Читать книгу Донской хронограф. Хронологическая история донского казачества. Том 3 - Геннадий Иванович Коваленко, Геннадий Иванович Кривецков - Страница 9

1667 г. В январе Михаил Самаренин на расспросе в Посольском приказе рассказал, что по пути в Москву, зимовая станица пересекла калмыцкую сакму, «… которые калмыки ходили в Крым под Перекоп, и под Перекоп де нынешние осени перед их поездом не за долго у крымских татар многие животинные стада и лошеди отогнали, и те де стадные лошеди и животину к ним атаманом и казаком в Войско приводя, меняят на киндяки и зипуны».

По словам атамана, «… калмыки де, которые служат Великому Государю и кочюют тайша Солом Серень по сю сторону Дону промеж Донца». С самими же калмыками тайши Солом Сереня, казаки живут мирно и сносятся с ними.

С крымским ханом и турецким султаном казаки живут «в миру», пока из Стамбула не будет отпущен русский посол Василий Тяпкин. «А про Василья Тяпкина они слыхали, что он во Царьгород принят, только де во Царьгороде салтана самого нет, а живёт де в Ядрине поле, и тот де Василей Тяпкин был ли у салтана или нет, того им слышать ни от ково не учинилось».

Царь указал казаков зимовой станицы пожаловать, и выдавать им с 11 декабря 1666 года, атаману 6 чарок вина, три кружки пива и три кружки мёда; есаулу четыре чарки вина, две кружки пива и по две кружки мёда; рядовым казакам по три чарки вина, по кружке мёда и по две кружки пива. Кроме этого атаману указано выдать 6 алтын и 4 деньги; есаула 4 алтына; казакам по 3 алтына и 2 деньги.

18 января Алексей Михайлович, рассмотрев войсковую челобитную и указал думному дьяку Дементию Башмакову отправить на Дон, в качестве жалованья «… две тысечи рублёв, двести половинок сукон амбургских; зелья ручного да зелья пушечново сто пуд, свинцу пятьдесят пуд; да с Воронежа хлебных запасов три тысечи чети». Кроме этого, казакам было указано отправить 50 вёдер вина «… для приезду на Дон к ним атаманом и казаком, калмыцких посланцов с Воронежа».

Узнав о размере государева жалованья, атаман Самаренин вновь бил челом царю, прося дополнительное жалованье, ссылаясь на мир с турками, из-за которого казакам не где добывать зипунов: «А которые Государь, у нас холопей твоих, добычи были под Азовом, и мы, холопи твои, тех добычей для ради твоих государевых дел отстали зипунов нам, холопем твоим, взять себе». Но Алексей Михайлович, на эту челобитную не ответил.

24 января, царь приказал отправить на Дон «наскоро» двух казаков станицы атамана Самаренина со своей грамотой, дав им коней и выдав по 11 рублей и по английскому сукну «доброму». В грамоте сообщалось об отправке весной на Дон жалованья, призывалось жить в мире с азовцами и турками, и разузнать о после Василии Тяпкине.

Кроме обычного жалованья, которое полагалось казакам на отпуске, в честь рождения у царя сына Ивана Алексеевича, им было указано выдать: атаману Самаренину 40 соболей ценой в 30 рублей, есаулу 2 соболя ценой в 2 рубля и казакам 2 соболя за 1,5 рублей.

Измена гетмана Дорошенко польской короне и разгром польской армии, поставили поляков в безвыходное положение. Речь Посполитая, обескровленная годами непрерывных войн, не могла вести боевые действия на два фронта. Нанеся ряд поражений Яну Казимиру, Дорошенко сделал поляков уступчивыми в мирных переговорах и с Россией. Немаловажную роль в этом сыграло и русское золото, которое Ордин-Нащёкин щедро раздавал польским комиссарам. В результате чего 31 января 1667 г. между Польшей и Россией было заключено Андрусовское перемирие, сроком на 13,5 лет. К России по договору отходила Смоленская и Северская земля, Левобережная Украина. Под власть Москвы, на два года переходил Киев и его окрестности. Как говориться: нет ни чего более постоянного, чем временное. Запорожская Сечь, номинально находилась в двойном подчинении Польши и России. В случае вторжении на Украину турок и татар, Россия и Польша договорились оборонять её совместно.

Заключением Андрусовского перемирия закончилась эпоха противостояния двух славянских держав, плодами которой воспользовались турки, и началась новая эпоха противостояния России и Османской империи, длившийся свыше 100 лет и закончившаяся развалом турецкой империи и исчезновением Крымского ханства. Но до этого было ещё далеко, а пока донские казаки продолжали вносить свою лепту в победу над мусульманскими державами, пытавшимися полностью взять под контроль восточное побережье Чёрного море.

Вначале 1667 г., из Москвы в Крым, вместе с отъезжавшим крымским посольством, было отправлено русского посольство стольника Ефима Лодыженского и подьячего Скворцова, для переговоров с крымским ханом о мире. Вопреки обыкновению, посольства ушли в Крым не Доном, через Азов, а украинскими степями. У Днепра они были перехвачены запорожскими казаками и погромлены. Второе посольство было отправлено в июле 1667 г. Доном, через Черкасский городок. Первыми в Главное Войско прибыли послы в Крым: дворянин Богдан Чигаков и подьячий Долгов. Несколько позже к ним присоединились послы в Турции: стольник Нестеров и дьяк Вахромеев. Послы везли крымскому хану грамоту, в которой извещали его о заключения перемирия с Польшей, предложение царя начать дружественные сношения, а также жалобы на беспрестанные набеги на Россию крымских татар и нагаев. Однако турецкое посольство, едущее в Москву, задерживалось и русским послам пришлось ждать размена семь месяцев. Пока, наконец, в марте 1668 года оно прибыло в Азов.

Начавшиеся в Бахчисарае переговоры шли трудно, из-за чрезмерных требований хана и его мурз. Согласно которым Россия должна была отказаться от принятия в подданство запорожских казаков и передать их Польше, а также выплатить Крыму огромные «поминки» и запретить донским казакам разорять побережье Турции и Крыма. На это Москва не могла пойти, и переговоры закончились безрезультатно. На следующий 1669 год, переговоры продолжились и так же не имели успеха. И только в 1670 г. в Крыму был заключён мир между тремя государствами участниками конфликта: Россией, Польшей и Крымом. Один из пунктов этого договора обязывал Россию запретить донским и запорожским казакам морские и сухопутные походы на турецкие и крымские владения.

Однако на Дону, и в Запорожской Сечи, этот пункт договора вызвал глухое недовольство, так как лишало голутвенное казачество основного источник доходов. Ибо государева жалованья хлебом и крупами, на весь год всем казакам не хватало. Старожилые и домовитые казаки в большинстве своём имели своё хозяйство: скот, рыбные промыслы, торговлю и могли прожить определённое время без военной добычи.

Корнила Яковлев, вновь избранный войсковым атаманом, опираясь на старожилых казаков и старшину, сумел на Круге убедить большинство казаков в необходимости заключения перемирия. Однако это не остановило рост недовольства в верховых городках. Движение недовольных казаков возглавил Степан Разин, один из знатнейших и уважаемых старшин Войска Донского. Он пользовался среди донцов заслуженным авторитетом и значительным влиянием. В буйной голове Разина уже давно вынашивался план мести Москве и российским боярам, за казнённого князем Долгоруким брата Ивана.

Но для этого требовалось поднять не только голутвенное казачество Дона, так называемую гольтепу, но и русское крестьянство, посадских людей, с жизнью, бытом и чаяниями, Разин был мало знаком. Для этого он, под предлогом посещения святых мест, исколесил вдоль и поперёк всю Россию. По некоторым сведениям, Разин встречался с опальным патриархом Никоном в Воскресенском монастыре и имел с ним беседу. Побывал он, и в Запорожской Сечи, и на богомолье в Соловецком монастыре. Возвращаясь на Дон, Разин вновь встретился с лишённым сана Никоном, где якобы смущал его призывами бежать с ним на Дон и стать знаменем казачьего возмущения. Но старец отказывается от столь безрассудного шага и зимой 1667 г. Разин возвращается в Войско. Здесь он находит благодатную почву для возмущения голутвенного казачества, не желавшего мириться с запретом на морские, и сухопутные походы, в Крым и Турцию.

Разин воспользовался благоприятной ситуацией, и по его кличу: «Братцы мои, голь кабацкая пойдёмте со мной на синее море, зипуны добывать!», под его знамёна встала не только голь кабацкая, но и часть недовольных московскими указами, старожилых домовитых казаков и старшины. Первоначальный план Разина идти в поход к берегам Турции и Крыма сорвался, так как в Черкаске была сильна промосковская партия казаков во главе с его крёстным отцом – Корнилой Яковлевым, а он пользовался авторитетом, куда большим, чем его крёстный сын. Собравшийся Круг запретил морской поход. Тогда Разин, со своими сторонниками, недовольными решением Круга, взяв все имевшиеся в Главном Войске струги, и ушёл вверх по Дону.

Невдалеке от Паншинского и Качалинского городков, своевольный атаман заложил Кагальницкий городок, куда и стали стекаться партии «ослушных» Главному Войску «воровских» казаков. В соседних верховых городках Разин нашёл многих своих сторонников, которые стали сюда сходиться ещё до появления мятежного атамана. Сбившись в ватаги, они стали готовиться к походу на Волгу.

Известия об этих приготовлениях, стремительно распространились по окрестным городкам и вскоре стали известны в Москве, где не вызвали особого удивления. Так ещё в феврале, одна из казачьих ватаг, захватила и разграбила вмёрзшее в лёд государево судно с икрой и рыбой, и купеческое, с товарами. При этом казаки похвалялись, идти весной большими партиями по Реке Иловле на Волгу.

Узнав об этих событиях, приведших к расколу в Войске в марте 1667 г., царь и Боярская дума, всерьёз обеспокоились. Всем воеводам волжских городов были, разосланы грамоты с предупреждением о возможных казачьих разбоях. Так в грамоте астраханскому воеводе говорилось: «В Астрахани и в Чёрном яру живите с великим береженьем, на Дону собираются многие казаки и хотят идти воевать на Волгу, взять Царицын и сесть там. … Во многие донские городки пришли с украины беглые боярские люди и крестьяне с жёнами и детьми, и от того теперь на Дону голод большой».

Вот что писал в своей «Истории России» известный историк Соловьёв: «Все они, и русские, и казаки, и хохлачи, говорили, что им идти на Волгу воровать, а на Дону им жить не у чего: государева жалованья в дуване досталось по кусу на человека, а иным и двоим кус, денег по 30 алтын, сукна по два аршина на человека, а иным и по аршину, и этим прокормиться нечем, а тут ещё на море путь заперт и зипуна достать стало негде».

Царь, встревоженный размахом событий на Дону, 22 марта 1667 г. отправляет в Войско грамоту, где требует от атаманов и старшин послать верных казаков в Паншинский и Качалинский городки для усмирения «воров» и наказания их согласно войсковому праву: «Ведомо нам в. государю, учинилось, что на Дону в Паншине и Качалинском городках собираются на Волгу многие воровские казаки, а чаят, будет их с 2000 человек, а хотят взять под Царицыным струга и лодки за боем, идти для воровства… и как к вам ся наша, великого государя, грамота придёт, и вы б послали от себя Паншинский и Качалинской городки, выбрав из Войска атамана и ясаула и с ними казаков добрых, сколько человек пригоже, и велели им запас учинить крепкой, чтоб они под Царыцин и в иные места не ходили и задоров ни каких царицынским стрельцам не чинили, и стругов не имали, и ото всякого дурна и воровства велели их унять; а буде из тех казаков которые учинятся непослушны, и вы б тем за их непослушанье велели учинить наказанье, по нашему, в. государя, указу и войсковому праву, кто чего доведётся».

Однако ситуация на Дону изменилась. Многие казаки, в том числе и домовитые, и знатные старшины, были недовольны политикой Москвы, запретившей Войску Донскому морские и сухопутные походы на Турцию и Крым. Да, они не решались открыто выступить против Москвы, связанные с ней экономическими взаимоотношениями, но были не прочь, если Степан Разин уведёт с Дона буйную голытьбу, начинавшую диктовать им свои условия. А заодно покажет царю и боярам силу Войска Донского, с которой следует считаться. Многие домовитые казаки и старшины сочувствовали Разину, и считали, что он вправе идти за зипунами в Персию. В их числе был и один из влиятельнейших донских атаманов Фрол Минаев, семь лет тому назад, сам наводивший порядок в верховых городках по войсковому праву. Корнила Яковлев видя, что большинство казаков поддерживает его крестника, не стал ни чего предпринимать против Разина.

Тем временем Степан Разин, и его сподвижники интенсивно готовились к походу. Однако буйное и разношерстное воинство атамана, испытывало острый недостаток в боевых припасах и продовольствии, без которых выступать в поход было немыслимо. Но здесь атамана выручили воронежские посадские люди: Иван Горденёв и Трофим Хрипунов, давно ведущие торговые дела с донцами и скупавшие у них «погромную рухлядь». Они ссудили Разина порохом, свинцом и продовольствием в счёт будущей добычи, что было на Дону делом обычным. Не дремали и другие торговые люди, почуяв возможность несказанно обогатиться. По словам историка Соловьёва, «… от многих воронежцев было воровство; порох и свинец привозили и ворам продавали, а у них покупали рухлядь».

Пока основные силы Разина находились ещё на Дону, его передовые отряды уже бесчинствовали на Волге, грабя купцов и промышленников. Так торговый человек Андрей Луковников, возвращавшийся с товарами из персидского города Шемаха, 2 апреля доносил астраханскому воеводе князю Хилкову, о нападении на их торговый караван воровских казаков: «… на двух стругах человек с семьдесят». Казаки открыли огонь по купцам из ружей, и захватили один из стругов, принадлежащий индийским тезикам (купцам). По счастливой случайности, захват обошёлся без кровопролития. Бывших в струге 3 индийцев и 5 татар, донцы выбросили за борт, и они спаслись на струге Луковникова.

Князь Хилков, узнав об этом, отправил 2 апреля, против воровских казаков сушей стрелецкого голову Василия Лопатина с 175 конными стрельцами. Волгой – «ясаульскими стругами» стрелецкого голову Семёна Янова, с 175 стрельцами. 10 мая Василий Лопатин вернулся в Астрахань, сообщив воеводе, обнаружили стан воровских казаков у Кумского озера, но те, заметив стрельцов, сев в струги, ушли в море.

Подготовка к походу на Волгу и Каспий, завершилась к концу апреля 1667 г. Тысяча донских казаков под командой С. Разина поднялась вверх по Иловле, откуда они переволоклись в реку Камышенку, а оттуда, в первых числах мая, спустились в Волгу. Здесь к Разину присоединилось ещё несколько ватаг донских и волжских казаков и 400 запорожцев атамана Бабы. Царские воеводы, извещённые о появлении воровских казаков, и ожидавшие их, тем не менее, оказались не готовы к такому развитию событий. Казаки же захватывали все без разбора суда, плывшие по Волге. В их числе оказались суда купца Шорина, судно святейшего патриарха Иосифа и несколько государевых судов с ссыльными. Всех дворян и приказных людей, во главе с Алексеем Золоторёвым и приказчиком Фёдором Черемисиным, Разин приказал повесить, но перед этим пытал их и жёг, утоляя жажду мести. Сам недавний соловецкий богомолец и паломник, он лично пытал монаха, сопровождавшего патриарший струг и сломал ему руку.

Всему каравану Разин приказал следовать за ним. Все ссыльные люди были раскованы и присоединились к казакам. Новые союзники казаков оказались в большинстве своём разбойниками с большой дороги и грабителями: «… и стали они всяким людям чинить всякое разорение, мучить и грабить пуще прямых донских казаков». К атаману пристало также 160 ярыжек (очевидно грузчиков). Пристав к Сарпинскому острову, Разин раздуванил добычу и беспрепятственно двинулся дальше на 35 стругах и имея около 2000 бойцов.

Тем временем, русском посланникам в Крыму, Гавриле Михайлову (Якушин к этому времени умер), стала известна переписка посланника В. Тяпкина с донскими казаками и их ответ азовскому паше:

«…Маия в 28 день ездил в Бакчисарай переводчик Кутло-Мамет, и приехав на стан, Гаврилу сказал (Якушкин же умер): сказывал ему, Кутло-Маметю в Бакчисараях полоняник Юрья Осипов, писал из Азова азовской паша в Крым к царю и прислал письмо от донских казаков, а в том письме написано: писали с Дону в Азов к нему, паше, донские казаки, против письма Василия Тяпкина, чтоб им, казакам, великого государя указу слушать, на море не ходить и с азовцы и с крымскими людьми задоров не чинить, и они, казаки, писали к азовскому паше: Василья Тяпкина письма не слушаем, а слушаем указ великого государя, прислана от великого государя на Дон грамота, чтоб нам послать под Крым для языков и про Василья Тяпкина проведать, и мы для языков под Крым послали».

29 июля симбирский воевода князь Иван Дашков, в своей отписке государю, так сообщал о всех произошедших событиях: «Донские де казаки атаман Степанка Разин, да ясаул Стенка Черноярец, а с ними с 1000 человек (да к ним же пристают по их подговору Волские ярыжки) караван остановили выше Царицына; а как они воры мимо Царицына плыли, и с Царицына де стреляли по них из пушек». Пристав в 4 верстах от города, Разин отправил к воеводе есаула с требованием выдать им Льва Плещеева, персидского купца, суда которого им не удалось ограбить, а так же кузнечные принадлежности.

Царицынский воевода Унковский, видя ненадёжность своих стрельцов и силу казаков, не решился против них выступить, решив удовлетворить часть требований Разина: « … и взяли на Царицыне у воеводы наковални, и мехи и кузнечную снасть, а дал им он убоясь тех воров, что того атамана и ясаула пищаль ни сабля ништо не возмёт, и всё де войско они берегут». Воевода был рад, когда на следующий день казачьи струги двинулись вниз по Волге, к Астрахани. Во время своего движения вниз по реке, Степан Разин велел своим сподвижникам задерживать все суда, плывущие вниз и вверх по Волге, для того, чтобы известия о его «воровстве», не так быстро достигли царя и его воевод.

Однако в Астрахани уже было известно о разбоях и бесчинствах казаков. Им на встречу был отправлен стругами воевода Беклемишев со стрельцами. Между Чёрным Яром и Астраханью две судовые рати сошлись в смертельном бою, где стрельцы были разбиты, а воевода со многими начальными людьми, попал в плен. Беклемишева Разин велел повесить на мачте, других же стрелецких начальников пытали и нещадно секли плетьми: «А Семён Беклемишев, приехав в Астрахань, сказал тож, что воровские казаки его ограбили, и чеканом руку пробили, и плетми били и вешали его на шоглу (мачту), а разграбя, поехали на низ Волгою». Слух об этой победе быстро разнёсся по всей Волге и большинство встречавшихся впоследствии судов, со стрельцами и ссыльными, без боя переходили на сторону казаков.

Приступать к Астрахани Разин не решился, из-за её многочисленного гарнизона и двинулся от Чёрного Яра, Волгой, через протоку Бузан и одноимённого с ней острова, мимо Красного Яра и вышел в Каспийское море. Там он повернул в устье Яика и стал подниматься к Яицкому городку. Князь Хилков отправил в погоню за казаками, сушей, письменного голову Григория Оксентьева, и стругами, полуполковника Ивана Ружинского. Но им не удалось настичь разинскую флотилию, ушедшую в Яик.

Тогда воевода, не сумевший перехватить Разина у Астрахани, узнав о цели его похода, послал степью за воровскими казаками деятельного воеводу Якова Безобразова со стрельцами. Усердный воевода настиг ватаги Разина у Яицкого городка. Не желая кровопролития, он послал к Разину стрелецких голов Янова и Нелюбова, с предложением прекратить грабежи и вернуться на Дон. Однако атаман, не был склонен к каким-либо переговорам и тотчас велел повесить парламентёров, что было не характерно для казачьих обычаев. После чего Разин атаковал астраханских стрельцов и разбил их на голову, захватив весь лагерь и пушки, всё продовольствие и боеприпасы. Казакам удалось это сделать лишь потому, что большинство стрельцов, не хотело сражаться. Взятым в плен стрельцам Разин предложил присоединиться к нему, не согласных с этим, он обещал отпустить, дав им струги. И отпустил, но через некоторое время отправил за ними погоню, с приказом перебить всех стрельцов, оставшихся верными царю и присяге.

Участь Яицкого городка была предрешена. Здесь Разин решил основать свою базу для подготовки похода в Персию. Но в городке, помимо яицких казаков, сочувствующих мятежному атаману, находились стрельцы со своим головой Яцыным, дворяне и приказные люди. Разин решил взять городок без боя, хитростью. Для чего он обратился к стрелецкому голове с просьбой, позволить войти ему в городок для богомолья в местной церкви. Яцын, по своей наивности или глупости, разрешил войти в городок атаману и 40 его сподвижникам. Но Разин, войдя в городок, возмутил народ и открыл ворота, в которые тотчас ворвались казаки. Яцын со своими стрельцами не решился воспрепятствовать мятежникам, но и не перешёл на их сторону, что и предрешило его судьбу. Это не понравилось атаману, и он велел казнить стрельцов и служилых людей. Разин приказал выкопать яму, куда сбрасывались трупы казнённых. Всего было казнено 170 человек, старавшимся выслужиться «воровским» стрельцом Чикомазом, без жалости рубившим головы своим недавним товарищам. Многие жители и служилые люди бежали из Яицкого городка в степи, но и там им не было спасения: в окрестностях городка свирепствовали татары и калмыки, истребляя и пленяя беглецов.

Колеблющимся стрельцам Разин объявил свою волю: все желающие могут с ним остаться, а нет – пусть уходят. Часть Стрельцов, не захотела служить «воровскому» атаману и сев на струги, ушла рекой. Узнавший о том Разин, рассвирепел и бросился в погоню: рубил и топил им же отпущенных стрельцов. От безжалостной погони сумел уйти на струге стрелецкий голова Богдан Северов. Он то и привёз в Астрахань тревожную весть о падении Яйцкого городка. Столь скорые и большие успехи, не на шутку встревожили Алексея Михайловича и вынудили его принять решительные меры для подавления мятежа. Он приказал воеводе, князю Прозоровскому, спешно идти в Астрахань во главе нескольких стрелецких колков. Прозоровский был назначен главным воеводой всего астраханского края. Кроме этого царь отправил грамоты терскому воеводе и калмыцким тайшам с приказом, истреблять воровские шайки и бунтовщиков, а также велел дать знать персидскому шаху о готовящемся Стенькой Разиным морском походе в Персию.

Ещё одна грамота была отправлена Войску Донскому, с требованием поступать с воровскими казаками с «великою войсковою грозою по их праву». «Доселе вы служили мне и всему Российскому государству верно и радетельно, многочисленные неприятели окружающие вас, страшились силы вашие, ныне к великому удивлению всей России небрежие ваше к спокойствию оказывается во всём своём виде; неужели вы не мыслите, что таковое послабление к пролитию невинной крови не может со временем обратиться на самих вас; я беспрерывно получаю донесения от воевод о умножении разбойнических партий на Волге, и вы взираете на всё сие равнодушно и не только не стараетесь истреблять сии скопища, но не пишите даже ни о чём в Москву и не уведомляйте воевод о проишествиях на Дону, вы забыли и не страшитесь уже ни суда Божия, ни опалы моея; вы вручены мне Богом, и учинясь толико преслушны воли моея, где найдёте себе убежища, на кого полагаете надежду свою и кто вам будет обороною? Рассудите здраво о ваших поступках в настоящее время; пошлите рать свою на истребление возмутителей или богобоязливых людей для увещеваний заблудших своих собратий к возвращению на Дон; покажите свою службу перед всем государством и тем сделайте себя причастными к прежней милости моей к вам».

Войско, получив государеву грамоту, продолжало бездействовать, так как большинство казаков было недовольно запретом Москвы и поддерживали Разина в его устремлениях. Войсковой же атаман Яковлев, не смотря на весь свой авторитет и храбрость, не мог ни чего предпринять для обуздания голутвенной вольницы и своего крестника. Не мог он остановить и казаков, уходящих на Волгу вслед за Степаном Разиным. Так ещё в июне 1667 г., после ухода Разина на Волгу, ещё два атамана ударились в «воровство»: Иван Мызников и Иван Серебряков. Отколовшись от Войска, они стали действовать на свой страх и риск.

24 сентября, Степан Разин, узнав что у протоки Еманги, расположилось кочевье едисанского мурзы Алея и его сына, внезапно приступил к нему и разгромил: «… улус Едисанского Алея князя и его сына погромили, и улусных их людей в полон и жён и детей поимали».

Алексей Михайлович, видя, что пожар мятежа на Дону не только не утихает, но и разгорается с новой силой, предпринял дополнительные дипломатические усилия. Он отправил на Дон свою грамоту, для передачи её С. Разину. Войско Донское, получив грамоту, отправило её легковой станицей атамана Леонтия Терентьева в Яицкий городок, прибывшей туда 18 октября 1667 г. Собрав казаков в Круг, Разин принял государеву грамоту и войсковую отписку, с призывом к нему отстать от воровства и возвращаться на Дон. В обмен на это, царь был готов простить все преступления, совершённые казаками. Но такой исход событий никак не устраивал бунташного атамана. Стоя в Кругу, он отказался возвращаться в Войско, сказав: «Когда вперёд ко мне государева грамота придёт, то я великому государю вину свою принесу». Но это была лишь очередная уловка Разина, стремящегося выиграть время и обмануть своих врагов. Вслед за легковой казачьей станицей в Яицкий городок прибыли посланцы от астраханского воеводы Прозоровского, с увещеванием «принести вины» На что Разин ответил отказом. Одного из посланцев атаман убил и велел бросить его в воду, второго отпустил в Астрахань.

Для продолжения смуты и мятежа, Разину нужны были союзники и он обратился за помощью к калмыцким тайшам, с которыми вёл в своё время мирные переговоры от имени Войска Донского, и не один раз ходившего с ними громить крымцов, нагаев и азовцев. Тайши, получив богатые дары от атамана, обещали ему во всём помогать.

Тем временем казаки и русский наброд (бродяги) на Дону, узнав об успехах Разина на Волге, начали волноваться и сбиваться в крупные ватаги, чтобы так же идти на Волгу и Яик. Войсковой атаман Яковлев пытался всячески этому препятствовать, и потому казаки грозились его убить.

Тем временем, в 1667 году, случилось ещё одно знаковое событие. На Дон прибыли монахи Корнилий и Досифей, ставшие впоследствии духовными лидерами донских раскольников.