Читать книгу Из двух тысячелетий. Проза и стихи, принесенные ветром Заволжья - Геннадий Мещеряков - Страница 10

Сад, цветы, благоухание: рай есть рай. Встречаются двое.

– Еврипид, что с тобой, глаза излучают свет, снова следил за Герой?

– Из ада мой вояж.

– Что? Молвят, оттуда нас выталкивает божественная сила.

– Мозги нам пудрят, Софокл. Все не так. Недавно в раю появился русский, он выгнал из яблок, которые боятся у нас даже надкусить, нектар и угостил меня. Вот это действительно божественный напиток.

– Нектар?

– С последующим действием. Набил я в тунику камней и прыгнул вниз, так посоветовал русский.

– А противодействующая сила?

– Нет ее. Выталкивают нас из ада, как я понял, горячие пары из котлов, в которых варятся грешники. Выбросишь камни, и снова в рай, пользуйся всеми его благами, кроме одного.

– Что это еще за благо?

– Засматриваешься на женский пол?

– Иногда, если.

– Не привирай, и сейчас глаза на Пенелопу пялишь, а обнять ее не можешь.

– Тише ты, хочешь, чтобы нас как Адама с Евой изгнали?

– Если с Евой, я согласен. Не гулять же вечно одному в садочке.

– Еврипидушка, расскажи подробнее, как там, в аду, грешат?

– Естественно, даже Сатана. Вижу, сгораешь от любопытства. Если сам все хочешь испытать, попробуй яблочного нектара. Ощущения специфические.

– К русскому боюсь подойти, смотрит с превосходством, как будто знает тайну Вселенной.

– Он знал ее еще в своих ледяных землях. А как с чертями дерется? Рога им откручивает. Осушит амфору и… Ладно, слушай, расскажу тебе о своих одиссеях.

Опустился я в ад плавно, Софокл, в зону кипящих котлов.

– Полундра, – закричали черти, еще один русский, – и прячутся друг за друга.

– Ошибаетесь, граждане, – говорю, – я наоборот, грек и пришел к вам с добрыми пожеланиями, чтобы не сбивались ваши копытца, чтобы, как выражается наш русский друг, елось и пилось, и хотелось и моглось.

– А нектара принес? – сразу спросил однорогий черт, видимо сходился в поединке с Афанасием.

– Только пол-амфоры, сам употребил перед прыжком в Преисподнюю.

– И мы уважим тебя. Видишь сколько белых и черных, выражусь по-вашему, мягких частей тела торчат из емкостей. Кипят, а все равно мысли об этом. Представь, что они творили там, на поверхности Земли.

– А если деву целиком, как бы в кредит, обещаю, в следующий раз полную амфору нектара принесу.

– Первача?

– Я не знаю, что это такое.

– О-о-о! Русский говорит, до рта не донесешь, с ног валит. Орел. Так ему тут одна синеглазка понравилась, сам к ней в котел запрыгивает. У вас в раю нет таких баб, всех к нам определяют, поэтому поверим тебе. Вытаскивай любую, но чтобы амфора была полной.

Я и вытянул, Софокл. Что она вытворяла? Бывают же такие горячие девы. Да еще из кипятка.

– Состыкуй меня с русским, Еврипид, тоже хочу ощутить доселе неощутимое.

– Момент как раз подходящий. Русский порвал в драке с чертями сандалии, подари ему свои, две амфоры за них получишь, а тогда прыгай в ад без камней, веса хватит.

– А трех дев мне не дадут за них?

– С одной справься. Не забывай земную мудрость: видит око, да зуб неймет.

– Веками воздерживался.

– А если атрофировался? Еве далеко до прадочерей.

– Я новые сандалии русскому подарю, Еврипид, позолоченные, чтобы на три амфоры потянуло.

– Боюсь, Софокл, тогда не вернешься ты. Выбирай дев с Севера, не успевших достаточно прогреться.

– Нет, я, как русский, синеглазых буду выбирать.

– Сам за ними в котел сиганешь.

– Ты же не сиганул.

– Зато первым пустил луч света в темном царстве.

– А русский?

– Русский в аду стал своим. И я подозреваю, что вместо камней он набивает тунику яблоками.

– Зачем?

– Рано, видимо, тебе, Софокл, в ад. Русский планирует варить нектар в самой Преисподней, емкости там есть, дров полно, посему тебе надобно поспешать.

– Понял, Еврипид, бегу за сандалиями.