – предмет обмена и торговли.

Язычество долит финансовых скопцов,

Тускнеет вера праотцов.

Казалось бы, святые пастыри

Должны мирян бодрить,

Оплакивая жизнь греховную.

Увы, иное на уме отцов духовных –

Налоги, требы, бизнес, меценаты…

Ещё вилявый сволочь-казначей

И мизерный (опять-таки, увы!) конверт архиерею.

Крест золотой на пузе у владыки,

За веру православную страдальца,

Величиною с плотницкий середний палец.

Может обидеться епископ

На подношенье тощее

И батюшке пожаловать приход

Какой-нибудь «попроще»…

…И паства хороша!

Сказать по чести вам о Святогоре и Раша…

Совок и сын, ещё не холощённые,

Воды были чистейшей хамы:

Прослыли атеистами, учёными,

И лишь на Пасху да на Рождество –

И то лишь пьяными! –

Являлись в Божий храм.

Не раз я их воцерковить пытался,

Совместно службы посещая,

Наказывал: «Стой на молитве, ног не расставляя!»

Совок бухтел, мол, ништо нам,

Крепка Советска власть!

«Товарищи, расставим костыли,

Чтоб спьяна не упасть!»

(Старый амбал едва

В тот час на паперти стоял!)

Отведав рынка розги,

Совок поёт теперь в церковном хоре,

Взялся за голову.

А где он был, когда бог раздавал мозги?!

Рашка-сынок при новой власти тоже поумнел,

Крестился, о смирении бубнит и бога поминает,

Когда помалу принимает.

Беляшка, дескать, грех и яд,

Дай бог, чтоб не последняя!

Меня на днях за олигарха-чурку принял

И чуть не замочил.

Вот бес меж ног у них и проскочил!

Но бес не из моих, не из Аида,

То Яшка баловал, инакомыслящая гнида!

Вошло с подачи большевистских хамов

В привычку небрежение к попам.

Магнаты-плутократы,

Чиновники и меценаты,

Всевышнего о счастии молящие,

При алтаре стоят на пасху,

Свободно расставляя шасси.

И прочие раша не крестятся на храмы,

Постов не признают,

Даяний не перечисляют,

Ладно что каганец перед иконой

В святой престол зажгут…

(А, спрашивается, на шиши какие

По воскресеньям пьют?!)

Власть, зная слабость Рашки,

Перечисляет храмам за него сама

Из скудного бюджета, по бумажке…

Иаков, тот напротив, культовую бережёт рутину,

Солидную несёт раввину десятину.

За что раввин ему хвалу слагает,

За атеизм херем не налагает.

(Пауза. Люцифер возвышает голос.)

Кратче сказать: в какой бы отрасли

Иаков Исаакович не отмечался, ухарь,

Находим мы непруху и разруху…

(Люцифер сокрушённо мотает головой.)

Как мне Суду святому объяснить

Сего индивидуя прыть?..

(Люцифер задумывается.)

БОДИ-БОГ (недовольно).

Заканчивайте, правовед.

Пора обедать…

ЛЮЦИФЕР (торопясь).

…Ведомые рукой Творца,

Плоть совершенствуя без меры и конца,

Вступили мы в эпоху постиндустриальную

И тут с проблемою столкнулись… минеральною!

Душа от состояния растительного,

Согласно Божия указа,

Дошла до окончательной победы разума.

От тупорылого vegetativusa

Через слюнявый sensualis –

К победе мощного rationalisa!

Его усиленно плодит в последние года

И недозрелая Российская среда.

(Люцифер кивает на Иакова.)

Душа у homo sapiensа, как оказалось,

На стадии рациональной… мине-рали-зовалась!

Недавно я о том услышал

Не от кого-нибудь, но от Всевышнего!

Что подтверждается приложенными к делу публикациями

О фактах массовой кальцинизации

Нетленных сущностей по мере эволюции.

(Кланяется Боди-Богу.)

Мы солидарны с верхним мнением

И мыслим в том же направлении.

Мы увлеклись, друзья, учением формальным.

Изжив органику, душа предстала перед миром

Вонючим прахом минеральным.

Он перед вами, господа,

Рационал хвалёный с гнусным термосом,

Чужих захватчик хромосом!

Прогресса, эволюции не знает он иных…

(С трагическим смехом.)

И это – лучший из Всевышним созданных!?!

Задумайтесь, пока не поздно, теоретики,

Какая жизнь с Иаковыми во главе,

Двуногим светит!

(Кланяется Боди-Богу и шумно сморкается.

Исида и Матфей осуждающе переглядываются.

Боди-Бог поднимает судейский молоток.)

ЛЮЦИФЕР.

Я вынужден, Отец, и в Ваш священный адрес

Пустить копьё критическое Ареса.

Ведь что такое в точном переводе

Словечко body?

Плоти кусок всего лишь,

Лохматка бишь.

Вы полагали, как модерновый Всевышний,

Что Дух и Плоть, совокупившись,

Покажут миру чудеса.

И Вы соединили идеал небесный

И бренные мирские телеса.

Кто из них будет пан?

Кто будет поборан?

Я думаю, смотря на эту рожу…

(Люцифер смотрит на Иакова.)

Что двух ответов быть не может.

(Боди-Бог решительно поднимает молоток

и вновь кладёт его на место.)

ЛЮЦИФЕР (в темпе).

Споём же старому Закону оду,

Сжуём убогую мацу

И, славу вечную воздав Отцу,

Заглянем в Моисеев кодекс.

(Листает «Второзаконие» Моисея.)

Здесь сказано: отдать за душу – душу,

Зуб – за зуб и глаз за глаз,

Чтоб у ответчика во лбу зиял пещеры лаз.

За рану – рану, за руку – руку

Мы отсекать должны законности врагу.

И, наконец, за обожженье – обожженье,

А за ушиб – ушиб.

При этом лучше до смерти,

Чтобы истца ответчик, погорячившись, не ушиб.

У Моисея масса указаний

Касательно святого обрезанья.

Но о лишении срамного уда, также ятр,

Скрижали Моисеевы молчат.

(Провидец не предвидел данный случай.)

Но мы, юристы, формалистикою мучась,

По аналогии укажем без ошибки,

Какой из членов Якова приговорить должно

К отъёму бритвою иль твердым чем к отшибке…

(Люцифер грозно возвышает голос.)

Во избежанье горшиих утрат,

Мы требуем усекновенья ятр

С последующим удаленьем третьего яйца,

Того, что на плечах у молодца!

Чтоб не плодил сомнительных идей

Рациональный прохиндей…

(Плотоядно улыбается.)

Пока ещё не до конца расформирован ад

Демократическим владыкой,

Сумеем мы блудливого кота

В его дерьмо по старым правилам натыкать.

К приёму гостя дорогого готово всё:

Топор, и плаха, и настил дощатый.

Чтоб он не оболтал охрану,

Я лично казни наглеца предам нещадной!

Пигмей зарвался в роли властелина.

Тем, что молчат, они кричат, несчастные русины:

(Люцифер молитвенно поднимает руки к потолку.)

«Доколе!!! Quo usque tandem abutere, Catilina?!»

(Люцифер делает последнюю паузу.)

Господь еси…

Высокий Суд, dixi!